Художественный мир И. Бунина

Еще при жизни И. А. Бунина о нем заговорили, как о блестящем мастере не только российского, но и мирового уровня. В 1933 г. первому из наших соотечественников ему была присуждена Нобелевская премия по литературе.
В чем Бунин остался верен художественным принципам русской классики? Как он развивает и обновляет отечественные литературные традиции, какие особенности творчества позволяют говорить о нем как о видном мастере художественного слова XX в., о писателе общеевропейского и мирового масштаба?
Рассмотрим важнейшие смысловые константы художественного мира И. Бунина.
В основе повествования автора почти всегда - поток памяти, которая для него существует в виде прапамяти как чувства собственной неразрывной связи со "Всебытием" (используемый Буниным термин), с предками, как припоминание своих прежних жизней. Существовать без памяти - величайшая трагедия. Только закрепленное памятью прошлое составляет для Бунина предмет высокого искусства. В одном из своих писем он замечает: "Пока живешь - не чувствуешь жизни". Потому излюбленные герои И. Бунина - люди не разума и логики, но те, кто носит в себе первобытную мудрость инстинктов, не рефлектирующие, а цельные и пластичные личности.
Невозможно одновременно оценить и понять переживаемый момент. Так, запаздывание нашего осознания прекрасно передано Буниным в рассказе "Солнечный удар". Жизнь - это всего лишь материал, из которого человеческая душа с помощью памяти вырабатывает что-то эстетически ценное. Бунин испытывает неприязнь к категории будущего, не обещающего ничего кроме смерти. Писатель пытается возвратить "утраченное время". Именно это проявляется в его автобиографическом романе "Жизнь Арсеньева".
В художественном мире Бунина наиболее четко проявляется чувство одиночества - одиночества вечного, вселенского, как неизбежного и непреодолимого состояния человеческой души. Непознаваемая мировая тайна порождает в душе писателя одновременно "сладкие и горестные чувства". К чувству радости и упоенности жизнью примешивается томящее чувство тоски. Радость жизни для Бунина - не блаженное и безмятежное состояние, а чувство трагичное, окрашенное тоской и тревогой. Вот почему любовь и смерть у него всегда идут рука об руку, неожиданно соединяясь с творчеством.
В творчестве Бунина постоянно присутствуют мотивы любви, смерти и преображающей силы искусства.
Едва ли не главная жизненная страсть Бунина - любовь к перемене мест. В 1880-1890-е гг. он много путешествовал по России, затем объездил Европу, странствовал по Ближнему Востоку и странах Азии. Иногда в качестве материала для своих произведений Бунин использовал не только впечатления о происходящем в русской глубинке, но и свои зарубежные наблюдения.
По отношению к русской действительности позиция Бунина выглядела непривычно. Многим своим современникам он казался бесстрастным, "холодным", хотя и блестящим мастером, а его суждения о России, русском человеке, русской истории - слишком отстраненными. Бунин старался дистанцироваться от мимолетных социальных тревог, избегая в своем дореволюционном творчестве публицистичности. При этом он необычайно остро ощущал свою принадлежность к русской культуре, "роду отцов своих". Для оценки российской действительности Бунину всегда была нужна дистанция - хронологическая, а иногда и географическая. Например, будучи в Италии Бунин писал о русской деревне, тогда как в России создавал произведения об Индии, о Цейлоне, Ближнем Востоке.
Бунин одинаково ярко проявил себя и как прозаик, и как поэт, и как переводчик. Еще в 1886-1887 гг. до публикации первых стихов и рассказов он с увлечением работал над переводами "Гамлета". В печати появлялись его поэтические переводы Петрарки, Гейне, Верхарна, Мицкевича, Тениссона, Байрона, Мюссе и др. Вершиной этого периода стал перевод "Песни о Гайавате" Г. Лонгфелло, который был опубликован в 1896 г.
Школа поэтического перевода с ее поиском единственно возможного слова во многом помогла писателю в совершенстве овладеть и формой классического русского стиха. Огромное количество прочитанных им книг способствовало обогащению его поэтической кладовой.
Бунин обладал необычайно острым зрением, позволяющим ему разглядеть звезды, видимые другими лишь в телескоп, поразительным слухом - интересно, что по звуку колокольчиков мог определить, кто именно едет.
Бунин был чрезвычайно строг к точности изображения. Все, кто знал писателя, неоднократно убеждались, с какой трепетностью он относился к каждому печатному слову, вплоть до того, что его серьезно могла огорчить даже неправильно поставленная запятая.
Вплоть до выхода книги в свет он не переставал до последней минуты вносить поправки и уточнения в текст.
Более чем шестидесятилетний путь Бунина в литературе хронологически можно разделить на две примерно равные части - дооктябрьскую и эмигрантскую.
Юношеские, большей частью подражательные стихи Бунина представляют интерес лишь постольку, поскольку характеризуют его тогдашние настроения (мечты о счастье, ощущение единства счастья и страдания и др.). В ранней прозе автора присутствуют черты, позднее исчезнувшие из других произведений Бунина: юмор (в очерках "Мелкопоместные", " Помещик Воргольский" проглядывают гоголевские нотки), свойственное А. П. Чехову изображение пошлости и тоски мещанской жизни ("Тарантелла", "День за днем").
Подлинное мироощущение Бунина проявилось в таких его рассказах, как "На хуторе", "На Донце", "Перевал", "Антоновские яблоки", "Скит", "Сосны" и др. Уже в рассказе "На хуторе" (1895) есть и сожаление о быстротечности человеческой жизни, и внезапная мысль о неизбежности смерти, и одиночество человека.
В изображении деревни Бунин изначально был далек от идеализации крестьянства. Особенно ярко это показано в рассказе "Федосеевна", главная героиня которого - нищая больная старуха, выгнанная дочерью из дома. Бунина интересуют не социальные конфликты, а взаимоотношения человека и природы, дарующей спасительное успокоение. Во многих произведениях автора стрекот насекомых и пение ночных цикад станет постоянным символом неиссякаемой и загадочной силы жизни.
Бунин строит свои рассказы не на хронологической последовательности, а на технике ассоциаций. Его сравнения основаны на зрительных, звуковых и вкусовых ассоциациях: "как лисий мех леса", "шелки песков", "огненно-красная змея молния". В рассказе "Сосны" проявляется одна из самых замечательных особенностей творчества Бунина - избыточность ярких, выразительных, но как бы лишних и ненужных деталей. Это зачарованность детальностью объясняется стремлением автора запечатлеть неповторимое многообразие мира.
Одновременно с "Антоновскими яблоками" Бунин пишет осеннюю поэму "Листопад". В этом первом поэтическом шедевре автора можно проследить все особенности зрелой поэзии Бунина: простоту, спокойную без ложного пафоса интонацию, намеренную традиционность стиха, намеренные прозаизмы, приближающие поэтическую речь к разговорной.
Почти все бунинские рассказы начала века бессюжетны и лиричны ("Туман" - описание чувств лирического героя в туманную ночь на корабле, "Заря всю ночь" - переживания девушки накануне свадьбы и т. д.); драматизм его рассказов не в сюжетном конфликте, а в самой атмосфере повествования. Началу действия часто предшествуют автономные и как бы излишние картины, а за завершением действия часто следует "постскриптум", неожиданно открывающий новую перспективу ("Красный генерал", "Клаша", "Легкое дыхание"). Незаконченность и недосказанность повышают активность читательского восприятия. Различные описания и отступления у Бунина разрушают последовательный ход действия, а само действие как бы распадается на отдельные блоки-сегменты ("Старуха" - набор независимых сценок и картин, "Братья" - несколько независимых друг от друга героев).
Бунин никогда не комментирует свои впечатления и отношение к изображаемому, а старается передать нам в непосредственном виде само ощущение, заразить, загипнотизировать чувством. Понимание стихийности мышления и его неподвластности сознательному волевому усилию обусловливает необычное, нелогичное для традиционного психологизма поведение бунинских героев. Для Бунина конкретная жизненная ситуация не содержит в себе нравственной проблемы, ибо самая главная проблема - жизнь, управляемая вечными и не известными нам законами. Человек же у Бунина - далеко не вершина творения, а жалкое, может быть, наименее совершенное создание.
С глубоким пониманием психики связан и интерес Бунина к состоянию сна, бреда, галлюцинациям (предсмертные видения землемера в "Астме", "Сны Чанга", "Сон епископа Игнатия Ростовского", сон Мити в повести "Митина любовь") - это своеобразная возможность выйти за пределы нашего "я", преодолев границы индивидуального сознания.
Значимое место в творчестве Бунина занимали его размышления о таинственной русской душе, которые со всей полнотой воплотились в повести "Деревня", вызвавшей в читательских кругах сенсацию своей беспощадностью, смелостью и вызовом общепринятому мнению. Одна из самых удивительных черт русского характера, которой не устает поражаться Бунин, - это абсолютная неспособность к нормальной жизни и отвращение к будням ("постыла им жизнь, ее вечные будни"). Повседневная работа при таком ощущении жизни - одно из самых тяжких наказаний. Однако апатия в обыденной жизни сменяется неожиданной энергией в чрезвычайных обстоятельствах. Например, один из персонажей "Деревни" - Серый ленится заделать дыры в крыше, но первым является на пожар.
Желание освободиться от тоскливого существования толкает героев либо на неожиданный поступок, либо на нелепый и бессмысленный бунт. Так, бунтующие мужики грозят убить Тихона Красова, а потом, как и прежде, почтительно кланяются ему. Описывая грубость, зависть, враждебность, жестокость крестьян, Бунин никогда не позволяет себе обличительный тон, он предельно правдив и объективен. Однако это не холодная констатация ужасающей действительности, а жалость и сострадание к "мечущимся и несчастным" и даже самобичевание.
И в повести "Суходол" основная тема - русская душа, которая разрабатывается на примере дворянства. Именно в сходстве русских крестьян и дворян видит Бунин главную причину вырождения деревни, дворянство поражено все той же болезнью - русская тоска, нелепость, иррациональность поступков. Тема русской души дается в "Суходоле" в совершенно ином художественном ключе, нежели в "Деревне", где тщательно выписаны мельчайшие детали. "Суходол" - произведение, где эмоциональная атмосфера создается переплетением и развитием повторяющихся мотивов, т. е. использованы "музыкальные" принципы композиции. Суходол - это не реальный объект, а лишь воспоминания о нем. Суходол уже не существует - живут лишь остатки старины, отраженные зыбким светом прошлого.
Октябрьская революция заставила писателя в 1918 г. покинуть Москву, а в начале 1920 г. навсегда расстаться с родиной. В дневнике Бунина этих лет, опубликованном в эмиграции под заголовком "Окаянные дни", особенно ярко и предельно ясно раскрываются причины, побудившие писателя покинуть страну. Заметки Бунина отличаются высокой концентрацией страстной неприязни к большевизму, которая носит не только моральный, но и эстетический характер. В этом проявилась его главная черта - видеть в основе трагизма мира не контраст добра и зла, а контраст красоты и уродства, служить "красоте и правде". Бунин описывает кровавые оргии большевиков в захваченной ими Одессе, отвратительные нравы "красной аристократии".
В эмигрантский период проза Бунина становится эмоциональной, музыкальной и лиричной. В новом витке творчестве поэзия и проза сливаются в некий совершенно новый синтетический жанр. Теме исторической памяти посвящены рассказы "Косцы", "Русь", "Святитель", "Божье дерево", где Бунин снова возвращается к теме русской души. В эмиграции Бунин еще острее чувствовал таинственную жизнь русского слова, достигая языковых вершин и обнаруживая удивительное знание народной речи. Еще большее мастерство проявляется в музыкальной организации его прозы.
Все большее место начинает занимать в творчестве Бунина тема любви, которая станет главной в его последней книге "Темные аллеи", которую сам писатель считал своим самым совершенным созданием. Особенно в этой книге поражает ее свежесть и молодая сила чувств.
Совершенно новый характер прозы Бунина нашел свое выражение в создании им нового литературного жанра - миниатюр, когда сама деталь стала рассказом. Некоторые из них написаны ради одной-единственной фразы или одного слова ("Слезы", "Людоедка", "Петухи"). Они предельно конкретны, в них нет иносказаний, и фактически отсутствует метафоричность. Миниатюры воспринимаются как поэтический текст, они пронизаны системой лексических и звуковых повторов.
Самая замечательная книга Бунина в эмиграции - это его роман "Жизнь Арсеньева". В романе автор воссоздает своего восприятия жизни и переживание этого восприятия. Это произведение о "восприятии восприятия" или память о памяти. По Бунину, память очищает прошлое от всего ненужного, наносного и выявляет его подлинную суть, делает видимым эстетическое в повседневном. В романе присутствуют время прошлого и время настоящего повествования, нередки "переброски" из одного времени в другое, а иногда и нарушения временной последовательности. Однако это не объективная реконструкция прошлого, а создание особого мира, иной реальности благодаря сознанию автора, где "ничтожные и обыденные вещи" становятся загадочно прекрасными. "Жизнь Арсеньева" - уникальное произведение в русской литературе, поразительное по своему внутреннему психологизму, отсылающему к произведениям Толстого и Достоевского.
Незадолго до смерти Бунин работал над книгой о Чехове. Он так и не успел ее завершить. Книга вышла в свет после смерти Бунина в Нью-Йорке.

5. В творчестве И. А. Бунина поэзия занимает значительное место, хотя известность он приобрел как прозаик. Он утверждал, что является прежде всего поэтом. Именно со стихов начался его путь в литературе.
Когда Бунину исполнилось 17 лет, в журнале «Родина» вышло его первое стихотворение «Деревенский нищий», в котором юный поэт описывал состояние русской деревни:

6.
Грустно видеть, как много страданья,
И тоски, и нужды на Руси!

7. С самого начала творческой деятельности поэт нашел свой стиль, свои темы, свою оригинальную манеру. Многие стихотворения отразили состояние души молодого Бунина, его внутренний мир, тонкий и богатый оттенками чувств. Умная, тихая лирика была похожа на разговор с близким другом, но поражала современников высокой техникой и артистизмом. Критики в один голос восторгались уникальным даром Бунина чувствовать слово, его мастерством в области языка. Множество точных эпитетов и сравнений почерпнуто поэтом из произведений народного творчества – как устных, так и письменных. К. Паустовский очень ценил Бунина, говоря, что каждая его строка четкая, как струна.
Начинал Бунин с гражданской лирики, писал о тяжелой жизни народа, всей душой желал перемен к лучшему. В стихотворении «Запустение» старый дом говорит поэту:

8.
Я жду веселых звуков топора,
Жду разрушенья дерзостной работы,
Могучих рук и смелых голосов!
Я жду, чтоб жизнь, пусть даже в грубой силе,
Вновь расцвела из праха на могиле.

9. В 1901 году вышел первый поэтический сборник Бунина «Листопад». В него вошла и поэма с одноименным названием. Поэт прощается с детством, миром мечтаний. Родина предстает в стихотворениях сборника в замечательных картинах природы, вызывающей море чувств и эмоций. Образ осени – наиболее часто встречающийся в пейзажной лирике Бунина. С него начиналось поэтическое творчество поэта, и до конца жизни этот образ золотым сиянием освещает его стихи. В поэме «Листопад» осень «оживает»:

10.
Лес пахнет дубом и сосной,
За лето высох он от солнца,
И осень тихою вдовой
Вступает в пестрый терем свой.

11. А. Блок писал о Бунине, что «так знать и любить природу мало кто умеет», и добавлял, что Бунин «претендует на одно из главных мест в русской поэзии». Богатое художественное восприятие природы, мира и человека в нем стало отличительной чертой и поэзии, и прозы Бунина. Горький сравнивал Бунина-художника с Левитаном по мастерству в создании пейзажа.
Бунин жил и работал на рубеже XIX–XX веков, когда в поэзии бурно развивались модернистские течения. Многие поэты занимались словотворчеством, искали необычные формы для выражения своих мыслей и чувств, чем иногда шокировали читателей. Бунин же оставался верен традициям русской классической поэзии, которые развивали Фет, Тютчев, Баратынский, Полонский и другие. Он писал реалистические лирические стихи и не стремился к экспериментам со словом. Богатств русского языка и событий действительности вполне хватало поэту.
В стихах Бунин пытался найти гармонию мира, смысл существования человека. Он утверждал вечность и мудрость природы, определял ее как неиссякаемый источник красоты. Жизнь человека у Бунина всегда вписана в контекст природы. Он был уверен в разумности всего живого и утверждал, «что нет никакой отдельной от нас природы, что каждое малейшее движение воздуха есть движение нашей собственной жизни».
Пейзажная лирика постепенно становится философской. В стихотворении для автора главное – мысль. Теме жизни и смерти посвящено множество стихотворений поэта:

12.
Пройдет моя весна, и этот день пройдет,
Но весело бродить и знать, что все проходит,
Меж тем как счастье жить вовеки не умрет,
Покуда над землей заря зарю выводит
И молодая жизнь родится в свой черед.

13. Примечательно, что, когда в стране уже начались революционные процессы, они не нашли отражения в стихотворениях Бунина. Он продолжал философскую тему. Ему важнее было знать не что , а почему то или иное происходит с человеком. Поэт соотносил проблемы современности с вечными категориями – добра, зла, жизни и смерти. Пытаясь отыскать истину, он в своем творчестве обращается к истории разных стран и народов. Так возникают стихи о Магомете, Будде, античных божествах. В стихотворении «Саваоф» он пишет:

14.
Мертво звучали древние слова.
Весенний отблеск был на скользких плитах -
И грозная седая голова
Текла меж звезд, туманами повитых.

15. Поэт хотел понять общие законы развития общества и отдельного человека. Он признавал земную жизнь лишь отрезком вечной жизни Вселенной. Отсюда возникают мотивы одиночества, судьбы. Бунин предчувствовал катастрофу революции и воспринимал ее как величайшее несчастье. Поэт пытается заглянуть за грань реальности, разгадать загадку смерти, мрачное дыхание которой ощущается во многих стихотворениях. Чувство обреченности вызывают у него разрушение дворянского уклада жизни, обнищание и разрушение помещичьих усадеб. Несмотря на пессимизм, Бунин видел выход в слиянии человека с мудрой матерью-природой, в ее покое и вечной красоте.

В чем Бунин остался верен художественным принципам русской классики? Как он развивает и обновляет отечественные литературные традиции, какие особенности творчества позволяют говорить о нем как о видном мастере художественного слова XX в., о писателе общеевропейского и мирового масштаба?

Рассмотрим важнейшие смысловые константы художественного мира И. Бунина.

В основе повествования автора почти всегда - поток памяти, которая для него существует в виде прапамяти как чувства собственной неразрывной связи со "Всебытием" (используемый Буниным термин), с предками, как припоминание своих прежних жизней. Существовать без памяти - величайшая трагедия. Только закрепленное памятью прошлое составляет для Бунина предмет высокого искусства. В одном из своих писем он замечает: "Пока живешь - не чувствуешь жизни". Потому излюбленные герои И. Бунина - люди не разума и логики, но те, кто носит в себе первобытную мудрость инстинктов, не рефлектирующие, а цельные и пластичные личности.

Невозможно одновременно оценить и понять переживаемый момент. Так, запаздывание нашего осознания прекрасно передано Буниным в рассказе "Солнечный удар". Жизнь - это всего лишь материал, из которого человеческая душа с помощью памяти вырабатывает что-то эстетически ценное. Бунин испытывает неприязнь к категории будущего, не обещающего ничего кроме смерти. Писатель пытается возвратить "утраченное время". Именно это проявляется в его автобиографическом романе "Жизнь Арсеньева".

В художественном мире Бунина наиболее четко проявляется чувство одиночества - одиночества вечного, вселенского, как неизбежного и непреодолимого состояния человеческой души. Непознаваемая мировая тайна порождает в душе писателя одновременно "сладкие и горестные чувства". К чувству радости и упоенности жизнью примешивается томящее чувство тоски. Радость жизни для Бунина - не блаженное и безмятежное состояние, а чувство трагичное, окрашенное тоской и тревогой. Вот почему любовь и смерть у него всегда идут рука об руку, неожиданно соединяясь с творчеством.

В творчестве Бунина постоянно присутствуют мотивы любви, смерти и преображающей силы искусства.

Едва ли не главная жизненная страсть Бунина - любовь к перемене мест. В 1880-1890-е гг. он много путешествовал по России, затем объездил Европу, странствовал по Ближнему Востоку и странах Азии. Иногда в качестве материала для своих произведений Бунин использовал не только впечатления о происходящем в русской глубинке, но и свои зарубежные наблюдения.

По отношению к русской действительности позиция Бунина выглядела непривычно. Многим своим современникам он казался бесстрастным, "холодным", хотя и блестящим мастером, а его суждения о России, русском человеке, русской истории - слишком отстраненными. Бунин старался дистанцироваться от мимолетных социальных тревог, избегая в своем дореволюционном творчестве публицистичности. При этом он необычайно остро ощущал свою принадлежность к русской культуре, "роду отцов своих". Для оценки российской действительности Бунину всегда была нужна дистанция - хронологическая, а иногда и географическая. Например, будучи в Италии Бунин писал о русской деревне, тогда как в России создавал произведения об Индии, о Цейлоне, Ближнем Востоке.

Бунин одинаково ярко проявил себя и как прозаик, и как поэт, и как переводчик. Еще в 1886-1887 гг. до публикации первых стихов и рассказов он с увлечением работал над переводами "Гамлета". В печати появлялись его поэтические переводы Петрарки, Гейне, Верхарна, Мицкевича, Тениссона, Байрона, Мюссе и др. Вершиной этого периода стал перевод "Песни о Гайавате" Г. Лонгфелло, который был опубликован в 1896 г.

Школа поэтического перевода с ее поиском единственно возможного слова во многом помогла писателю в совершенстве овладеть и формой классического русского стиха. Огромное количество прочитанных им книг способствовало обогащению его поэтической кладовой.

Бунин обладал необычайно острым зрением, позволяющим ему разглядеть звезды, видимые другими лишь в телескоп, поразительным слухом - интересно, что по звуку колокольчиков мог определить, кто именно едет.

Бунин был чрезвычайно строг к точности изображения. Все, кто знал писателя, неоднократно убеждались, с какой трепетностью он относился к каждому печатному слову, вплоть до того, что его серьезно могла огорчить даже неправильно поставленная запятая.

Вплоть до выхода книги в свет он не переставал до последней минуты вносить поправки и уточнения в текст.

Более чем шестидесятилетний путь Бунина в литературе хронологически можно разделить на две примерно равные части - дооктябрьскую и эмигрантскую.

Юношеские, большей частью подражательные стихи Бунина представляют интерес лишь постольку, поскольку характеризуют его тогдашние настроения (мечты о счастье, ощущение единства счастья и страдания и др.). В ранней прозе автора присутствуют черты, позднее исчезнувшие из других произведений Бунина: юмор (в очерках "Мелкопоместные", " Помещик Воргольский" проглядывают гоголевские нотки), свойственное А. П. Чехову изображение пошлости и тоски мещанской жизни ("Тарантелла", "День за днем").

Подлинное мироощущение Бунина проявилось в таких его рассказах, как "На хуторе", "На Донце", "Перевал", "Антоновские яблоки", "Скит", "Сосны" и др. Уже в рассказе "На хуторе" (1895) есть и сожаление о быстротечности человеческой жизни, и внезапная мысль о неизбежности смерти, и одиночество человека.

В изображении деревни Бунин изначально был далек от идеализации крестьянства. Особенно ярко это показано в рассказе "Федосеевна", главная героиня которого - нищая больная старуха, выгнанная дочерью из дома. Бунина интересуют не социальные конфликты, а взаимоотношения человека и природы, дарующей спасительное успокоение. Во многих произведениях автора стрекот насекомых и пение ночных цикад станет постоянным символом неиссякаемой и загадочной силы жизни.

Бунин строит свои рассказы не на хронологической последовательности, а на технике ассоциаций. Его сравнения основаны на зрительных, звуковых и вкусовых ассоциациях: "как лисий мех леса", "шелки песков", "огненно-красная змея молния". В рассказе "Сосны" проявляется одна из самых замечательных особенностей творчества Бунина - избыточность ярких, выразительных, но как бы лишних и ненужных деталей. Это зачарованность детальностью объясняется стремлением автора запечатлеть неповторимое многообразие мира.

Одновременно с "Антоновскими яблоками" Бунин пишет осеннюю поэму "Листопад". В этом первом поэтическом шедевре автора можно проследить все особенности зрелой поэзии Бунина: простоту, спокойную без ложного пафоса интонацию, намеренную традиционность стиха, намеренные прозаизмы, приближающие поэтическую речь к разговорной.

Почти все бунинские рассказы начала века бессюжетны и лиричны ("Туман" - описание чувств лирического героя в туманную ночь на корабле, "Заря всю ночь" - переживания девушки накануне свадьбы и т. д.); драматизм его рассказов не в сюжетном конфликте, а в самой атмосфере повествования. Началу действия часто предшествуют автономные и как бы излишние картины, а за завершением действия часто следует "постскриптум", неожиданно открывающий новую перспективу ("Красный генерал", "Клаша", "Легкое дыхание"). Незаконченность и недосказанность повышают активность читательского восприятия. Различные описания и отступления у Бунина разрушают последовательный ход действия, а само действие как бы распадается на отдельные блоки-сегменты ("Старуха" - набор независимых сценок и картин, "Братья" - несколько независимых друг от друга героев).

Бунин никогда не комментирует свои впечатления и отношение к изображаемому, а старается передать нам в непосредственном виде само ощущение, заразить, загипнотизировать чувством. Понимание стихийности мышления и его неподвластности сознательному волевому усилию обусловливает необычное, нелогичное для традиционного психологизма поведение бунинских героев. Для Бунина конкретная жизненная ситуация не содержит в себе нравственной проблемы, ибо самая главная проблема - жизнь, управляемая вечными и не известными нам законами. Человек же у Бунина - далеко не вершина творения, а жалкое, может быть, наименее совершенное создание.

С глубоким пониманием психики связан и интерес Бунина к состоянию сна, бреда, галлюцинациям (предсмертные видения землемера в "Астме", "Сны Чанга", "Сон епископа Игнатия Ростовского", сон Мити в повести "Митина любовь") - это своеобразная возможность выйти за пределы нашего "я", преодолев границы индивидуального сознания.

Значимое место в творчестве Бунина занимали его размышления о таинственной русской душе, которые со всей полнотой воплотились в повести "Деревня", вызвавшей в читательских кругах сенсацию своей беспощадностью, смелостью и вызовом общепринятому мнению. Одна из самых удивительных черт русского характера, которой не устает поражаться Бунин, - это абсолютная неспособность к нормальной жизни и отвращение к будням ("постыла им жизнь, ее вечные будни"). Повседневная работа при таком ощущении жизни - одно из самых тяжких наказаний. Однако апатия в обыденной жизни сменяется неожиданной энергией в чрезвычайных обстоятельствах. Например, один из персонажей "Деревни" - Серый ленится заделать дыры в крыше, но первым является на пожар.

Желание освободиться от тоскливого существования толкает героев либо на неожиданный поступок, либо на нелепый и бессмысленный бунт. Так, бунтующие мужики грозят убить Тихона Красова, а потом, как и прежде, почтительно кланяются ему. Описывая грубость, зависть, враждебность, жестокость крестьян, Бунин никогда не позволяет себе обличительный тон, он предельно правдив и объективен. Однако это не холодная констатация ужасающей действительности, а жалость и сострадание к "мечущимся и несчастным" и даже самобичевание.

И в повести "Суходол" основная тема - русская душа, которая разрабатывается на примере дворянства. Именно в сходстве русских крестьян и дворян видит Бунин главную причину вырождения деревни, дворянство поражено все той же болезнью - русская тоска, нелепость, иррациональность поступков. Тема русской души дается в "Суходоле" в совершенно ином художественном ключе, нежели в "Деревне", где тщательно выписаны мельчайшие детали. "Суходол" - произведение, где эмоциональная атмосфера создается переплетением и развитием повторяющихся мотивов, т. е. использованы "музыкальные" принципы композиции. Суходол - это не реальный объект, а лишь воспоминания о нем. Суходол уже не существует - живут лишь остатки старины, отраженные зыбким светом прошлого.

Октябрьская революция заставила писателя в 1918 г. покинуть Москву, а в начале 1920 г. навсегда расстаться с родиной. В дневнике Бунина этих лет, опубликованном в эмиграции под заголовком "Окаянные дни", особенно ярко и предельно ясно раскрываются причины, побудившие писателя покинуть страну. Заметки Бунина отличаются высокой концентрацией страстной неприязни к большевизму, которая носит не только моральный, но и эстетический характер. В этом проявилась его главная черта - видеть в основе трагизма мира не контраст добра и зла, а контраст красоты и уродства, служить "красоте и правде". Бунин описывает кровавые оргии большевиков в захваченной ими Одессе, отвратительные нравы "красной аристократии".

В эмигрантский период проза Бунина становится эмоциональной, музыкальной и лиричной. В новом витке творчестве поэзия и проза сливаются в некий совершенно новый синтетический жанр. Теме исторической памяти посвящены рассказы "Косцы", "Русь", "Святитель", "Божье дерево", где Бунин снова возвращается к теме русской души. В эмиграции Бунин еще острее чувствовал таинственную жизнь русского слова, достигая языковых вершин и обнаруживая удивительное знание народной речи. Еще большее мастерство проявляется в музыкальной организации его прозы.

Все большее место начинает занимать в творчестве Бунина тема любви, которая станет главной в его последней книге "Темные аллеи", которую сам писатель считал своим самым совершенным созданием. Особенно в этой книге поражает ее свежесть и молодая сила чувств.

Совершенно новый характер прозы Бунина нашел свое выражение в создании им нового литературного жанра - миниатюр, когда сама деталь стала рассказом. Некоторые из них написаны ради одной-единственной фразы или одного слова ("Слезы", "Людоедка", "Петухи"). Они предельно конкретны, в них нет иносказаний, и фактически отсутствует метафоричность. Миниатюры воспринимаются как поэтический текст, они пронизаны системой лексических и звуковых повторов.

Самая замечательная книга Бунина в эмиграции - это его роман "Жизнь Арсеньева". В романе автор воссоздает своего восприятия жизни и переживание этого восприятия. Это произведение о "восприятии восприятия" или память о памяти. По Бунину, память очищает прошлое от всего ненужного, наносного и выявляет его подлинную суть, делает видимым эстетическое в повседневном. В романе присутствуют время прошлого и время настоящего повествования, нередки "переброски" из одного времени в другое, а иногда и нарушения временной последовательности. Однако это не объективная реконструкция прошлого, а создание особого мира, иной реальности благодаря сознанию автора, где "ничтожные и обыденные вещи" становятся загадочно прекрасными. "Жизнь Арсеньева" - уникальное произведение в русской литературе, поразительное по своему внутреннему психологизму, отсылающему к произведениям Толстого и Достоевского.

Незадолго до смерти Бунин работал над книгой о Чехове. Он так и не успел ее завершить. Книга вышла в свет после смерти Бунина в Нью-Йорке.

Задачи: 1) определить место Бунина в историко- литературном контексте рубежа веков; 1) определить место Бунина в историко- литературном контексте рубежа веков; 2)изучить работы литературоведов и выявить особенности художественного мира писателя; 2)изучить работы литературоведов и выявить особенности художественного мира писателя; 3)опираясь на работы исследователей структуры худ. текста, 3)опираясь на работы исследователей структуры худ. текста, выявить особенности художественного мира в рассказе «На хуторе» выявить особенности художественного мира в рассказе «На хуторе»

Гипотеза - Бунина интересует бытие персонажа в двух мирах (внешнем и внутреннем), Бунина интересует бытие персонажа в двух мирах (внешнем и внутреннем), внутренний мир человека, в котором есть сфера былого, более значим для писателя, внутренний мир человека, в котором есть сфера былого, более значим для писателя, а внешнее пространство служит лишь для его выражения. а внешнее пространство служит лишь для его выражения.

Глава 2 Часть 3. Особенности фабулы в рассказе « На хуторе» и рассказы с подобными фабулами. Часть 3. Особенности фабулы в рассказе « На хуторе» и рассказы с подобными фабулами. « На хуторе» « Перевал»« Кастрюк» « Туман » « Психологическое состояние героя в стрессовый момент и изображение выхода из этого состояния

Часть 4 Сюжетно- композиционное своеобразие рассказа « На хуторе» Воспоминания размышления Внутренний мир героя Сюжет: рассказ о нескольких вечерних часах мелкопоместного дворянина Капитона Иваныча, который получил известие о смерти бывшей возлюбленной и размышляет о своем месте в бытие.

ВЫВОД: Человек – маленькая часть в мире бытия; Человек – маленькая часть в мире бытия; Человек способен обрести внутреннюю гармонию, приняв естественный ход жизни, слившись с миром природы. Человек способен обрести внутреннюю гармонию, приняв естественный ход жизни, слившись с миром природы.

Субъектная организация рассказа 1 фрагмент: повествователь показывает широкую картину мира. 1 фрагмент: повествователь показывает широкую картину мира. 2 фрагмент: социальный мир, созданный голосами окружающих (частная жизнь героя) 3 фрагмент: воспоминания Капитона Иваныча (внутренняя речь героя)

Субъектная организация рассказа 4 фрагмент: поиск героем собеседника (несостоявшийся диалог со слугами)- герой одинок волею судьбы. 4 фрагмент: поиск героем собеседника (несостоявшийся диалог со слугами)- герой одинок волею судьбы. 5 фрагмент: размышления героя о жизни, о неминуемости смерти (внутренняя речь героя)

Конфликт: автор сталкивает сущность человека и ее оценку окружающими, показывает разные состояния человеческой личности: состояние растерянности и состояние гармонии. автор сталкивает сущность человека и ее оценку окружающими, показывает разные состояния человеческой личности: состояние растерянности и состояние гармонии.

Конфликт: Когда человек в конфликте с собой- преобладают чужие голоса, Когда человек в конфликте с собой- преобладают чужие голоса, а когда он обретает гармонию, а когда он обретает гармонию, у главного героя появляется свой голос. у главного героя появляется свой голос.

Вывод: Особенности художественного мира определяются как объектом изображения так и способами создания его, Особенности художественного мира определяются как объектом изображения так и способами создания его, ставя в центр внимания сущность человека. Бунин обращается к фрагментарному повествованию ставя в центр внимания сущность человека. Бунин обращается к фрагментарному повествованию

Картины природы часто сопровождаются у И.Бунина пейзажными зарисовками, призванными воспроизвести не только психологическое состояние, но и социальную роль человека в мире: обозначить его одиночество Картины природы часто сопровождаются у И.Бунина пейзажными зарисовками, призванными воспроизвести не только психологическое состояние, но и социальную роль человека в мире: обозначить его одиночество

Бунин показывает человека не в контексте его времени, Бунин показывает человека не в контексте его времени, а в контексте природного бытия, а в контексте природного бытия, в котором он способен решить свои личные проблемы. в котором он способен решить свои личные проблемы.

Первые юношеские работы несут на себе влияние идеологической традиции. Настроение гражданской скорби.

Но надсоновские мотивы в нем уже изначально соседствовали с влиянием Фета. Тождество чувств лирического героя и природных явлений («Одиночество»). Фет и Надсон у Бунина нераздельны и неслиянны. Плюс увлечение Толстым. Почти все герои Бунина походят испытание смертью. Понимание жизни как исполнения долга перед Богом в ранних рассказах.

Начало 1900-х – время недолгого соприкосновения с символизмом, закончившееся резким отторжением.

Некоторое время Бунин то ли выбирал между «Знанием» и «Скорпионом», то ли полагал, что совместить эти лагеря вполне возможно. Если проследить недолгую историю его вхождения в символистский круг, то начать следует с личного знакомства с Брюсовым, их совместного участия в 1895 г. в сборнике «Молодая поэзия». Когда в конце 1899 г. возникло первое символистское издательство «Скорпион», Бунин оказался одним из первых авторов, к которому обратились Брюсов и Поляков с просьбой о сотрудничестве . Бунин не только передал «Скорпиону» в 1900 г. книгу стихов «Листопад» (вышла в 1901 г.), но и по собственной инициативе попытался склонить к участию в альманахе «Северные цветы» Горького и Чехова. Однако очень скоро начались странные недоразумения в их взаимоотношениях: опубликовав в первом выпуске «Северных цветов» рассказ «Поздней ночью», Бунин не попадает в число участников второго выпуска. Бунин попытался предложить «Скорпиону» второе издание «Песни о Гайавате» и сборника «На край света», а также новую книгу стихов, однако ни одна из этих книг не была издана в «Скорпионе», и уже в 1902 г. Бунин предложил Горькому выкупить у «Скорпиона» «Листопад» и переиздать его в «Знании ». В рецензии на «Новые стихотворения» Бунина Брюсов пренебрежительно характеризует Бунина как «вчерашний день литературы». Последовавший за этим разрыв личных отношений выглядит вполне закономерно.

С 1902 г. до конца жизни Бунин отзывается о символистах неизменно уничижительно. Время от времени Бунин все же публикуется в символистских, хотя и не «скорпионовских», журналах и альманахах («Золотое руно», «Перевал»). Его сборники вполне сочувственно рецензируются в символистской периодике. Блок в статье «О лирике» утверждал: «Цельность и простота стихов и мировоззрения Бунина настолько единственны в своем роде, что мы должны с его первого стихотворения «Листопад» признать его право на одно из главных мест среди современной русской поэзии». Бунинские резко негативные оценки символистов можно сопоставить лишь с его неизменно яростными инвективами против Достоевского. Скрытое соперничество с корифеями русской литературы всегда занимало в его оценках большое место. И все же ни Толстой, ни Чехов «не мешали» Бунину. А Достоевский мешал. Темы иррациональных страстей, любви-ненависти, страсти Бунин считал «своими», и тем более его раздражала чужая для него стилистическая манера.

В статье «О поэзии Бунина» Ходасевич утверждает, что бунинская поэтика «представляется последовательной и упорной борьбой с символизмом». Своеобразие этой борьбы заключается в освоении символистского тематического репертуара принципиально противоположными символизму стилистическими средствами. В лирике Бунина 1900-х гг. заметно пристрастие к исторической экзотике, путешествиям по древним культурам,- к тематике, традиционной для «парнасской» линии русского символизма. «Надпись на могильной плите», «Из Апокалипсиса», «Эпитафия», «После битвы». В этих стихотворениях Бунин наименее всего отличим от символистской поэзии: тот же торжественный описательный стиль, та же уравновешенная отчетливость формы, те же размышления о связи ушедшей и современной культуры через любовь и красоту. Но высокий стиль соседствует с подробно увиденными конкретными природными или бытовыми деталями.

Радикально отличающим Бунина от символистов оказалась пейзажная лирика . Там, где символист видел «природные знаки» иной, подлинно реальной действительности или проекцию собственного душевного состояния, Бунин «благоговейно отходит в сторону, прилагая все усилия к тому, чтобы воспроизвести боготворимую им действительность наиболее объективно . Он боится как-нибудь ненароком «пересоздать» ее. В поэтической практике это приводит почти к полному устранению лирического героя, вообще - лирического «я», заменяемого либо безличным повествованием от третьего лица, либо введением «ролевого», предельно отчужденного от автора персонажа. Наиболее ранний и яркий пример - «Листопад». Упоминания о нем обычно сопровождаются демонстрацией пышных, насыщенных многоцветными эпитетами описаний осеннего леса от сентября до первого снега. Перевес прилагательных, слов со значением качества характерен как раз для символистской поэтики. Но у символистов перечисление признаков служит развеществлению изображаемого мира. У Бунина все качественные характеристики предметны и конкретны. Осень в «Листопаде» не только описывается, но и является олицетворенным персонажем Стихотворения, и именно через ее восприятие дается чередование природных картин. Чувство Бунина едва обретает возможность прорваться наружу; оно обозначается в мимолетном замечании, в намеке, в лирической концовке. Не случайно в сознании современного читателя живут те немногие стихотворения Бунина, где не отказано в праве на существование лирическому герою («Одиночество») и где предвосхищается будущая трансформация рассказа в стихах, предпринятая в 1910-е годы поэтами-постсимволистами. Лирическое сознание повествователя, редуцированное в поэзии Бунина, получает ведущую роль в его прозе.

Буниину пришлось пройти через все наиболее значимые для России направления философской и эстетической мысли, через важнейшие литературные школы. При этом он не становится приверженцем ни одной из существующих идеологических систем, но в то же время осваивает и синтезирует в собственном художественном мире наиболее близкие. Формирование новой художественной системы в творчестве Бунина означало в то же время преодоление границ между принципами поэтики тех литературных школ, которые на предшествующей стадии развития литературного процесса воспринимались в качестве антагонистов.

Столь же значительна и оригинальна поэзия Бунина 1910-х гг., которая до недавнего времени рассматривалась как сугубо традиционная.

Россия, история, крестьянский быт; своеобразие национальных культур; человек, его духовное наследие, место в мире; добро, красота, любовь; непреходящая связь времен- таков диапазон поэзии Бунина. Мир предстает в ней более цельным, одухотворенным и радостным, чем в прозе. Здесь непосредственнее выражены его этические и эстетические идеалы, представления об искусстве, о назначении художника.

Любая картина - бытовая, природная, психологическая, -не существуют у Бунина изолированно, они всегда включены в большой мир. В его стихах господствует не отдельная деталь, а совокупность разнородных деталей, которая способна передать многообразие меняющегося мира и значительность каждого явления, связанного со всеобщим. Бунин достиг таких вершин изобразительности, которые позволили выявить «пафос души», отношение к миру в предельно сжатой, конкретной форме - «лирикой фактов», а не «лирикой слов».

Бунин создает короткие новеллы в стихах, использует прозаически-повествовательные интонации и тем самым обогащает, расширяет возможности своей поэзии. Проза влияла на поэзию, поэзия обогащала прозу.

«Одиночество»

И ветер, и дождик, и мгла

Над холодной пустыней воды.

Здесь жизнь до весны умерла,

До весны опустели сады.

Я на даче один. Мне темно

За мольбертом, и дует в окно.

Вчера ты была у меня,

Но тебе уж тоскливо со мной.

Под вечер ненастного дня

Ты мне стала казаться женой...

Что ж, прощай! Как-нибудь до весны

Проживу и один - без жены...

Сегодня идут без конца

Те же тучи - гряда за грядой.

Твой след под дождем у крыльца

Расплылся, налился водой.

И мне больно глядеть одному

В предвечернюю серую тьму.

Мне крикнуть хотелось вослед:

"Воротись, я сроднился с тобой!"

Но для женщины прошлого нет:

Разлюбила - и стал ей чужой.

Что ж! Камин затоплю, буду пить...

Хорошо бы собаку купить.

«Ночь»

Ищу я в этом мире сочетанья

Прекрасного и вечного. Вдали

Я вижу ночь: пески среди молчанья

И звёздный час над сумраком земли.

Как письмена, мерцают в тверди синей

Плеяды, Вега, Марс и Орион.

Люблю я их теченье над пустыней

И тайный смысл их царственных имён!

Как ныне я, мирьяды глаз следили

Их древний путь. И в глубине веков

Все, для кого они во тьме светили,

Исчезли в ней, как след среди песков:

Их было много, нежных и любивших,

И девушек, и юношей, и жён,

Ночей и звёзд, прозрачно-серебривших

Евфрат и Нил, Мемфис и Вавилон!

Вот снова ночь. Над бледной сталью Понта

Юпитер озаряет небеса,

И в зеркале воды, до горизонта,

Столпом стеклянным светит полоса.

Прибрежья, где бродили тавро-скифы,

Уже не те, - лишь море в летний штиль

Всё так же сыплет ласково на рифы

Лазурно-фосфорическую пыль.

Но есть одно, что вечной красотою

Связует нас с отжившими. Была

Такая ж ночь - и к тихому прибою

Со мной на берег девушка пришла.

И не забыть мне этой ночи звездной,

Когда весь мир любил я для одной!

Пусть я живу мечтою бесполезной,

Туманной и обманчивой мечтой, -

Ищу я в этом мире сочетанья

Прекрасного и тайного, как сон.

Люблю её за счастие слиянья

В одной любви с любовью всех времён!

«Сапсан»

Воловьи ребра у дороги

Торчат в снегу - и спал на них

Сапсан, стервятник космоногий,

Готовый взвиться каждый миг.

Я застрелил его. А это

Грозит бедой. И вот ко мне

Стал гость ходить. Он до рассвета

Вкруг дома бродит при луне.

Я не видал его. Я слышал

Лишь хруст шагов. Но спать невмочь.

На третью ночь я в поле вышел...

О, как была печальна ночь!

Кто был он, этот полуночный

Незримый гость? Откуда он

Ко мне приходит в час урочный

Через сугробы на балкон?

Иль он узнал, что я тоскую,

Что я один? что в дом ко мне

Лишь снег да небо в ночь немую

Глядят из сада при луне?

Быть может, он сегодня слышал,

Теперь луна была в зените,

На небе плыл густой туман...

Я ждал его, - я шел к раките

По насту снеговых полян,

И если б враг мой от привады

Внезапно прянул на сугроб, -

Я б из винтовки без пощады

Пробил его широкий лоб.

Но он не шел. Луна скрывалась,

Луна сияла сквозь туман,

Бежала мгла... И мне казалось,

Что на снегу сидит Сапсан.

Морозный иней, как алмазы,

Сверкал на нем, а он дремал,

Седой, зобастый, круглоглазый,

И в крылья голову вжимал.

И был он страшен, непонятен,

Таинственен, как этот бег

Туманной мглы и светлых пятен,

Порою озарявших снег, -

Как воплотившаяся сила

Той Воли, что в полночный час

Нас страхом всех соединила –

И сделала врагами нас.

«Вечер»

О счастье мы всегда лишь вспоминаем.

А счастье всюду. Может быть, оно -

Вот этот сад осенний за сараем

И чистый воздух, льющийся в окно

В бездонном небе легким белым краем

Встает, сияет облако. Давно

Слежу за ним... Мы мало видим, знаем,

А счастье только знающим дано.

Окно открыто. Пискнула и села

На подоконник птичка. И от книг

Усталый взгляд я отвожу на миг.

День вечереет, небо опустело.

Гул молотилки слышен на гумне...

Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.

Черный бархатный шмель, золотое оплечье,

Заунывно гудящий певучей струной,

Ты зачем залетаешь в жилье человечье

И как будто тоскуешь со мной?

За окном свет и зной, подоконники ярки,

Безмятежны и жарки последние дни,

Полетай, погуди - и в засохшей татарке,

На подушечке красной, усни.

Не дано тебе знать человеческой думы,

Что давно опустели поля,

Что уж скоро в бурьян сдует ветер угрюмый

Золотого сухого шмеля!

«Слово»

Молчат гробницы, мумии и кости,-Лишь слову жизнь дана:

Из древней тьмы, на мировом погосте, Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь

Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,

Наш дар бессмертный речь.

Спокойный взор, подобный взору лани

И все, что в нем так нежно я любил,

Я до сих пор в печали не забыл,

Но образ твой теперь уже в тумане.

А будут дни - угаснет и печаль,

И засинеет сон воспоминанья,

Где нет уже ни счастья, ни страданья,

А только всепрощающая даль.

И цветы, и шмели, и трава, и колосья ,

И лазурь, и полуденный зной...

Срок настанет - господь сына блудного спросит:

«Был ли счастлив ты в жизни земной?»

И забуду я все - вспомню только вот эти

Полевые пути меж колосьев и трав -

И от сладостных слез не успею ответить,

К милосердным Коленам припав.

Мы рядом шли, но на меня

Уже взглянуть ты не решалась,

И в ветре мартовского дня

Пустая наша речь терялась.

Белели стужей облака

Сквозь сад, где падали капели,

Бледна была твоя щека,

И как цветы глаза синели.

Уже полураскрытых уст

Я избегал касаться взглядом.

Но был еще блаженно пуст

Тот дивный мир, где шли мы рядом

За все тебя, Господь, благодарю ! 1901

Ты, после дня тревоги и печали,

Даруешь мне вечернюю зарю,

Простор полей и кротость синей дали.

Я одинок и ныне - как всегда.

Но вот закат разлил свой пышный пламень,

И тает в нем Вечерняя Звезда,

Дрожа насквозь, как самоцветный камень.

И счастлив я печальною судьбой,

И есть отрада сладкая в сознанье,

Что я один в безмолвном созерцанье,

Что всем я чужд и говорю - с тобой.

Мы сели у печки в прихожей,

Одни, при угасшем огне,

В старинном заброшенном доме,

В степной и глухой стороне.

Жар в печке угрюмо краснеет,

В холодной прихожей темно,

И сумерки, с ночью мешаясь,

Могильно синеют в окно.

Ночь - долгая, хмурая, волчья,

Кругом все леса и снега,

А в доме лишь мы да иконы

Да жуткая близость врага.

Презренного, дикого века

Свидетелем быть мне дано,

И в сердце моем так могильно,

Как мерзлое это окно.

Творческий путь А. Куприна