Николай петрович пирогов. Мероприятия витар и наших партнеров
Портрет Николая Пирогова кисти Ильи Репина, 1881 год.
Не было носа – и вдруг появился
Николай Иванович Пирогов родился в 1810 году в Москве, в бедной, как ни парадоксально это прозвучит, семье военного казначея. Майор Иван Иванович Пирогов воровать опасался, а детей имел без меры. Будущий отец русской хирургии был тринадцатым ребенком.
Так что пансион, в который мальчик было поступил в одиннадцать лет, вскоре пришлось оставить – платить за него было нечем.
Однако, в университет он поступил студентом своекоштным. Тут уже настояла мать семейства, Елизавета Ивановна, в девичестве Новикова, дама купеческих кровей. Быть казеннокоштным, то есть, не платить за обучение, ей казалось унизительным.
Николаю тогда было лишь четырнадцать, но он сказал, что шестнадцать. Серьезный юноша выглядел убедительно, никто даже не усомнился. Высшее медицинское образование юноша получил в семнадцать лет. После чего отправился стажироваться в Дерпт.
В Дерптском университете особенно ярко проявился характер Николая Ивановича – по контрасту с другим будущим медицинским светилой, Федором Иноземцевым. По иронии судьбы, их поселили в одной комнате. К жизнелюбу и весельчаку Иноземцеву постоянно заходили товарищи, играли на гитаре, варили жженку, баловались сигарами. А бедному Пирогову, ни на минуту не выпускавшему из рук учебник, приходилось все это терпеть.
Оставить учебу хотя бы на час и насладиться романтикой студенческой жизни ему даже в голову, облагороженную ранней лысиной и украшенную скучными бакенбардами-щетками, не приходило.
Затем – Берлинский университет. Учебы много не бывает. И в 1836 году Николай Иванович наконец-то принимает назначение на должность – профессора теоретической и практической хирургии в хорошо ему знакомый Императорский Дерптский университет. Там он сначала строит нос цирюльнику Отто, а затем еще одной эстляндской девушке. В буквальном смысле строит, как хирург. Не было носа – и вдруг появился. Кожу для этого замечательного украшения Пирогов брал со лба пациента.
Оба были, естественно, на седьмом небе от счастья. Особенно ликовал, как ни странно, цирюльник, то ли лишившийся носа в драке, то ли случайно отрезав его, обслуживая очередного клиента: «Во время моих страданий во мне еще брали участие; с потерей носа оно миновалось. Все убегало меня, даже верная жена моя. Все мое семейство от меня удалилось; друзья оставили меня. После долгого затворничества я пошел однажды вечером в трактир. Хозяин попросил меня тотчас выйти».
Тем временем Пирогов уже докладывал о своих пластических опытах научному медицинскому сообществу, используя в качестве наглядного пособия простую тряпичную куклу.
Жизнь среди мертвецов
Здание Дерптского университета. Изображение с сайта wikipedia.org
В Дерпте, а затем и в столице наконец-то полностью раскрывается хирургический талант Николая Ивановича. Он режет людей практически без остановки. Но голова его при этом постоянно работает в пользу пациента. Как можно избежать ампутации? Как уменьшить боль? Как несчастный будет жить после операции?
Он изобретает новый хирургический прием, вошедший в историю медицины как операция Пирогова. Чтобы не вдаваться в пикантные медицинские подробности – нога разрезается не там, где разрезалась раньше, а несколько в другом месте, и в результате на том, что от нее остается, можно худо-бедно ковылять.
Сегодня этот метод признан устаревшим – очень уж было много проблем в послеоперационном периоде, слишком уж радикально Николай Иванович попрал законы естества. Но тогда, в 1852 году, это считалось великим прорывом.
Санкт — Петербург. Военно — медицинская академия. Изображение: retro-piter.livejournal.com
Еще одна проблема – как можно уменьшить лишние движения скальпелем, как молниеносно определять, где именно требуется оперативное вмешательство. До Пирогова этим вообще никто всерьез не занимался – ковырялись в живом человеке словно младенец в песочнице. Он же, изучая замороженные трупы (заодно дал начало новому направлению – «ледяной анатомии»), составил первый в истории подробный анатомический атлас. Столь необходимое для коллег-хирургов пособие было опубликовано под названием «Топографическая анатомия, иллюстрированная разрезами, проведенными через замороженное тело человека в трех направлениях».
Фактически, 3D.
Правда, это 3D стоило ему полутора месяцев постельного режима – сутками не вылезал из мертвецкой, надышался там вредными испарениями и чуть сам к праотцам не отправился.
Оставляли желать лучшего и хирургические инструменты того времени. Что же делать с этим? Наш герой привык решать проблемы радикально. Он становится, помимо всего прочего, директором Инструментального завода, где активно совершенствует ассортиментный ряд. Разумеется, за счет изделий собственного изобретения.
Николая Ивановича беспокоит еще одна серьезная проблема – наркоз. И не столько первая ее часть – как усыпить человека перед операцией, сколько вторая – как сделать так, чтобы потом он все-таки проснулся. Наш герой становится абсолютным чемпионом по проведению операций под эфиром.
«Травматическая эпидемия»
В 1847 году Пирогов, только что получивший звание члена-корреспондента Императорской Санкт-Петербургской академии наук, отправляется на Кавказскую войну. Именно там он получил неограниченные возможности для своих эфирных экспериментов – театр военных действий постоянно поставлял ему людей, нуждающихся в помощи.
Он произвел несколько тысяч таких операций, в большинстве своем, успешных. Если солдат может похвастаться, сколько людей он лишил жизни, то у Николая Ивановича счет был обратный. Он, фактически, вытащил из рук смерти несколько тысяч человек. Возвращал к жизни одного, и сразу же ему на стол клали другого.
Нужно обладать какой-то совершенно суперменской психикой, чтобы такое выдержать. И Николай Пирогов был таким суперменом.
Затем – другая война, Крымская. Опыты с эфиром продолжаются. Одновременно с этим совершенствуются гипсовые фиксирующие повязки. Пирогов впервые начал применять их именно во время Крымской кампании. А ведь еще на Кавказе невиданным новшеством считались крахмальные повязки, тоже введенные в практику доктором Пироговым. Он обгонял сам себя.
Плюс новый подход к эвакуации раненых с поля боя. Раньше в тыл без разбора отправляли всех, кого удалось вытащить. Пирогов ввел как раз этот разбор. Раненых осматривали уже на полевом перевязочном пункте. Тех, кому можно было помочь на месте, отпускали, а военнослужащих с серьезными ранениями отправляли в тыловой госпиталь. Таким образом, столь дефицитные места в военном транспорте доставались как раз тем, кто в них действительно нуждался.
Слова «логистика» в то время еще не существовало, а Пирогов уже ее активно применял, да там, современным супервайзерам дай Бог не оказаться никогда.
А будучи главным хирургом осажденного Севастополя – завидная должность, не правда ли? – Николай Иванович отладил до невиданного совершенства работу сестер милосердия.
Уж какие тут виолончели, шахматы и шутки-прибаутки. Он живых людей с утра до ночи потрошил!
Н.И.Пирогов. Фото П.С.Жукова, 1870 год. Изображение с сайта wikipedia.org
У Пирогова даже друзей не было. Он так и говорил про себя – «у меня нет друзей». Спокойно и без сожаления. Про войну же утверждал, что это – «травматическая эпидемия». Ему было жизненно необходимо все расставить по местам.
По окончании войны (которую Россия, кстати, проиграла) император Александр Николаевич, будущий царь-освободитель вызвал Пирогова на доклад. Лучше бы не вызывал.
Доктор безо всякого почтения и чинопочитания вывалил императору все, что узнал о непростительной отсталости страны и в военном деле, и в медицинском. Самодержцу это не понравилось, и он, фактически, сослал строптивого врача с глаз подальше – в Одессу, на должность попечителя Одесского учебного округа.
Герцен впоследствии пнул царя в «Колоколе»: «Это было одно из самых мерзостных дел Александра, увольняющего человека, которым гордится Россия».
Александр Второй, фотопортрет 1880 года. Изображение с сайта runivers.ru
И вдруг, совершенно неожиданно, начался новый этап деятельности этого великого человека – педагогический. Пирогов оказался прирожденным педагогом. В 1856 году он публикует статью под названием «Вопросы жизни», в которой, фактически, рассматривает вопросы воспитания.
Основная мысль этого – необходимость гуманного отношения преподавателя к ученикам. В каждом следует в первую очередь видеть свободную личность, которую следует уважать беспрекословно.
Сетовал он и на то, что существующая образовательная система направлена на подготовку узкопрофильных специалистов: «Я хорошо знаю, что исполинские успехи наук и художеств нашего столетия сделали специализм необходимой потребностью общества; но в то же время никогда не нуждались истинные специалисты так сильно в предварительном общечеловеческом образовании, как именно в наш век.
Односторонний специалист есть или грубый эмпирик, или уличный шарлатан».
Особенно это касалось воспитания и образования барышень. По мнению Николая Ивановича, женское образование не должно ограничиваться навыками домашней работы. Доктор не стеснялся в аргументах: «Что, если спокойная, беспечная в кругу семьи, жена будет смотреть с бессмысленной улыбкой идиота на вашу заветную борьбу? Или… расточая все возможные заботы домашнего быта, будет проникнута одной лишь мыслью: угодить и улучшить материальное, земное ваше бытие?»
Доставалось, впрочем, и мужчинам: «А каково женщине, в которой потребность любить, участвовать и жертвовать развита несравненно более и которой недостает еще довольно опыта, чтобы хладнокровнее перенести обман надежды, – скажите, каково должно быть ей на поприще жизни, идя рука в руку с тем, в котором она так жалко обманулась, который, поправ ее утешительные убеждения, смеется над ее святыней, шутит ее вдохновениями?»
И, конечно, никаких телесных наказаний. Этой актуальной теме Николай Иванович даже посвятил отдельную заметку – «Нужно ли сечь детей, и сечь в присутствии других детей?»
Пирогова, помятуя его разговор с царем, сразу же заподозрили в чрезмерном свободомыслии.
И перевели в Киев, где он приступил к обязанностям попечителя Киевского учебного округа. Там, благодаря опять-таки своей принципиальности, прямолинейности и пренебрежения к чинам, Николай Иванович окончательно впал в немилость и был понижен до простого члена Главного правления училищ.
Он, в частности, категорически отказался по требованию министерства установить тайный надзор за студентами Киевского учебного округа. Герцен писал: «Пирогов был слишком высок для роли шпиона и не мог оправдывать подлостей государственными соображениями».
Николай Иванович Пирогов, посмертный портрет. Гравюра И.И. Матюшина, 1881 год. Изображение с сайта dlib.rsl.ru
Скончался Пирогов в возрасте 71 года. Угас за полгода от рака верхней челюсти, который диагностировал Николай Склифосовский. Похоронен в мавзолее, в собственном имении.
Тело было забальзамировано по его же технологии и помещено в прозрачный саркофаг, «дабы ученики и продолжатели благородных и богоугодных дел Н.И.Пирогова могли лицезреть его светлый облик». Церковь, «учтя заслуги Н.И.Пирогова как примерного христианина и всемирно известного ученого», не возражала.
Из Николая Ивановича Пирогова вышел бы очень плохой терапевт. От врача этого профиля требуется улыбка и участие, этакое заговорщицкое подмигивание, чтобы он мягко щупал живот пухлой рукой сибарита и приговаривал: «Ну-с, что тут с нами, батенька случилось? Ничего-с, до свадьбы заживет».
И чтобы уже от одного от этого недуг бы отступал, в глазах бы загоралась жизнь и пациент бы сам просил подать ему чашку бульона, хотя час назад он и глотка не мог отпить.
У Пирогова так не получилось бы. А получилась у него совсем другая жизнь.
Пирогов, Николай Иванович
(1810-1881) - один из величайших врачей и педагогов наст. столетия и по сие время самый выдающийся авторитет по военно-полевой хирургии. П. родился в Москве, дома получил первоначальное образование, затем учился в частном пансионе Кряжева ("Своекоштное отечественное училище для детей благородного звания"). Вступительный экз. в унив. выдержал 14 лет от роду (хотя прием в студенты лиц моложе 16 л. не разрешался) и зачислился на медицинский факультет. В унив. на него оказал большое влияние проф. Мудров своими советами изучать патологическую анатомию и заниматься производством вскрытий. По окончании факультета П. был зачислен на казенный счет в открытый в 1822 г. при Дерптском унив. институт "из двадцати природных россиян", предназначенных для замещения профессорских кафедр в 4 русских университетах. Здесь он очень сблизился с "высокоталантливым" проф. хирургии Мойером и принялся за практические занятия по анатомии и хирургии. П. один из первых в Европе стал в широких размерах систематически экспериментировать, стремясь решать вопросы клинической хирургии опытами над животными. В 1831 г. сдав экзамен на д-ра медицины, в 1832 г. защитил диссертацию, избрав темой перевязку брюшной аорты ("Num vinctura aortae abdom. in aneurism. inguinali adhibitu facile actutum sit remedium"; о том же по-русски и немецки). В 1833 г., будучи замечательно подготовлен по анатомии и хирургии, был командирован на казенный счет за границу, где работал в Берлине у проф. Шлемма, Руста, Грефе, Диффенбаха и Югкена и особенно у Лангенбека, величайших германских авторитетов своего времени. В 1835 г. вернулся в Россию и здесь узнал, что обещанная ему кафедра хирургии в Москве замещена его товарищем по дерптскому институту Иноземцовым. В 1836 г. по предложению Моейра избран проф. хирургии Дерптского университета. До утверждения в должности П., в бытность свою в Петербурге, читал на немецком языке 6 недель частные лекции хирургии в покойницкой Обуховской больницы, которые привлекли всех выдающихся петербургских врачей, произвел несколько сот операций, поразивших искусством оператора. По возвращении в Дерпт скоро стал одним из самых любимых проф. Посвящая унив. ежедневно 8 час., заведуя несколькими клиниками и поликлиниками, однако, скоро обнародовал на нем. яз. свои знаменитые, приобретшие широкую известность "Анналы хирургической клиники". В 1838 г. П. командирован в Париж, где познакомился со светилами французской хирургии: Вельпо, Ру, Лисфранк и Амюсса. Ежегодно во время пребывания своего в Дерпте П. предпринимал хирургические экскурсии в Ригу, Ревель и др. города Прибалтийского края, привлекая всегда громадное число больных, тем более, что по инициативе местных врачей пасторы в деревнях объявляли всенародно о прибытии дерптского хирурга. В годы 1837-1889 П. издал знаменитую "Хирургическую анатомию артериальных стволов и фасций" на нем. и лат. яз. (за это сочинение удостоен академией наук Демидовской премии) и монографию о перерезке Ахиллесова сухожилия. В 1841 г. П. был переведен в петерб. Мед.-хирург. академию проф. госпитальной хирургии и прикладной анатомии и назначен заведовать всем хирургическим отделением госпиталя. При нем хирургическая клиника сделалась высшей школой русского хирургического образования, чему содействовали, кроме высокого авторитета, необычайный дар преподавания и несравненная техника П. при производстве операций, громадное количество и разнообразие клинического материала. Точно так же он поднял на чрезвычайную высоту преподавание анатомии устройством по предложению его и проф. Бэра и Зейдлица особого анатомического института, первым директором которого он был назначен и пригласил в свои помощники знаменитого Грубера. За время своего 14-летнего профессорства в Петербурге П. произвел около 12000 вскрытий с подробными протоколами каждого из них, приступил к экспериментальным исследованиям об эфирном наркозе при операциях, который благодаря ему скоро получил широкое распространение в России. В 1847 г. отправился на Кавказ, где война была в полном разгаре. Здесь он впервые ознакомился на практике с военно-полевой хирургией и вопросами военно-полевой медиц. администрации, в области которых его авторитет до сих пор недосягаем. По возвращении в Петербург в 1848 г. он отдался изучению холеры, вскрыл множество трупов холерных и обнародовал на русском и франц. языках сочинение с атласом "Патологическая анатомия азиатской холеры". Из ученых трудов за время 14-летнего пребывания в Петербурге важнейшие: "Курс прикладной анатомии человеческого тела", "Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных полостях человеческого тела" и в особенности его всемирно знаменитая "Топографическая анатомия по распилам через замороженные трупы", "Клиническая хирургия" (в которой описана его "Пироговская" операция на стопе, гипсовая повязка). В 1854 г., с началом военных действий, П. уехал в Севастополь во главе отряда Крестовоздвиженской общины сестер милосердия. Отдавшись делу помощи больным и раненым, посвящая им целые дни и ночи в течение 10 месяцев, он в то же время не мог не видеть всей общественной и научной отсталости русского общества, широкого господства хищничества, самых возмутительных злоупотреблений. В 1870 г. П. был приглашен главным управлением Красного Креста осмотреть военно-санитарные учреждения на театре франко-прусской войны. Путешествие его по германским госпиталям и больницам было торжественным триумфом для П., так как во всех официальных и медицинских сферах он встречал самый почетный и радушный прием. Взгляды, изложенные им в своих "Началах военно-полевой хирургии", встретили всеобщее распространение. Так, напр., его гипсовая повязка была в большом употреблении; производство резекций (см.) в видах сохранения наивозможно большей массы неповрежденных частей вытеснило ампутации; его план рассеяния больных применялся немцами в самых широких размерах; его взгляды о размещении больных и раненых не в больших госпиталях, а в палатках, бараках и пр. был осуществлен. Точно так же введена была рекомендованная им еще в Севастополе сортировка раненых на перевязочном пункте. Результатом его путешествия явился "Отчет о посещении военно-санитарных учреждений в Германии, Лотарингии и Эльзасе в 1870 г.", на русском и нем. языках. В 1877 г. П. был отправлен на турецкий театр военных действий, где при осмотре лазаретов, бараков, помещений для больных в частных домах и в лагерных палатках и шатрах обращал внимание на местность, расположение, устройства и удобства помещений, на продовольствие больных и раненых, методы лечения, транспортировку и эвакуацию, и результаты своих наблюдений изложил в классическом труде "Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии в 1877-78 гг.". Основные принципы П., что война - травматическая эпидемия, а потому меры должны быть таковы, как при эпидемиях; первенствующее значение в военно-санитарном деле имеет правильно организованная администрация; главной целью хирургической и административной деятельности на театре войны не спешные операции, а правильно организованный уход за ранеными и консервативное лечение. Главное зло - беспорядочное скучение раненых на перевязочном пункте, что причиняет непоправимое зло; поэтому необходимо ранее всего сортировать раненых, стремиться к наивозможно быстрому рассеянию их. В 1881 г. в Москве праздновался пятидесятилетний юбилей врачебной деятельности П., тогда же он заметил у себя ползучий рак слизистой оболочки полости рта, и в ноябре того же года он скончался. Русские врачи почтили память своего величайшего представителя основанием хирургического общества, устройством периодических "Пироговских съездов" (см. Медицинские съезды), открытием музея его имени, постановкой памятника в Москве. И действительно, П. занимает в истории русской медицины исключительное место как профессор и клиницист. Он создал школу хирургии, выработал строго научное и рациональное направление в изучение хирургии, положив в ее основу анатомию и экспериментальную хирургию. За границей его имя было очень популярно не только среди врачей, но и публики. Известно, что еще в 1862 г., когда наилучшие европейские хирурги не могли определить местопребывание пули в теле Гарибальди, раненого при Аспромонте, был приглашен П., который не только извлек ее, но и довел лечение знаменитого итальянца до благополучного конца. Кроме перечисленных трудов, заслуживают также большого внимания: "О пластических операциях вообще и о ринопластике в особенности" ("Военно-медиц. журнал", 1836); "Ueber die Vornrtheile d. Publikums gegen d. Chirurgie" (Дерпт, 1836); "Neue Methode d. Einführung d. Aether-Dämpfe zum Behufe d. Chirurg. Operationen" ("Bull. phys. matem. d. Pacad. d. Scienc.", т. VI; то же по-франц. и русски); об этеризации им написан целый ряд статей; "Rapport medic. d"un voyage au Caucase contenant la statist. d. amputations, d. recherches exper. sur les blessures d"arme à feu" etc. (СПб., 1849; то же по-русски); целый ряд выпусков его клинических лекций: "Klinische Chirurgie" (Лпц., 1854); "Исторический очерк деятельности Крестовоздвиженской общины сестер милосердия в госп. Крыма и Херсонской губ." ("Морской сборник", 1857; то же по-нем., Б., 1856) и др. Полный перечень его литературных трудов см. у Змеева ("Врачи-писатели"). Литература о П. очень велика; она обнимает собой не только характеристику этой личности, но также воспоминания многочисленных его учеников и лиц, сталкивавшихся с ним на том или другом поприще служебной деятельности.
Т. М. Г.
Как общественный деятель, П. принадлежит к славной плеяде сотрудников Александра II в первые годы его царствования. Появление в "Морском сборнике" (см.) статьи П. "Вопросы жизни", посвященной в особенности воспитанию, вызвало оживленные толки в обществе и в высших сферах и привело к назначению П. на пост попечителя сначала Одесского, затем Киевского учебного округа. На этом посту П. отличался не только полнейшей веротерпимостью, но заботился о справедливом отношении и уважении ко всем народностям, входящим в состав обоих округов (см. его ст. "Талмуд-Тора", Одесса, 1858). В 1861 г. П. должен был оставить пост попечителя; ему был поручен надзор за молодыми учеными, отправленными при А. В. Головнине за границу для подготовки к профессорским кафедрам. С вступлением на пост министра народного просвещения гр. Д. А. Толстого П. оставил педагогическую деятельность и поселился в своем имении Вишня Подольской губ., где и умер. Как педагог, П. - поборник общего гуманитарного образования, необходимого для каждого человека; школа, по его мнению, должна видеть в ученике прежде всего человека и потому не прибегать к таким мерам, которые оскорбляют его достоинство (розги и т. п.). Выдающийся представитель науки, человек с европейским именем, П. выдвигал знание как элемент не только образовательный, но и воспитательный. По отдельным вопросам педагогической практики П. также успел высказать немало гуманных идей. Под конец жизни П. был занят своим дневником, опубликованным вскоре после его смерти под заглавием: "Вопросы жизни; дневник старого врача". Здесь перед читателем восстает образ высокоразвитого и образованного человека, считающего малодушием обходить так наз. проклятые вопросы. Дневник П. - не философский трактат, а ряд заметок мыслящего человека, составляющих однако, одно из самых назидательных произведений русского ума. Вера в высшее существо как источник жизни, во вселенский разум, разлитый повсюду, не противоречит, в глазах П., научным убеждениям. Вселенная представляется ему разумной, деятельность сил ее - осмысленной и целесообразной, человеческое я - не продуктом химических и гистологических элементов, а олицетворением общего вселенского разума. Постоянное проявление мировой мысли во вселенной тем непреложнее для П., что все проявляющееся в нашем уме, все изобретенное им уже существует в мировой мысли. Дневник и педагогические сочинения П. изданы в СПб. в 1887 г. См. Малис, "П., его жизнь и научно-общественная деятельность" (СПб., 1893, "Биограф. библ." Лавленкова); Д. Добросмыслов, "Философия П. по его Дневнику" ("Вера и разум", 1893, № 6, 7-9); H. Пясковский, "П. как психолог, философ и богослов" ("Вопросы философии", 1893, кн. 16); И. Бертенсон, "О нравственном мировоззрении П." ("Русская старина", 1885, 1); Стоюнин, "Педагогические задачи П." ("Ист. вестн.", 1885, 4 и 5, и в "Педагогических сочинениях" Стоюнина, СПб., 1892); ст. Ушинского в "Ж. М. Н. Пр." (1862); П. Каптерев, "Очерки по истории русской педагогики" ("Педагогич. сборник"., 1887, 11, и "Воспитание и Обучение", 1897); Тихонравов, "Ник. Ив. Пирогов в Московском университете. 1824-28" (M., 1881).
{Брокгауз}
Пирогов, Николай Иванович
(1810-1881) - знаменитый хирург и анатом, педагог, администратор и общественный деятель; христианин. В 1856 г. П. был назначен попечителем одесского учебного округа; на этом посту (до 1858 г.), а затем на таковом же в Киеве (1858-61) П. проявил себя истинным "миссионером" просвещения. Хотя П. и заявил однажды, что некоторые из его наставников были евреи, а многие евреи были его добрыми товарищами и отличными учениками, однако можно предположить, что он был мало знаком с еврейской жизнью в России. На юге, а затем на юго-западе П. столкнулся вплотную с так называемым еврейским вопросом и стал энергичным заступником еврейского народа. В данном случае имело значение и то обстоятельство, что П. впервые ознакомился с широкими кругами еврейского общества в Одессе, которая была тогда культурным центром южно-русского еврейства и где преобладала еврейская интеллигенция, воспринявшая немецкую культуру, столь родственную самому П. Уже 4 месяца спустя после приезда в Одессу П. отправил (4 февраля 1857 г.) министру народного просвещения "докладную записку относительно образования евреев". В препроводительном письме к ней П. сообщал, что "в изложении своих взглядов на предмет, столь важный в глазах его и столь близко касающийся до блага целого племени" он "поставил себе правилом, нисколько не стесняясь господствующими мнениями и постановлениями, высказать прямо и откровенно, по долгу совести и службы, свои внутренние убеждения", что он собирал мнения, сравнивал, "подвергая критическому разбору суждения экспертов и старался с возможным беспристрастием представить состояние еврейского образования в настоящем его виде". П. высказывается в записке за введение всеобщего обучения, предостерегая от применения в деле воспитания принудительных мер и советуя осторожно относиться к религиозным воззрениям еврейского народа. Говоря о хорошо развитых от природы умственных способностях евреев, П. обнадеживает правительство, что оно при целесообразном ведении дела не встретит в среде еврейского народа противодействия своим просветительным начинаниям. П. горячо рекомендовал создать кадр опытных педагогов, высказываясь против назначения в руководители еврейских училищ смотрителей-христиан. П. требовал уравнения евреев-учителей в правах с христианами, удешевления стоимости учебников, учреждения пансионов для бедных учеников, распространения и поощрения частных еврейских девичьих училищ; при этом он подчеркивал благотворную связь еврейской школы с семьей и обществом. Доказывая неосновательность обвинений еврейского народа в уклонении от образования, П. ссылался на то, что "евреи с древнейших времен вменяли себе в священную обязанность содержать на общественные иждивения во всех еврейских обществах религиозные школы для бедных своих единоверцев. Таким-то образом удалось им присвоить слово Божие всем сословиям еврейского народа, отчего оно почти более 4000 лет распространилось от поколения к поколению до наших времен". Первая статья П. по еврейскому вопросу: "Одесская Талмуд-Тора" (Одесский Вестник, 1858) была перепечатана многими журналами и газетами; в ней попечитель выдвинул на первый план то, что "еврей считает священнейшей обязанностью научить грамоте своего сына, что в понятии еврея грамота и закон сливаются в одно неразрывное целое". Преобразовав "Одесский Вестник", который при нем стал образцовым органом, П. привлек к участию в газете между прочим и еврейских литераторов. В 1857 г. П. обратился к министру народного просвещения с письмом, в котором поддержал ходатайство О. Рабиновича (см.) и И. Тарнополя об издании еврейского журнала на русском языке и Цедербаума на древнееврейском языке. Появление первого русско-еврейского органа "Рассвет" и древнееврейского "Га-Мелиц" П. приветствовал письмами в редакции этих изданий, заявляя в них, что он гордится своим содействием осуществлению этих изданий. Тогда же он напечатал в "Рассвете" письмо о необходимости распространения образования среди евреев, приглашая интеллигентных евреев учредить с этой целью союз, не прибегая, однако, к насильственным действиям в отношении своих противников. При этом П. возлагал на русское общество обязанность поддерживать еврейскую учащуюся молодежь: "Где же религия, где нравственность, где просвещение, где современность, - говорил Пирогов, - если те евреи, которые отважно и с самоотвержением вступают в борьбу с вековыми предубеждениями, не встретят у нас никого, кто бы им сочувствовал и протянул им руку помощи?". При прощании с одесским обществом П. произнес "тост за здравие" представителей прогрессивных идей еврейского общества, разделяющих "мысль Гумбольдта о том, что цель человечества состоит в развитии внутренней его силы, к которой оно должно стремиться общими силами, не стесняясь различием племен и наций". А три года спустя, прощаясь с киевским учебным округом, П. говорил, что благожелательное отношение к еврейскому народу он не считает своей заслугой, так как оно исходило из требования его натуры, и он не мог действовать против самого себя. Излагая свой взгляд на причину возникновения национальной вражды, П. отвергал мотив различия религиозных убеждений и видел ее причину в сословном строе современного общества; П. говорил, что национальные предубеждения ему противнее всего. A на закате своей жизни, в дни тяжких предсмертных страданий, П. напоминал, что его "взгляд на еврейский вопрос давно уже высказан", что "время и современные события (1881 г.) не изменили его убеждений", что средневековые понятия о вреде евреев поддерживаются "искусственно и периодично организуемыми антисемитскими агитациями". Не только в специально еврейских статьях, речах и письмах, но и в педагогических статьях, в циркулярах по учебным округам П. отмечал стремление евреев к просвещению, их заботу о школе, выдвигая их заслуги в этом отношении. Признавая необходимым сближение евреев с окружающими народами, П. был совершенно чужд ассимиляторских тенденций: он стремился к уничтожению оторванности еврейской массы от общеевропейской культуры, но всегда был убежден, что "все мы, к какой бы нации ни принадлежали, можем сделаться через воспитание настоящими людьми, каждый различно, по врожденному типу и по национальному идеалу человека, нисколько не переставая быть гражданином своего отечества и еще рельефнее выражая, через воспитание, прекрасные стороны своей национальности". Проживая последние 15 лет в своем имении почти безвыездно, П. оказывал бесплатную медицинскую помощь бедному окрестному населению, крестьянскому и еврейскому. И как севастопольские солдаты сплели вокруг его имени легенды, разнесенные потом по всей стране, так евреи-пациенты П. разнесли по черте оседлости славу о чудесном докторе.
Ср.: Юбил. изд. соч. П. (Киев, 1910, 2 т.), особенно т. I и прим. к нему; Н. И. П. о еврейском образовании (со вступлением С. Я. Штрайха), СПб., 1907; Юлий Гессен, Смена общественных течений, сборник Пережитое, т. III; М. Г. Моргулис, Вопросы еврейской жизни; П. С. Марек, Борьба двух воспитаний; Рув. Кулишер, Итоги (Киев, 1896); Фомин, Материалы для изучения П. (Юбил. сборн. газ. Школа и жизнь, СПб., 1910); A. И. Шингарев, Н. И. П. и его наследие - Пироговские съезды, Юбил. сборн., СПб., 1911. В этом сборнике наиболее полная биография П., написанная А. И. Шингаревым.
С. Штрайх.
{Евр. энц.}
Пирогов, Николай Иванович
(1810-1881) - знаменитый ученый-хирург, в.-санит. и общественный деятель. Сын чин-ка, П. 14 л. поступил в Моск. ун-т, 17 л. окончил его лекарем и затем 5 л. работал в Профессорск. инст-те при Дерптск. унив-те, после чего, защитив диссертацию (1833), был приглашен в этот ун-т профессором по кафедре хирургии (1836). С 1842 по 1856 г. П. состоял профессором медико-хирург. (впоследствии в.-медиц.) академии по созданной им же кафедре госпитальн. хирургии, хирург. и патологич. анатомии; в академии и по должности врача 2-го в.-сухоп. госпиталя (1842-1846) П. пришлось бороться с тогдашн. врачебн. невежеством и с многочисл-ми корыстн. злоупотреблениями медиц. и администр. персонала, причем его чуть не объявили "помраченным" рассудком, а в печати ("Сев. Пчела") Ф. Булгарин обвинял его в плагиаторстве и презрит-но называл лишь "проворным резакой". Но П. вышел победителем, уничтожил ряд злоупотреблений и добился, несмотря на больш. оппозицию, учреждения при академии оборудованного вполне научн. образом (1846) анатомическ. института, первым директором которого он и был назначен. В 1847 г. П. получил звание академика и был по Высоч. повелению командирован в действующую армию на Кавказ для оказания мер по устр-ву в.-полев. медицины для помощи раненым и для применения в широк. масштабе новых хирургич. приемов. 9 мес. он провел в самых трудн. условиях, непрерывн. труде, организуя дело помощи раненым, и при 6-недельн. осаде аула Салты лично произвел до 800 операций, впервые применив обезболивание оперируемых при помощи эфира. Вернувшись в СПб., П., вместо признания своих заслуг и благодарности, был встречен строг. выговором воен. министpa кн. А. И. Чернышева за несоблюдение формы одежды и лишь благодаря поддержке просвещенной Вел. Кн. Елены Павловны мог с успехом продолжать свою полезн. службу на поприще воен. санитарии. В 1854 г. П., по предложению Вел. Кн., принял на себя завед-ние учрежденной ею Крестовоздвиженской общиной сестер милосердия, командированной в Севастополь. Это первая по времени в целом свете попытка оказания частн. помощи на войне дала блестящ. результаты и послужила впоследствии основанием для учреждений этого рода. Деятельность П. в Крыму, встреченная крайне недоброжелат-но главнокомандующим кн. А. С. Меншиковым и его помощниками по медиц. части, была весьма плодотворна и доставила ему громадную европ. извес-ть как замечат. хирургу; м. пр., в Крыму П. ввел в употребление свою гипсовую повязку, принятую вскоре хирургами всего мира. В Севастополе П. перенес тяжел. болезнь (тиф), заразившись при исполнении своих врачебн. обязаностей. В своих воспоминаниях Н. В. Берг живо рисует тяжел. обстановку, среди которой П. пришлось работать: "Везде стоны, крики, бессознат. брань оперируемых под наркозом, пол, залитый кровью, и в углах кадки, из которых торчат отрезанные руки и ноги; и среди всего этого задумчивый и молчаливый П. в серой солдатск. шинели нараспашку и в картузе, из-под которого выбиваются на висках седые волосы, - все видящий и слышащий, берущий в усталую руку хирургич. нож и делающий вдохновенные, единственные в своем роде разрезы". После Крымск. войны в "Мор. Сб." появилась знаменит. статья П. "Вопросы жизни и духа" (1855), где он выступил с горяч. проповедью высокого педагогич. принципа - о необходимости готовить из ребенка прежде всего "человека", а потом уже создавать специалиста. Этот принцип и был проведен в жизнь в 60-х гг. при создании гр. Д. А. Милютиным воен. гимназий. В 1856 г. П. занял пост попечителя сперва Одесского, а потом Киевского учебн. округов, но в 1860 г. оставил педагогич. деятельность, лишь на короткое время возобновив ее впоследствии (1862-1866) в роли руков-ля рус. Профессорского инст-та за границей. В 1870 г. П. совершил поездку на поля сражения франко-прусск. войны и принял участие в трудах Базельск. междунар. конгресса в кач-ве делегата русск. главн. общ-ва попечения о больн. и ран. воинах (Красн. Креста). Резул-том этой поездки было издание им сочинения: "О посещении в.-санит. учреждений в Германии, Лотарингии и Эльзасе" (СПб., 1871). В 1877-1878 гг. П. находился на европ. театре войны с Турцией при главн. кв-ре главнокомандующего и неутомимо работал, ежедневно посещая госп-ли. осматривая больных, подавая советы относ-но необходимых санитарн. мероприятий и, несмотря на свой преклон. возраст, верхом объезжал поля сражений с целью науч. наблюдения над больными и ранеными современ. огнестр. оружием (Д . А . Скалон . Воспоминания. Т. II. СПб., 1913). После войны П. издал свой классическ. труд "Военно-врачебн. дело на театре войны в Болгарии и в тылу действующ. армии в 1877-78 гг." (СПб., 1879 г.). В мае 1881 г. в Москве был торжест-но отпразднован 50-летн. юбилей учебной и обществ. деятельности П., а в ноябр. того же года он умер. На войну П. смотрел как на "травматическую эпидемию" и поэтому полагал, что все санит. мероприятия на театре войны должны быть организованы так же, как и при всякой эпидемии; первенствующее значение в в.-санит. деле он придавал правильно организованной админ-ции, главн. целью которой должно быть не стремление к оперированию раненых на самом театре войны, а умелый уход за ними и консервативное лечение; большое зло он видел в беспорядочн. скучивании раненых на перевязочн. пунктах, для избежания чего требовал тщательной и быстр. сортировки и немедлен. эвакуации их в тыл и на родину. Как человек, П. выделялся громадным и благородн. характером, энергией, развившейся благодаря бедности, в которой ему пришлось жить в юные годы, верностью своим самостоятельно выработанным гуманитарн. идеалам, истинно христианск. отношением к больным и раненым и громадн. эрудицией. Сочинения П. не специально-медиц. характера изданы в 1887 г. в 2 томах; среди них особенно выделяется его "Дневник", напечатанный впервые в "Рус. Стар." и изданный отдельно в 1885 г. В 1899 г. вдова П. издала его письма к ней из Севастополя под назв. "Севастопольские письма Н. И. П., 1854-55 гг.". Память П. чрезвычайно чтится русск. врачами и всем рус. общ-вом: в честь его периодич. съезды врачей называются "Пироговскими", основано хирург. общ-во его имени, музей в его память, и в Москве ему поставлен памятник. (Змеев . Рус. врачи-писатели. СПб., 1886; А . Ф . Кони . П. и школа жизни. Во 2-м томе книги "На жизн. пути". СПб., 1912).
В усадьбе Пирогово на окраине г. Винница (Украина ) находится церквушка , где покоится тело П ., забальзамированное известными учеными того времени , по просьбе супруги хирурга . Во время ВОВ усыпальница подверглась вандализму оккупантов , стеклянный саркофаг был разбит . После войны тело П . было приведено в надлежащий вид и снова помещено в саркофаг с помощью специалистов , которые отвечали за сохранность тела В . И . Ленина в московском мавзолее .
{Воен. энц.}
Пирогов, Николай Иванович
проф. хирургии, член совета Министер. народного просвещения, писатель; род. 13 ноября 1810 г., † 23 ноября 1881 г.
{Половцов}
Пирогов, Николай Иванович
Рус. хирург и анатом, исследования к-рого положили начало анатомо-экспериментальному направлению в хирургии; основоположник военно-полевой хирургии и хирургич. анатомии; чл.-корр. Петербург. АН (с 1847). Родился в Москве в семье казначейского чиновника. Первоначальное образование получил дома, нек-рое время обучался в частном пансионе. В 1824 П. по совету проф. Е. О. Мухина поступил в Моск. ун-т, к-рый окончил в 1828. Студенческие годы П. протекали в период реакции, когда приготовление анатомических препаратов запрещалось как "богопротивное" дело, а анатомические музеи уничтожались. По окончании ун-та П. отправился в Дерпт (Юрьев) для подготовки к профессорскому званию, где занимался анатомией и хирургией под руководством проф. И. Ф. Мойера. В 1832 П. защитил дисс. "Является ли перевязка брюшной аорты при аневризме паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством?" ("Num vinctura aortae abdominalis in aneurysmate inguinali adhibitu facile ас tutum sit remedium?"). В этой работе П. поставил и разрешил ряд принципиально важных вопросов, касающихся не столько техники перевязки аорты, сколько выяснения реакций на это вмешательство как сосудистой системы, так и организма в целом. Своими данными он опроверг представления известного в то время англ. хирурга А. Купера о причинах смерти при этой операции. В 1833-35 П, был в Германии, где продолжал изучать анатомию и хирургию. В 1836 был избран проф. кафедры хирургии Дерпт. (ныне Тартуский) ун-та. В 1841 по приглашению Медико-хирургич. академии (в Петербурге) занял кафедру хирургии и был назначен руководителем клиники госпитальной хирургии, организованной по его инициативе. Одновременно заведовал технич. частью завода военно-врачебных заготовлений. Здесь им были созданы различные типы хирургич. наборов, к-рые долгое время состояли на снабжении армии и гражданских лечебных учреждений.
В 1847 П. уехал на Кавказ в действующую армию, где при осаде аула Салты впервые в истории хирургии применил эфир для наркоза в полевых условиях. В 1854 принимал участие в обороне Севастополя, где проявил себя не только как хирург-клиницист, но прежде всего как организатор оказания мед. помощи раненым; в это время им впервые в полевых условиях была использована помощь сестер милосердия.
По возвращении из Севастополя (1856) П. оставил Медико-хирургич. академию и был назначен попечителем Одес., а позже (1858) Киев. учебных округов. Однако в 1861 за прогрессивные по тому времени идеи в области просвещения был уволен с этого поста. В 1862-66 был командирован за границу в качестве руководителя молодых ученых, отправленных для подготовки к профессорскому званию. По возвращении из-за границы П. поселился в своем имении с. Вишня (ныне с. Пирогово, около г. Винницы), где жил почти безвыездно. В 1881 в Москве был отпразднован 50-летний юбилей научной, педагогич. и общественной деятельности П.; ему было присвоено звание почетного гражданина г. Москвы. В том же году П. умер в своем имении, тело его было забальзамировано и помещено в склепе. В 1897 в Москве был воздвигнут памятник П., сооруженный на средства, собранные по подписке. В имении, где жил П., организован (1947) мемориальный музей его имени; тело П. реставрировано и помещено для обозрения в специально перестроенном склепе.
Заслуги П. перед мировой и отечественной хирургией огромны. Его труды выдвинули рус. хирургию на одно из первых мест в мире. Уже в первые годы научно-педагогич. и практич. деятельности он гармонично сочетал теорию и практику, широко используя экспериментальный метод с целью выяснения ряда клинически важных вопросов. Практич. работу он строил на основе тщательных анатомич. и физиологич. изысканий. В 1837-38 опубл. труд "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций" ("Anatomia chirurgica trimcorum arterialium hec non fasciarum fibrosarum"); этим исследованием были заложены основы хирургич. анатомии и определены пути ее дальнейшего развития. Уделяя большое внимание клинике, П. реорганизовал преподавание хирургии в целях обеспечения каждому студенту возможности практич. изучения предмета. Особое внимание уделял анализу допущенных ошибок в лечении больных, считая критику основным методом улучшения научной, педагогич. и практич. работы (в 1837-39 издал два тома "Клинических анналов", в к-рых подверг критике собственные ошибки в лечении больных). В целях предоставления возможности как студентам, так и врачам заниматься прикладной анатомией, упражняться в производстве операций, а также вести экспериментальные наблюдения, еще в 1846 по проекту П. в Медико-хирургич. академии был создан первый не только в России, но и в Европе анатомич. ин-т. Создание новых учреждений (госпитальной хирургич. клиники, анатомич. ин-та) позволило ему осуществить ряд важных исследований, определивших дальнейшие пути развития хирургии. Придавая особое значение знанию анатомии врачами, П. в 1846 опубликовал "Анатомические изображения человеческого тела, назначенные преимущественно для судебных врачей", а в 1850 - "Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных полостях человеческого тела".
Поставив перед собой задачу - выяснить формы различных органов, их взаиморасположение, а также смещение и деформацию их под влиянием физиологич. и патологич. процессов, П. разработал особые методы анатомич. исследования на замороженном яеловеческом трупе. Последовательно удаляя долотом и молотком ткани, он оставлял интересовавший его орган или систему их (метод "ледяной скульптуры"). В др. случаях специально сконструированной пилой П. делал серийные распилы в поперечном, продольном и передне-заднем направлениях. В результате проведенных исследований им был создан атлас "Топографическая анатомия, иллюстрированная разрезами, проведенными через замороженное тело человека в трех направлениях" ("Anatomia topographica, sectionibus per corpus humanum congelatum...", 4 tt., 1851-54), снабженный пояснительным текстом. Этот труд принес П. мировую славу. В атласе было дано не только описание топографич. соотношения отдельных органов и тканей в различных плоскостях, но и впервые показано значение экспериментальных исследований на трупе. Работы П. по хирургич. анатомии и оперативной хирургии заложили научные основы для развития хирургии. Выдающийся хирург, обладавший блестящей техникой операций, П. не ограничивался применением известных в то время хирургич. доступов и приемов; он создал ряд новых методов операций, к-рые носят его имя. Предложенная им впервые в мире костнопластич. ампутация стопы положила начало развитию костнопластич. хирургии. П. уделял также много внимания изучению патологич. анатомии. Его известный труд "Патологическая анатомия азиатской холеры" (атлас 1849, текст 1850), удостоенный Демидовской премии, и сейчас является непревзойденным исследованием.
Богатый личный опыт хирурга, полученный П. во время войн на Кавказе и в Крыму, позволил ему впервые разработать четкую систему организации хирургич. помощи раненым на войне. Подчеркивая значение покоя при огнестрельных ранениях, он предложил и ввел в практику неподвижную гипсовую повязку, что позволило по-новому отнестись к хирургич. лечению ран в условиях войны. Разработанная П. операция резекции локтевого сустава способствовала в известной мере ограничению ампутаций. В труде "Начала общей военно-полевой хирургии..." (в 1864 опубл. на нем. яз.; в 1865-66, 2 чч., - на рус. яз., , 2 чч., 1941-44), к-рый является обобщением военно-хирургич. практики П., он изложил и принципиально разрешил осн.. вопросы военно-полевой хирургии (вопросы организации, учение о шоке, ранах, пиэмии и др.). Как клиницист П. отличался исключительной наблюдательностью; его высказывания, касающиеся заражения раны, значения миазм, применения различных антисептич. веществ при лечении ран (йодной настойки, раствора хлорной извести, азотнокислого серебра), являются по существу предвосхищением работ англ. хирурга Дж. Листера, создавшего антисептику.
Велика заслуга П. в разработке вопросов обезболивания. В 1847, менее чем через год после открытия эфирного наркоза амер. врачом У. Мортоном, П. опубликовал исключительное по своей важности экспериментальное исследование, посвященное изучению влияния эфира на животный организм ("Анатомические и физиологические исследования об этеризации"). Им был предложен ряд новых методов эфирного наркоза (внутривенного, интратрахеального, прямокишечного), созданы приборы для "эфирования". Наряду с рус. ученым А. М. Филомафитским им были предприняты первые попытки объяснить сущность наркоза; он указывал, что наркотич. вещество оказывает действие на центральную нервную систему и это действие осуществляется через кровь независимо от путей введения его в организм.
П. был одним из крупнейших педагогов 2-й половины 19 в. Будучи попечителем Одес. затем Киев. учебных округов, внес заметное оживление в деятельность школ и содействовал значительному улучшению обучения и воспитания детей. П. оказал большое содействие развитию воскресных школ; по его инициативе в Киеве в 1859 была открыта первая в России воскресная школа. В многочисленных педагогич. выступлениях, среди к-рых особенно выделяется статья "Вопросы жизни" (1856), П. охватил широкий круг вопросов обучения и воспитания.
Решительно осуждал ограничение права на образование по сословным и национальным признакам. Считая вредной тенденцию придавать обучению с ранних пор узкоспециальный характер, защищал общеобразовательную школу, как основное звено всей системы образования. В 60-х гг. 19 в. П. выдвинул следующий проект системы образования: элементарные училища, прогимназии, гимназии, университет и высшие профессионально-технич. учебные заведения. Прогимназии и гимназии намечались двух родов: классические, подготовляющие к поступлению в ун-ты, и реальные, подготовляющие к практич. жизни и к поступлению в высшие технич. учебные заведения. П. настойчиво пропагандировал посильность обучения, умелое сочетание в преподавании слова и наглядности, отстаивал активные методы обучения: беседы, литературные сочинения учащихся и т. д. В то же время его педагогич. воззрения отличались ограниченностью и половинчатостью, характерными для либерализма. Этим, напр., объясняется непоследовательность П. в вопросе о телесных наказаниях, к-рая встретила осуждение со стороны Н. А. Добролюбова. В период деятельности в Медико-хирургич. академии П. отличался прогрессивностью своих общественно-политич. взглядов, от к-рых он к концу жизни стал отходить, становясь все более консервативным.
Соч.: Сочинения, т. 1-2, 2 юбилейное изд., Киев. 1914 - 1916; Избранные педагогические сочинения, М., 1953; Собрание сочинений, т. 1, М., 1957.
Лит.: Бурденко H. H., К исторической характеристике академической деятельности Н. И. Пирогова (1836- 1854), "Хирургия", 1937, № 2; его же, Н. И. Пирогов - основоположник военно-полевой хирургии, "Советская медицина", 1941, № 6; Руфанов И. Г., Николай Иванович Пирогов (1810-1881), в кн.: Люди русской науки. С предисл. и вступ. статьей акад. С. И. Вавилова, т. 2, М.-Л., 1948; Шевкуненко В. Н., Н. И. Пирогов как топографоанатом, "Хирургия", 1937, № 2; Смирнов Е. И., Идеи Н. И. Пирогова в Великой Отечественной войне, там же, 1943, № 2-3; Якобсон С. А., Сто лет первой работы Н. И. Пирогова по военно-полевой хирургии, там же, 1947, № 12; Штрайх С. Я., Николай Иванович Пирогов, М., 1949; Якобсон С. А., Н. И. Пирогов и зарубежная медицинская наука, М., 1955; Даль М. К., Смерть, погребение и сохранение тела Николая Ивановича Пирогова, "Новый хирургический архив", 1956, № 6.
Пирогов, Николай Иванович
Выдающийся хирург, педагог, обществ. деятель. Род. в Москве в семье мелкого служащего. В возрасте 14 лет поступил на мед. ф-т Моск. ун-та. В 1828-1830 обучался в Дерптском ун-те на проф. отделении. Д-р медицины с 1832, проф. с 1836. В 1833-1834 стажировался в Берлине, по возвращении в Россию занимался пед. и леч. деятельностью в Им-перат. медико-хирургической академии. В 1841 назначен членом Временного комитета при министре нар. просвещения, являлся членом мед. совета Мин-ва внутр. дел. Чл.-корр. Петерб. АН (с 1847). Во время Крымской войны разработал систему организации хирургической помощи раненым, выезжал в действующую армию. В 1856 возвратился в Петербург из Крыма. Выступил со статьей "Вопросы жизни". Являясь попечителем Одесского (с 1856), а позже Киевского учебных округов, пытался провести реформы в постановке обучения в школах, в связи с чем в 1861 был уволен в отставку. Посл. годы провел на Украине, в своем имении. Наиболее адекватная характеристика мировоззрения П. дана В.В.Зеньковским. Он отмечает, что П. не считал себя филос. и не претендовал быть им, но в действительности у него имелось цельное и продуманное филос. миропонимание. До поступления в ун-т П. разделял принципы религ. мировоззрения, позднее перешел к материализму, придерживался в науке эмпиризма, расширенного впоследствии до "рационального эмпиризма". Затем отошел от материализма. Он склоняется к мысли, что "возможно даже допустить образование вещества из скопления силы". Проблема вещественности стала для П. далекой от упрощенных решений. Само противоположение вещественного и дух. начал утратило для него бесспорный характер. П. готов даже строить своеобразную метафизику света, сближая начало жизни со светом. Он пришел к убеждению о невозможности свести понятие жизни к чисто материалистич. объяснению. Зеньков-ский называет миропонимание П. "биоцентрическим". "Я представляю себе,- писал П.,- беспредельный, беспрерывно текущий океан жизни, бесформенный, вмещающий в себе всю вселенную, проникающий все ее атомы, беспрерывно группирующий и снова разлагающий их сочетания и приспосабливающий их к различным целям бытия". Это учение о мировой жизни по-новому, утверждает Зеньковский, осветило для П. все темы познания, и он приходит к учению о реальности мирового мышления - вселенского разума, высшего начала, стоящего над миром, сообщающего ему жизнь и разумность. В этом построении П. приближается к стоическому пантеизму с его учением о мировом логосе. Над мировым разумом стоит Бог как Абсолют. Указывая, что понятие мирового разума по существу тождественно понятию мировой души, Зеньковский подчеркивает, что в этом учении П. предвосхищает те космологич. построения (начиная от Вл.Соловьева), к-рые связаны с т.наз. софиологич. идеями. В гносеологии ("рациональном эмпиризме") П. все наши восприятия сопровождаются "бессознательным мышлением" (уже в самый момент их возникновения) и это мышление есть функция нашего "я" в его цельности. По мысли П., само наше "я" есть лишь индивидуализация мирового сознания. Он приходит к признанию ограниченности чистого рассудка, отделенного от моральной сферы. Наряду с познанием П. отводит большое место вере. Если "способность познания, основанная на сомнении, не допускает веры, то, наоборот, вера не стесняется знанием... идеал, служащий основанием веры, становится выше всякого знания и, помимо его, стремится к достижению истины". Вера для П. означала живое ощущение Бога; не ист., а именно мистическая реальность Христа, подчеркивает Зеньковский, напитала его дух, и потому П. стоит за полную свободу религ.-ист. иссл. (З. "ИРФ". T.I. Ч.2. С.186-193). П. верил в науку и образование как средство фундам. преобразования об-ва. Педагогика П. несет в себе нравств.-соц. содержание. Цель воспитания и образования - "истинный человек", качествами к-рого являются: нравств. свобода, развитый интеллект, преданность убеждениям, способность к самопознанию и самопожертвованию, вдохновение, сочувствие, воля. Филос. образование, по П., заключается в том, что оно является вопросом чело-веч, духа - "вопросом жизни", а не дидактики. Он разрабатывал идею "нового учителя" - той личности, через к-рую учащиеся воспринимают предмет. Вопрос соц. прогресса П. решал на путях христ. этики: изменение об-ва есть дело "промысла и времени". П. не был сторонником соц. революции. Большое значение в системе образования П. уделял ун-там. Он подчеркивал: "Университет есть лучший барометр об-ва. Об-во видно в университете как в зеркале и перспективе".
Будущий великий врач родился 27 ноября 1810 года в Москве. Его отец служил казначеем. Иван Иванович Пирогов имел четырнадцать детей, большинство умерло в младенчестве; из шестерых оставшихся в живых Николай был самый юный.
Получить образование ему помог знакомый семьи - известный московский врач, профессор Московского университета Е. Мухин, который заметил способности мальчика и стал заниматься с ним индивидуально.
Когда Николаю исполнилось четырнадцать лет, он поступил на медицинский факультет Московского университета. Для этого ему пришлось прибавить себе два года, но экзамены он сдал не хуже своих старших товарищей. Пирогов учился легко. Кроме того, ему приходилось постоянно подрабатывать, чтобы помочь семье. Наконец Пирогову удалось устроиться на должность прозектора в анатомическом театре. Эта работа дала ему бесценный опыт и убедила его в том, что он должен стать хирургом.
Закончив университет одним из первых по успеваемости. Пирогов направился для подготовки к профессорской деятельности в Юрьевский университет в городе Тарту. В то время этот университет считался лучшим в России. Здесь, в хирургической клинике, Пирогов проработал пять лет, блестяще защитил докторскую диссертацию и в двадцать шесть лет стал профессором хирургии.
Темой диссертации он избрал перевязку брюшной аорты, выполненную до того времени - и то со смертельным исходом - лишь однажды английским хирургом Эстли Купером. Выводы пироговской диссертации были одинаково важны и для теории, и для практики. Он первый изучил и описал топографию, то есть расположение брюшной аорты у человека, расстройства кровообращения при ее перевязке, пути кровообращения при ее непроходимости, объяснил причины послеоперационных осложнений. Он предложил два способа доступа к аорте: чрезбрюшинный и внебрюшинный. Когда всякое повреждение брюшины грозило смертью, второй способ был особенно необходим. Эстли Купер, в первый раз перевязавший аорту чрезбрюшинным способом, заявил, познакомившись с диссертацией Пирогова, что, доводись ему делать операцию вновь, он избрал бы уже иной способ. Это ли не высшее признание!
Когда Пирогов после пяти лет пребывания в Дерпте отправился в Берлин учиться, прославленные хирурги, к которым он ехал с почтительно склоненной головой, читали его диссертацию, поспешно переведенную на немецкий.
Учителя, более других сочетавшего в себе все то, что искал в хирурге Пирогов, он нашел не в Берлине, а в Геттингене, в лице профессора Лангенбека. Геттингенсюий профессор учил его чистоте хирургических приемов. Он учил его слышать цельную и завершенную мелодию операции. Он показывал Пирогову, как приспосабливать движения ног и всего тела к действиям оперирующей руки. Он ненавидел медлительность и требовал быстрой, четкой и ритмичной работы.
Возвращаясь домой, Пирогов тяжело заболел и был оставлен для лечения в Риге. Риге повезло: не заболей Пирогов, она не стала бы площадкой его стремительного признания. Едва Пирогов поднялся с госпитальной койки, он взялся оперировать. До города и прежде доходили слухи о подающем великие надежды молодом хирурге. Теперь предстояло подтвердить бежавшую далеко впереди добрую славу.
Лучшие дня
Он начал с ринопластики: безносому цирюльнику выкроил новый нос. Потом он вспоминал, что это был лучший нос из всех изготовленных им в жизни. За пластической операцией последовали неизбежные литотамии, ампутации, удаления опухолей. В Риге он впервые оперировал как учитель.
Из Риги он направился в Дерпт, где он узнал, что обещанную ему московскую кафедру отдали другому кандидату. Но ему повезло - Иван Филиппович Мойер передал ученику свою клинику в Дерпте.
Одно из самых значительных сочинений Пирогова - это завершенная в Дерпте "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций". Уже в самом названии подняты гигантские пласты - хирургическая анатомия, наука, которую с первых, юношеских своих трудов творил, воздвигал Пирогов, и единственный камешек, начавший движение громад - фасции.
Фасциями до Пирогова почти не занимались: знали, что есть такие волокнистые фиброзные пластинки, оболочки, окружающие группы мышц или отдельные мышцы, видели их, вскрывая трупы, натыкались на них во время операций, рассекали ножом, не придавая им значения.
Пирогов начинает с очень скромной задачи: он берется изучить направление фасциальных оболочек. Познав частное, ход каждой фасции, он идет к общему и выводит определенные закономерности положения фасций относительно близлежащих сосудов, мышц, нервов, открывает определенные анатомические закономерности.
Все, что открыл Пирогов, нужно ему не само по себе, все это нужно ему, чтобы указать наилучшие способы производства операций, в первую очередь "найти правильный путь для перевязки той или иной артерии", как он говорит. Вот тут-то и начинается новая наука, созданная Пироговым - это хирургическая анатомия.
Зачем вообще хирургу анатомия, спрашивает он: только ли для того, чтобы знать строение человеческого тела? И отвечает: нет, не только! Хирург, объясняет Пирогов, должен заниматься анатомией не так, как анатом. Размышляя о строении человеческого тела, хирург ни на миг не может упускать из виду того, о чем анатом и не задумывается, - ориентиров, которые укажут ему путь при производстве операции.
Описание операций Пирогов снабдил рисунками. Ничего похожего на анатомические атласы и таблицы, которыми пользовались до него. Никаких скидок, никаких условностей - величайшая точность рисунков: пропорции не нарушены, сохранена и воспроизведена всякая веточка, всякий узелок, перемычка. Пирогов не без гордости предлагал терпеливым читателям проверить любую подробность рисунков в анатомическом театре. Он не знал еще, что впереди у него новые открытия, высшая точность...
А пока он отправляется во Францию, куда пятью годами раньше, после профессорского института, его не пожелало отпустить начальство. В парижских клиниках он схватывает кое-какие занятные частности и не находит ничего неведомого. Любопытно: едва оказавшись в Париже, он поспешил к известному профессору хирургии и анатомии Вельпо и застал его за чтением "Хирургической анатомии артериальных стволов и фасций"...
В 1841 году Пирогов был приглашен на кафедру хирургии в Медикохирургическую академию Петербурга. Здесь ученый проработал более десяти лет и создал первую в России хирургическую клинику. В ней он основал еще одно направление медицины - госпитальную хирургию.
Он приехал в столицу победителем. В аудиторию, где он читает курс хирургии, набивается человек триста, не менее: теснятся на скамьях не только медики, послушать Пирогова являются студенты других учебных заведений, литераторы, чиновники, военные, художники, инженеры, даже дамы. О нем пишут газеты и журналы, сравнивают его лекции с концертами прославленной итальянки Анжелики Каталани, то есть с божественным пением сравнивают его речь о разрезах, швах, гнойных воспалениях и результатах вскрытии.
Николая Ивановича назначают директором Инструментального завода, и он соглашается. Теперь он придумывает инструменты, которыми любой хирург сделает операцию хорошо и быстро. Его просят принять должность консультанта в одной больнице, в другой, в третьей, и он опять соглашается,
Но не только благожелатели окружают ученого. Немало у него завистников и врагов, которым претит рвение и фанатизм врача. На втором году петербургской жизни Пирогов тяжело заболел, отравленный госпитальными миазмами и дурным воздухом мертвецкой. Полтора месяца не мог подняться. Он жалел себя, растравлял душу горестными раздумьями о прожитых без любви годах и одинокой старости.
Он перебирал в памяти всех, кто мог бы принести ему семейную любовь и счастье. Самой подходящей из них показалась ему Екатерина Дмитриевна Березина, девушка из родовитой, но развалившейся и сильно обедневшей семьи. Состоялось торопливое скромное венчание.
Пирогову было некогда - великие дела ждали его. Он попросту запер жену в четырех стенах нанятой и, по советам знакомых, обставленной квартиры. В театр не возил, потому что допоздна пропадал в театре анатомическом, на балы с ней не ездил, потому что балы безделье, отбирал у нее романы и подсовывал ей взамен ученые журналы. Пирогов ревниво отстранял жену от подруг, потому что она должна была всецело принадлежать ему, как он всецело принадлежит науке. А женщине, наверно, было слишком много и слишком мало одного великого Пирогова.
Екатерина Дмитриевна умерла на четвертом году супружества, оставив Пирогову двух сыновей: второй стоил ей жизни.
Но в тяжкие для Пирогова дни горя и отчаяния случилось великое событие - высочайше был утвержден его проект первого в мире Анатомического института.
16 октября 1846 года произошло первое испытание эфирного наркоза. И он быстро стал завоевывать мир. В России первую операцию под наркозом сделал 7 февраля 1847 года товарищ Пирогова по профессорскому институту, Федор Иванович Иноземцев. Он возглавлял кафедру хирургии Московского университета.
Николай Иванович первую операцию с применением обезболивания сделал на неделю позже. Но Иноземцев с февраля по ноябрь 1847 года сделал под наркозом восемнадцать операций, а Пирогов уже к маю 1847 года получил результаты пятидесяти. За год в тринадцати городах России было совершено шестьсот девяносто операций под наркозом. Триста из них пироговские!
Вскоре Николай Иванович принял участие в военных действиях на Кавказе. Здесь, в ауле Салты, он впервые в истории медицины начал оперировать раненых с эфирным обезболиванием. Всего великий хирург провел около 10 000 операций под эфирным наркозом.
Как-то раз, проходя по рынку. Пирогов увидел, как мясники распиливают на части коровьи туши. Ученый обратил внимание на то, что на срезе хорошо видно расположение внутренних органов. Через некоторое время он испробовал этот способ в анатомическом театре, распиливая специальной пилой замороженные трупы. Сам Пирогов это называл "ледяной анатомией". Так родилась новая медицинская дисциплина - топографическая анатомия.
С помощью изготовленных подобным образом распилов Пирогов составил первый анатомический атлас, ставший незаменимым руководством для врачей-хирургов. Теперь они получили возможность оперировать, нанося минимальные травмы больному. Этот атлас и предложенная Пироговым методика стали основой всего последующего развития оперативной хирургии.
После смерти Екатерины Дмитриевны Пирогов остался один. "У меня нет друзей", - признавался он с обычной прямотой. А дома его ждали мальчики, сыновья, Николай и Владимир. Пирогов дважды неудачно пытался жениться по расчету, чего он не считал нужным скрывать от себя самого, от знакомых, похоже, что и от девиц, намечаемых в невесты.
В небольшом кружке знакомых, где Пирогов иногда проводил вечера, ему рассказали про двадцатидвухлетнюю баронессу Александру Антоновну Бистром, восторженно читающую и перечитывающую его статью об идеале женщины. Девушка чувствует себя одинокой душой, много и серьезно размышляет о жизни, любит детей. В разговоре ее называли "девушкой с убеждениями".
Пирогов сделал баронессе Бистром предложение. Она согласилась. Собираясь в имение родителей невесты, где предполагалось сыграть незаметную свадьбу. Пирогов, заранее уверенный, что медовый-месяц, нарушив привычные его занятия, сделает его вспыльчивым и нетерпимым, просил Александру Антоновну подобрать к его приезду увечных бедняков, нуждающихся в операции: работа усладит первую пору любви!
Когда в 1853 году началась Крымская война, Николай Иванович счел своим гражданским долгом отправиться в Севастополь. Он добился назначения в действующую армию. Оперируя раненых. Пирогов впервые в истории медицины применил гипсовую повязку, которая позволила ускорить процесс заживления переломов и избавила многих солдат и офицеров от уродливого искривления конечностей.
Важнейшей заслугой Пирогова является внедрение в Севастополе сортировки раненых: одним операцию делали прямо в боевых условиях, других эвакуировали в глубь страны после оказания первой помощи. По его инициативе в русской армии была введена новая форма медицинской помощи - появились сестры милосердия. Таким образом, именно Пирогов заложил основы военно-полевой медицины.
После падения Севастополя Пирогов вернулся в Петербург, где на приеме у Александра II доложил о бездарном руководстве армией князем Меньшиковым. Царь не захотел прислушаться к советам Пирогова, и с этого момента Николай Иванович впал в немилость.
Он ушел из Медико-хирургической академии. Назначенный попечителем Одесского и Киевского учебных округов, Пирогов пытается изменить существовавшую в них систему школьного образования. Естественно, его действия привели к конфликту с властями, и ученому пришлось оставить свой пост.
На некоторое время Пирогов поселился в своем имении "Вишня" неподалеку от Винницы, где организовал бесплатную больницу. Он выезжал оттуда только за границу, а также по приглашению Петербургского университета для чтения лекций. К этому времени Пирогов уже был членом нескольких иностранных академий.
В мае 1881 года в Москве и Петербурге торжественно отмечали пятидесятилетие научной деятельности Пирогова. С приветствием к нему обратился великий русский физиолог Сеченов. Однако в это время ученый уже был неизлечимо болен, и летом 1881 года он умер в своем имении.
Значение деятельности Пирогова состоит в том, что своим самоотверженным и часто бескорыстным трудом он превратил хирургию в науку, вооружив врачей научно обоснованной методикой оперативного вмешательства.
Незадолго до смерти ученый сделал еще одно открытие - предложил совершенно новый способ бальзамирования умерших. До наших дней в церкви села Вишни хранится набальзамированное этим способом тело самого Пирогова.
Память о великом хирурге сохраняется и сейчас. Ежегодно в день его рождения присуждаются премия и медаль его имени за достижения в области анатомии и хирургии. В доме, где жил Пирогов, открыт музей истории медицины, кроме того, его именем названы некоторые медицинские учреждения и городские улицы.
Награды Николая Пирогова
Орден Святого Владимира
Орден Святой Анны
Почетный гражданин Москвы
Николай Пирогов родился 25 ноября 1810 года в городе Москва. Его отец, служивший казначеем, Иван Иванович Пирогов имел четырнадцать детей, большинство умерло в младенчестве. Из шестерых оставшихся в живых Николай самый юный.
Получить образование ему помог знакомый семьи - известный московский врач, профессор Московского университета Ефрем Мухин, который заметил способности мальчика и стал заниматься с ним индивидуально. Когда Николаю исполнилось четырнадцать лет, поступил на медицинский факультет Московского университета. Для этого ему пришлось прибавить себе два года, но экзамены сдал не хуже своих старших товарищей.
Пирогов учился легко. Кроме того, ему приходилось постоянно подрабатывать, чтобы помочь семье. Наконец молодому человеку удалось устроиться в анатомический театр. Эта работа дала ему бесценный опыт и убедила его в том, что должен стать хирургом.
Закончив университет одним из первых по успеваемости, Николай Пирогов направился для подготовки к профессорской деятельности в Юрьевский Университет в городе Тарту. В то время этот университет считался лучшим в России. Здесь, в хирургической клинике, Пирогов блестяще защитил докторскую диссертацию и в двадцать шесть лет стал профессором хирургии.
Темой диссертации Николай Пирогов избрал перевязку брюшной аорты, выполненную до того времени лишь однажды английским хирургом Эстли Купером. Выводы пироговской диссертации оказались одинаково важны и для теории, и для практики.
Первым изучил и описал топографию, то есть расположение брюшной аорты у человека, расстройства кровообращения при ее перевязке, пути кровообращения при ее непроходимости, объяснил причины послеоперационных осложнений. Николай предложил два способа доступа к аорте: чрезбрюшинный и внебрюшинный. Когда всякое повреждение брюшины грозило смертью, второй способ был особенно необходим. Эстли Купер, в первый раз перевязавший аорту чрезбрюшинным способом, заявил, познакомившись с диссертацией Пирогова, что, доводись ему делать операцию вновь, то избрал уже иной способ.
Когда Николай Иванович после пяти лет пребывания в Дерпте отправился в Берлин учиться, прославленные хирурги, к которым ехал с почтительно склоненной головой, читали его диссертацию, поспешно переведенную на немецкий язык. Учителя, более других сочетавшего в себе все то, что искал в хирурге Пирогов, нашел не в Берлине, а в Геттингене, в лице профессора Лангенбека. Геттингенский профессор учил его чистоте хирургических приемов, учил слышать цельную и завершенную мелодию операции. Показывал Пирогову, как приспосабливать движения ног и всего тела к действиям оперирующей руки.
Возвращаясь домой, Пирогов тяжело заболел и оставлен для лечения в Риге. Городу повезло: не заболей ученый, она не стала бы площадкой его стремительного признания. Едва Николай поднялся с госпитальной койки, взялся оперировать. До города и прежде доходили слухи о подающем великие надежды молодом хирурге. Теперь предстояло подтвердить, бежавшую далеко впереди добрую славу.
Пирогов начал с ринопластики: безносому цирюльнику выкроил новый нос. Потом вспоминал, что это был лучший нос из всех изготовленных им в жизни. За пластической операцией последовали ампутации и удаления опухолей. В Риге впервые оперировал как учитель. Из Риги Николай направился в Дерпт, где узнал, что обещанную ему московскую кафедру отдали другому кандидату. Но ему повезло, Ива Филиппович Мойер передал ученику свою клинику в Дерпте.
Одно из самых значительных сочинений Николая Пирогова, это завершенная в Дерпте «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций». Уже в самом названии подняты гигантские пласты: хирургическая анатомия, наука, которую с первых, юношеских своих трудов творил, воздвигал Пирогов, и единственный камешек, начавший движение громад фасции.
Фасциями до Пирогова почти не занимались: знали, что есть такие волокнистые фиброзные пластинки, оболочки, окружающие группы мышц или отдельные мышцы, видели их, вскрывая трупы, натыкались на них во время операций, рассекали ножом, не придавая им значения.
Николай Пирогов начал с очень скромной задачи: взялся изучить направление фасциальных оболочек. Познав частное, ход каждой фасции, шел к общему и выводил определенные закономерности положения фасций относительно близлежащих сосудов, мышц, нервов, открыл определенные анатомические закономерности.
Все, что открыл Николай Иванович Пирогов, нужно ему не само по себе, все это нужно ему, чтобы указать наилучшие способы производства операций, в первую очередь «найти правильный путь для перевязки той или иной артерии», как он говорил. Вот тут-то и начинается новая наука, созданная Пироговым - это хирургическая анатомия.
Описание операций Николай Пирогов снабдил рисунками. Ничего похожего на анатомические атласы и таблицы, которыми пользовались до него. Никаких скидок, никаких условностей, величайшая точность рисунков: пропорции не нарушены, сохранена и воспроизведена всякая веточка, всякий узелок, перемычка. Пирогов не без гордости предлагал терпеливым читателям проверить любую подробность рисунков в анатомическом театре.
В 1841 году Пирогов приглашен на кафедру хирургии в Медико - хирургическую академию Петербурга. Здесь ученый проработал более десяти лет и создал первую в России хирургическую клинику. В ней основал еще одно направление медицины - госпитальную хирургию.
В столицу Пирогов приехал победителем. В аудиторию, где читал курсы хирургии, набивалось человек триста, не менее: теснились на скамьях не только медики, послушать ученого являлись студенты других учебных заведений, литераторы, чиновники, военные, художники, инженеры, даже Дамы. О нем писали газеты и журналы, сравнивали его лекции с концертами прославленной итальянки Анжелики Каталани, то есть с божественным пением сравнивали его речь о разрезах, швах, гнойных воспалениях и результатах вскрытий.
Николая Ивановича Пирогова назначили директором Инструментального завода. Теперь врач придумывал инструменты, которыми любой хирург сделает операцию хорошо и быстро.
Произошло первое испытание эфирного наркоза 16 октября 1846 года. И быстро стал завоевывать мир. В России первую операцию под наркозом сделал 7 февраля 1847 года товарищ Пирогова по профессорскому институту, Федор Иванович Иноземцев, который возглавлял кафедру хирургии Московского университета.
Николай Иванович первую операцию с применением обезболивания сделал на неделю позже. Но Иноземцев с февраля по ноябрь 1847 года сделал под наркозом восемнадцать операций, а Пирогов уже к маю 1847 года получил результаты пятидесяти. За год в тринадцати городах России совершено шестьсот девяносто операций под наркозом. Триста из них Пироговым.
Вскоре Николай Иванович принял участие в военных действиях на Кавказе. Здесь, в ауле Салты, впервые в истории медицины начал оперировать раненых с эфирным обезболиванием. Всего великий хирург провел около 10 000 операций под эфирным наркозом.
Как-то раз, проходя по рынку, Пирогов увидел, как мясники распиливают на части коровьи туши. Ученый обратил внимание на то, что на срезе хорошо видно расположение внутренних органов. Через некоторое время он испробовал этот способ в анатомическом театре, распиливая специальной пилой замороженные трупы. Сам Пирогов это называл «ледяной анатомией». Так родилась новая медицинская дисциплина - топографическая анатомия.
С помощью изготовленных подобным образом распилов Пирогов составил первый анатомический атлас, ставший незаменимым руководством для врачей-хирургов. Теперь они получили возможность оперировать, нанося минимальные травмы больному. Этот атлас и предложенная методика стали основой всего последующего развития оперативной хирургии.
Когда в 1853 году началась Крымская война, Николай Иванович счел своим гражданским долгом отправиться в Севастополь. Добился назначения в действующую армию. Оперируя раненых, Пирогов впервые в истории медицины применил гипсовую повязку, которая позволила ускорить процесс заживления переломов и избавила многих солдат и офицеров от уродливого искривления конечностей.
Важнейшей заслугой Пирогова является внедрение в Севастополе сортировки раненых: одним операцию делали прямо в боевых условиях, других эвакуировали вглубь страны после оказания первой помощи. По его инициативе в русской армии введена новая форма медицинской помощи, появились сестры милосердия. Таким образом заложил основы военно-полевой медицины.
После падения Севастополя Пирогов вернулся в Петербург, где на приеме у Александра II доложил о бездарном руководстве армией князем Меньшиковым. Царь не захотел прислушаться к советам Пирогова, и с этого момента Николай Иванович впал в немилость.
Врач ушел из Медико-хирургической академии. Назначенный попечителем Одесского и Киевского учебных округов, Пирогов пытался изменить существовавшую в них систему школьного образования. Естественно, его действия привели к конфликту с властями, и ученому пришлось оставить свой пост.
На некоторое время Николай Пирогов поселился в своем имении «Вишня» неподалеку от Винницы, где организовал бесплатную больницу. Выезжал оттуда только за границу, а также по приглашению Петербургского университета для чтения лекций. К этому времени Пирогов уже являлся членом нескольких иностранных академий.
В мае 1881 года в Москве и Петербурге торжественно отмечали пятидесятилетие научной деятельности Пирогова. С приветствием к нему обратился великий русский физиолог Иван Михайлович Сеченов. Однако в это время ученый уже оказался неизлечимо болен. Николай Иванович Пирогов скончался 5 декабря 1881 года, в селе Винницы, Украина.
Значение деятельности Николая Ивановича Пирогов состоит в том, что своим бескорыстным трудом превратил хирургию в науку, вооружив врачей научно обоснованной методикой оперативного вмешательства.
Незадолго до смерти ученый сделал еще одно открытие - предложил совершенно новый способ бальзамирования умерших. До наших дней в церкви села Вишни хранится набальзамированное этим способом тело самого Пирогова.
Награды Николая Пирогова
Орден Белого орла (Российская империя)
Орден Святого Владимира
Орден Святой Анны
Орден Святого Станислава (Российская империя)
Медаль «За защиту Севастополя»
Медаль «В память войны 1853-1856»
Почетный гражданин Москвы
Налепная алебастровая повязка в лечении простых и сложных переломов и для транспорта раненых на поле сражения. - СПб., 1854.
Исторический обзор действий Крестовоздвиженской общины сестер попечения о раненых и больных, в военных госпиталях в Крыму и в Херсонской губернии, с 1 декабря 1854 по 1 декабря 1855 - СПб., 1856
Собрание литературных статей. - Одесса, 1858.
Семья Николая Пирогова
Первая жена (с 11 декабря 1842 года) - Екатерина Дмитриевна Березина (1822-1846), представительница древнего дворянского рода, внучка генерала от инфантерии графа Н. А. Татищева. Умерла в возрасте 24 лет от осложнений после родов.
Сын - Николай (1843-1891), физик.
Сын - Владимир (1846 - после 13 ноября 1910), историк и археолог. Был профессором Императорского Новороссийского университета на кафедре истории. В 1910 году временно проживал в Тифлисе и присутствовал 13-26 ноября 1910 года на экстраординарном заседании Императорского кавказского медицинского общества, посвященном памяти Н. И. Пирогова.
Вторая жена (с 7 июня 1850 года) - Александра фон Бистром (1824-1902), баронесса, дочь генерал-лейтенанта А. А. Бистрома, внучатая племянница мореплавателя И. Ф. Крузенштерна. Свадьбу играли в гончаровской усадьбе Полотняный завод, причем таинство венчания совершено 7/20 июня 1850 года в местном Преображенском храме. Долгое время Пирогову приписывали авторство статьи «Идеал женщины», которая представляет собой выборку из переписки Н. И. Пирогова с его второй женой. В 1884 году трудами Александры Антоновны была открыта хирургическая лечебница в Киеве.
Великого хирурга и ученого Николая Пирогова прозвали в свое время «чудесным доктором». О случаях удивительного исцеления и его небывалом мастерстве ходили настоящие легенды. Врач не видел разницы между безродными и знатными, бедными и богатыми. Он оперировал абсолютно всех, и этому призванию посвятил всю свою жизнь. Деятельность и биография Николая Ивановича Пирогова будут представлены вашему вниманию ниже.
Первый кумир
Биография Николая Пирогова началась в ноябре 1810-го в Москве в большом семействе. Среди братьев и сестер будущий хирург был самым младшим.
Отец трудился казначеем. Поэтому семья Пироговых всегда жила в достатке. Образованием отпрысков занимались более чем основательно. Глава семейства всегда нанимал лучших педагогов. Николай вначале учился дома, а потом стал получать образование в одном из частных пансионов.
Неудивительно, что, будучи восьмилетним мальчиком, будущий хирург уже читал. Он был впечатлен трудами Карамзина в том числе. Кроме того, увлекался поэзией, а также сам сочинял стихи.
Дом Пироговых часто навещал известный доктор, друг семейства Ефим Мухин. Он начал врачевать еще при Г. Потемкине. Как-то вылечил брата Николая от воспаления легких. Будущий хирург смотрел за его действиями и начал играть в доброго врача Мухина, подражая ему во всем. И когда юному Николаю подарили игрушечный стетоскоп, Мухин сам обратил внимание на ребенка и начал с ним заниматься.
Честно говоря, родители считали, что это детское увлечение со временем пройдет. Они надеялись, что сын выберет иную стезю, более благородную. Но случилось так, что именно врачебная деятельность оказалась единственной возможностью выживания не только для обнищавшей семьи, но и для самого Николая. Дело в том, что сослуживец Пирогова-старшего украл огромную сумму денег и скрылся. Отец будущего хирурга, как казначей, был должен возместить недостачу. Пришлось продать большую часть имущества, переехать из большого дома в маленькую квартирку, ограничивать себя во всем. Чуть позже отец не выдержал таких испытаний. Его не стало.
Студенчество
Несмотря на плачевное положение обеспеченного некогда семейства, мать Николая приняла решение дать ему отличное образование. Все оставшиеся деньги семьи, по сути, шли на обучение будущего хирурга.
Четырнадцатилетний Николай стал студентом медицинского факультета МГУ, добавив себе 2 года при поступлении.
В вузе Пирогову удавалось буквально все - он с завидной легкостью впитывал знания и успевал подрабатывать с целью помочь семейству. Устроился прозектором в один из анатомических театров. Работая там, понял окончательно, что хочет стать хирургом.
Когда молодой врач уже заканчивал вуз, к нему пришло понимание, что властям отечественная медицина не нужна. Он был разочарован. За все годы обучения в МГУ не сделал ни одной операции. А так надеялся, что вплотную займется хирургией и наукой.
Дерпт-Берлин-Дерпт-Париж
Блестяще окончив вуз, Пирогов отправился в Дерпт. Он начал работать в хирургической клинике при университете. Заметим, этот вуз считался тогда одним из лучших в стране.
В этом городе молодой специалист проработал пять лет. Он, наконец, взял в руки скальпель и практически жил в лаборатории.
За эти годы Пирогов написал докторскую диссертацию и великолепно защитил ее. Ему тогда было всего лишь двадцать два.
После Дерпта ученый прибыл в столицу Германии. Вплоть до 1835-го снова изучал хирургию и анатомию. Так, профессор Лангенбек обучал его чистоте хирургических методов. К этому времени его диссертация была переведена и на немецкий язык. Слухи о талантливом хирурге начали распространяться по всем городам и странам. Его слава росла.
Из Берлина Пирогов снова отправился в Дерпт, где возглавил отделение хирургии в университете. Он уже тогда самостоятельно оперировал. Молодому человеку удалось проявить свое великолепное мастерство хирурга. Кроме того, он опубликовал ряд своих научных трудов и монографий. Эти работы укрепили его большой авторитет как учёного.
В этот период Пирогов посетил и Париж, осматривал лучшие столичные клиники. Заметим, он был разочарован работой в таких учреждениях. Тем более, смертность во Франции была очень высока.
В Петербурге
Как свидетельствует краткая биография Пирогова Николая Ивановича, в 1841-м он начал трудиться в Питерском университете на кафедре хирургии. В целом, проработал там десять лет.
На его лекции приходили не только студенты, но и учащиеся других вузов. Газеты и журналы постоянно публиковали статьи о талантливом хирурге.
Через некоторое время Пирогов возглавил и Инструментальный завод. Отныне он сам мог придумывать и конструировать медицинские инструменты.
Также он начал работать консультантом в одной из питерских больниц. Количество клиник, куда его приглашали, стремительно росло.
В 1846-м Пирогов закончил проект анатомического института. Теперь студенты могли заниматься анатомией, учились оперировать и вести наблюдения.
Испытание наркоза
В этом же году удачно прошло испытание наркоза, который начал с завидной быстротой завоевывать все страны. Только за один год в 13 российских городах было совершено 690 операций под эфирным наркозом. Заметим, 300 из них были сделаны Пироговым!
Через некоторое время Николай Иванович прибыл на Кавказ, где участвовал в военных столкновениях. Однажды при осаде аула под названием Салты Пирогову пришлось делать операции раненым под наркозом в полевых условиях. Это было впервые во всей истории медицины.
Война в Крыму
В 1853-м началась Крымская война. Краткая биография врача Николая Ивановича Пирогова содержит сведения, что его отправили в действующую армию в Севастополь. Доктору пришлось работать в страшных условиях, в шалашах и палатках. Но тем не менее он провел огромное количество операций. При этом хирургические вмешательства осуществлялись только с эфирным наркозом.
Также во время этой войны медик впервые использовал гипсовую повязку. Кроме того, благодаря ему появился институт «сестер милосердия».
Популярность хирурга неуклонно росла, в особенности среди обыкновенных солдат.
Опала
Тем временем Пирогов вернулся в столицу. Он доложил государю о безграмотном руководстве русской армии. Однако самодержец совершенно не прислушался к советам знаменитого врача. И тот попал в немилость. Пирогов покинул питерскую академию, стал попечителем Киевского и Одесского учебных округов.
Пирогов Николай Иванович (краткая биография тому подтверждение) старался изменить всю систему образования в школах. Но в 1861-м такие действия привели к серьезному конфликту с местными властями. В результате ученый был вынужден уволиться.
На протяжении последующих четырех лет Пирогов жил за границей. Он возглавлял группу молодых специалистов, которые отправлялись туда за ученой квалификацией. Как педагог, Пирогов помог очень многим молодым людям. Так, именно он первым разгадал в известном ученом И. Мечникове его одарённость.
В 1866-м Пирогов вернулся на родину. Он приехал в свое имение под Винницей и организовал там больницу. Причем бесплатную.
Последние годы
Краткая биография Пирогова Николая Ивановича для детей содержит сведения, что в имении он обитал практически безвыездно. Лишь иногда выезжал в столицу и в иные страны. Знаменитого хирурга приглашали туда, чтобы он прочитал свои лекции.
В 1877-м началась Русско-турецкая война. И Пирогов снова оказался в гуще грозных событий. Он прибыл в Болгарию и, как всегда, начал оперировать солдат. Кстати, по результатам военной кампании знаменитый хирург опубликовал свой очередной труд о «военно-врачебном деле» в Болгарии в конце 70-х девятнадцатого столетия.
Весной 1881-го общественность отмечала полувековой юбилей научной работы Пирогова. Чествовать ученого прибыли известные люди из разных стран. Именно тогда, во время торжественных мероприятий, ему поставили страшный диагноз - онкология.
После этого Николай Иванович отправился в Вену, чтобы оперироваться. Но было уже поздно. В самом начале декабря 1881-го уникального ученого не стало.
Кстати, незадолго до кончины Пирогов открыл новый способ бальзамирования покойных. Этим методом тело самого хирурга также было забальзамировано. Оно погребено в усыпальнице в его имении.
Удивительно, на этой территории во время Великой Отечественной находилась одна из ставок фюрера. Захватчики не стали тревожить прах великого врача.
Николай Пирогов: биография, личная жизнь
Николай Пирогов был женат дважды. Первой супругой хирурга стала Екатерина Березина. Она родилась в родовитом, но сильно обедневшем семействе. В супружестве прожила всего лишь четыре года. За это время она успела подарить Пирогову двух сыновей. Супруга умерла при родах младшего сына. Для Пирогова кончина жены была страшным и тяжелым ударом. По большому счету, он долго винил себя и считал, что мог спасти супругу.
После смерти жены Пирогов Николай Иванович, краткая биография которого представлена вашему вниманию в статье, еще два раза пытался жениться. Все эти случаи оказались неудачными. А потом ему рассказали о некой 22-летней девушке. Ее прозвали «дамой с убеждениями». Речь идет о баронессе Александре Бистром. Она восторгалась статьями ученого и вообще сильно интересовалась наукой. Таким образом, Пирогов нашел близкую по духу женщину.
Ученый сделал предложение Бистром, а та, конечно же, согласилась. После бракосочетания супруги начали оперировать больных вместе. Пирогов руководил процессом самой операции, а баронесса ассистировала ему. Великому хирургу тогда было сорок лет.
Научно-исследовательский институт кораблестроения и вооружения вмф
Благотворная роль активных форм кислорода
Приглашаем к участию! Физическая химия. Конспект лекций