Рефераты Изложения История

Главная героиня прощание с матерой. Анализ повести «Прощание с Матерой» Распутина

И опять наступила весна, своя в своем нескончаемом ряду, но последняя для Матёры, для острова и деревни, носящих одно название. Опять с грохотом и страстью пронесло лед, нагромоздив на берега торосы, и Ангара освобожденнo открылась, вытянувшись в могучую сверкающую течь. Опять на верхнем мысу бойко зашумела вода, скатываясь по речке на две стороны; опять запылала по земле и деревьям зелень, пролились первые дожди, прилетели стрижи и ласточки и любовно к жизни заквакали по вечерам в болотце проснувшиеся лягушки. Все это бывало много раз, и много раз Матёра была внутри происходящих в природе перемен, не отставая и не забегая вперед каждого дня. Вот и теперь посадили огороды – да не все: три семьи снялись еще с осени, разъехались по разным городам, а еще три семьи вышли из деревни и того раньше, в первые же годы, когда стало ясно, что слухи верные. Как всегда, посеяли хлеба – да не на всех полях: за рекой пашню не трогали, а только здесь, на острову, где поближе. И картошку, моркошку в огородах тыкали нынче не в одни сроки, а как пришлось, кто когда смог: многие жили теперь на два дома, между которыми добрых пятнадцать километров водой и горой, и разрывались пополам. Та Матёра и не та: постройки стоят на месте, только одну избенку да баню разобрали на дрова, все пока в жизни, в действии, по-прежнему голосят петухи, ревут коровы, трезвонят собаки, а уж повяла деревня, видно, что повяла, как подрубленное дерево, откоренилась, сошла с привычного хода. Все на месте, да не все так: гуще и нахальней полезла крапива, мертво застыли окна в опустевших избах и растворились ворота во дворы – их для порядка закрывали, но какая-то нечистая сила снова и снова открывала, чтоб сильнее сквозило, скрипело да хлопало; покосились заборы и прясла, почернели и похилились стайки, амбары, навесы, без пользы валялись жерди и доски – поправляющая, подлаживающая для долгой службы хозяйская рука больше не прикасалась к ним. Во многих избах было не белено, не прибрано и ополовинено, что-то уже увезено в новое жилье, обнажив угрюмые пошарпанные углы, и что-то оставлено для нужды, потому что и сюда еще наезжать, и здесь колупаться. А постоянно оставались теперь в Матёре только старики и старухи, они смотрели за огородом и домом, ходили за скотиной, возились с ребятишками, сохраняя во всем жилой дух и оберегая деревню от излишнего запустения. По вечерам они сходились вместе, негромко разговаривали – и все об одном, о том, что будет, часто и тяжело вздыхали, опасливо поглядывая в сторону правого берега за Ангару, где строился большой новый поселок. Слухи оттуда доходили разные.

Тот первый мужик, который триста с лишним лeт назад надумал поселиться на острове, был человек зоркий и выгадливый, верно рассудивший, что лучше этой земли ему не сыскать. Остров растянулся на пять с лишним верст и не узенькой лентой, а утюгом, – было где разместиться и пашне, и лесу, и болотцу с лягушкой, а с нижней стороны за мелкой кривой протокой к Матёрe близко подчаливал другой остров, который называли то Подмогой, то Подногой. Подмога – понятно: чего нe хватало на своей земле, брали здесь, а почему Поднога – ни одна душа бы не объяснила, а теперь не объяснит и подавно. Вывалил споткнувшийся чей-то язык, и пошло, а языку, известно, чем чудней, тем милей. В этой истории есть еще одно неизвестно откуда взявшееся имечко – Богодул, так прозвали приблудшего из чужих краев старика, выговаривая слово это на хохлацкий манер как Бохгодул. Но тут хоть можно догадываться, с чего началось прозвище. Старик, который выдавал себя за поляка, любил русский мат, и, видно, кто-то из приезжих грамотных людей, послушав его, сказал в сердцах: богохул, а деревенские то ли не разобрали, то ли нарочно подвернули язык и переделали в богодула. Так или не так было, в точности сказать нельзя, но подсказка такая напрашивается.

Деревня на своем веку повидала всякое. Мимо нее поднимались в древности вверх по Ангаре бородатые казаки ставить Иркутский острог; подворачивали к ней на ночевку торговые люди, снующие в ту и другую стороны; везли по воде арестантов и, завидев прямо по носу обжитой берег, тоже подгребали к нему: разжигали костры, варили уху из выловленной тут же рыбы; два полных дня грохотал здесь бой между колчаковцами, занявшими остров, и партизанами, которые шли в лодках на приступ с обоих берегов. От колчаковцев остался в Матёре срубленный ими на верхнем краю у голомыски барак, в котором в последние годы по красным летам, когда тепло, жил, как таракан, Богодул. Знала деревня наводнения, когда пол-острова уходило под воду, а над Подмогой – она была положе и ровней – и вовсе крутило жуткие воронки, знала пожары, голод, разбой.

Была в деревне своя церквушка, как и положено, на высоком чистом месте, хорошо видная издали с той и другой протоки; церквушку эту в колхозную пору приспособили под склад. Правда, службу за неимением батюшки она потеряла еще раньше, но крест на возглавии оставался, и старухи по утрам слали ему поклоны. Потом и кроет сбили. Была мельница на верхней носовой проточке, специально будто для нее и прорытой, с помолом хоть и некорыстным, да нeзаемным, на свой хлебушко хватало. В последние годы дважды на неделе садился на старой поскотине самолет, и в город ли, в район народ приучился летать по воздуху.

Вот так худо-бедно и жила деревня, держась своего мeста на яру у левого берега, встречая и провожая годы, как воду, по которой сносились с другими поселениями и возле которой извечно кормились. И как нет, казалось, конца и края бегущей воде, нeт и веку деревне: уходили на погост одни, нарождались другие, заваливались старые постройки, рубились новые. Так и жила деревня, перемогая любые времена и напасти, триста с лишним годов, за кои на верхнем мысу намыло, поди, с полверсты земли, пока не грянул однажды слух, что дальше деревне не живать, не бывать. Ниже по Ангаре строят плотину для электростанции, вода по реке и речкам поднимется и разольется, затопит многие земли и в том числе в первую очередь, конечно, Матёру. Если даже поставить друг на дружку пять таких островов, все равно затопит с макушкой, и места потом не показать, где там силились люди. Придется переезжать. Непросто было поверить, что так оно и будет на самом деле, что край света, которым пугали темный народ, теперь для деревни действительно близок. Через год после первых слухов приехала на катере оценочная комиссия, стала определять износ построек и назначать за них деньги. Сомневаться больше в судьбе Матёры не приходилось, она дотягивала последние годы. Где-то на правом берегу строился уже новый поселок для совхоза, в который сводили все ближние и даже не ближние колхозы, а старые деревни решено было, чтобы не возиться с хламьем, пустить под огонь.

Но теперь оставалось последнее лето: осенью поднимется вода.

Старухи втроем сидели за самоваром и то умолкали, наливая и прихлебывая из блюдца, то опять как бы нехотя и устало принимались тянуть слабый, редкий разговор. Сидели у Дарьи, самой старой из старух; лет своих в точности никто из них не знал, потому что точность эта осталась при крещении в церковных записях, которые потом куда-то увезли – концов не сыскать. О возрасте старухи говорили так:

– Я, девка, уж Ваську, брата, на загорбке таскала, когда ты на свет родилась. – Это Дарья Настасье. – Я уж в памяти находилась, помню.

– Ты, однако, и будешь-то года на три меня постаре.

– Но, на три! Я замуж-то выходила, ты кто была – оглянись-ка! Ты ишо без рубашонки бегала. Как я выходила, ты должна, поди-ка, помнить.

– Я помню.

– Ну дак от. Куды тебе равняться! Ты супротив меня совсем молоденькая.

Третья старуха, Сима, не могла участвовать в столь давних воспоминаниях, она была пришлой, занесенной в Матёру случайным ветром меньше десяти лет назад, – в Матёру из Подволочной, из ангарской же деревни, а туда – откуда-то из-под Тулы, и говорила, что два раза, до войны и в войну, видела Москву, к чему в деревне по извечной привычке не очень-то доверять тому, что нельзя проверить, относились со смешком. Как это Сима, какая-то непутевая старуха, могла видеть Москву, если никто из них не видел? Ну и что, если рядом жила? – в Москву, поди, всех подряд не пускают. Сима, не злясь, не настаивая, умолкала, а после опять говорила то же самое, за что схлопотала прозвище «Московишна». Оно ей, кстати, шло: Сима была вся чистенькая, аккуратная, знала немного грамоте и имела песенник, из которого порой под настроение тянула тоскливые и протяжные песни о горькой судьбе. Судьба ей, похоже, и верно досталась не сладкая, если столько пришлось мытариться, оставить в войну родину, где выросла, родить единственную и ту немую девчонку и теперь на старости лет остаться с малолетним внучонком на руках, которого неизвестно когда и как поднимать. Но Сима и сейчас не потеряла надежды сыскать старика, возле которого она могла бы греться и за которым могла бы ходить – стирать, варить, подавать. Именно по этой причине она и попала в свое время в Матёру: услышав, что дед Максим остался бобылем и выждав для приличия срок, она снялась из Подволочной, где тогда жила, и отправилась за счастьем на остров. Но счастье не вылепилось: дед Максим заупрямился, а бабы, не знавшие Симу как следует, не помогли: дед хоть никому и не надобен, да свой дед, под чужой бок подкладывать обидно. Скорей всего деда Максима напугала Валька, немая Симина девка, в ту пору уже большенькая, как-то особенно неприятно и крикливо мычавшая, чего-то постоянно требующая, нервная. По поводу неудавшегося сватовства в деревне зубоскалили: «Хоть и Сима, да мимо», но Сима не обижалась. Обратно в Нодволочную она не поплыла, так и осталась в Матёре, поселившись в маленькой заброшенной избенке на нижнем краю. Развела огородишко, поставила кросна и ткала из тряпочных дранок дорожки для пола – тем и пробавлялась. А Валька, пока она жила с матерью, ходила в колхоз.

Повесть «Прощание с Матерой» Распутин впервые опубликовал в 1976 году. Действие произведения происходит в 1960-х годах. В повести автор раскрывает темы взаимоотношений отцов и детей, преемственности поколений, поиска смысла жизни, вопросы памяти и забвения. Распутин противопоставляет людей старой и новой эпох: тех, кто держится за традиции прошлого, имеет тесную связь с малой родиной, и тех, кто готов сжигать избы и кресты ради новой жизни.

Главные герои

Пинигина Дарья Васильевна – коренная жительница Матеры, мать Павла, бабушка Андрея. Была «самой старой из старух» , «высокая и поджарая» со «строгим бескровным лицом» .

Пинигин Павел – второй сын Дарьи, мужчина пятидесяти лет, живет в соседнем поселке с женой Софьей. «В колхозе работал бригадиром, потом завгаром».

Другие персонажи

Пинигин Андрей – внук Дарьи.

Богодул – приблудший «блажной» старик, «выдавал себя за поляка, любил русский мат» , жил в бараке, «как таракан» .

Сима – старуха, которая приехала в Матеру меньше, чем 10 лет назад.

Екатерина – одна из жительниц Матеры, мать Петрухи.

Петруха – «беспутный» сын Екатерины.

Настя и Егор – старики, жители Матеры.

Воронцов – председатель сельсовета и поссовета в новом поселке.

Хозяин острова , «царственный листвень» .

Глава 1

«И опять наступила весна» – «последняя для Матеры, для острова и деревни, носящих одно название» . Матера была создана триста лет назад.

Ниже по Ангаре начали строить плотину для электростанции, из-за чего вода по реке должна была подняться и вскоре затопить Матеру – оставалось последнее лето, затем всем нужно было переезжать.

Глава 2

У Дарьи за самоваром часто сидели старухи – Настя и Сима. «Несмотря на годы, была старуха Дарья пока на своих ногах» , сама управлялась с хозяйством.

Настасья, лишившись сыновей и дочери, жила с мужем Егором. Их в городе по распределению уже ждала квартира, но старики все медлили с переездом.

Сима приехала на Матеру относительно недавно, у нее здесь никого не было кроме внука Коли.

Глава 3

Санитарная бригада «вела очистку территории» на кладбище – мужчины убирали с могил кресты, тумбочки и оградки, чтобы затем сжечь. Старухи прогнали бригаду и до поздней ночи ставили кресты на место.

Глава 4

На следующий день после случившегося Богодул пришел к Дарье. Беседуя с ним, женщина поделилась, что лучше бы ей не дожить до всего происходящего. Прогуливаясь затем по острову, Дарья вспоминала о прошлом, думала о том, что хотя и прожила «долгую и мытарную жизнь» , но «ничего она в ней не поняла» .

Глава 5

Вечером приехал Павел – второй сын Дарьи, «первого прибрала война» , а третий «нашел смерть на лесоповале» . Дарья не представляла, как будет жить в квартире – без огорода, без места для коровы и куриц, собственной бани.

Глава 6

«А когда настала ночь и уснула Матера, из-под берега на мельничной протоке выскочил маленький, чуть больше кошки, ни на какого другого зверя не похожий зверек – Хозяин острова». «Никто никогда его не видел, не встречал, а он здесь знал всех и знал все».

Глава 7

Настасье и Егору пора было уезжать. В ночь перед отъездом женщина не спала. Утром старики собрали вещи. Настасья попросила Дарью присмотреть за своей кошкой. Старики долго собирались – им было очень тяжело оставлять родной дом, Матеру.

Глава 8

Ночью, один из сельчан, Петруха, зажег свою избу. Его мать, Катерина, заранее перенесла скромные пожитки к Дарье и стала жить у старухи.

«И пока изба горела в рост, Хозяин смотрел на деревню. В свете этого щедрого пожарища он хорошо видел блеклые огоньки над живыми еще избами, <…> отмечая, в какой очередности возьмет их огонь».

Глава 9

Приезжая в Матеру, Павел не задерживался тут надолго. Когда Екатерина перебралась к Дарье, ему «стало поспокойней» , так как теперь матери будет помощь.

Павел «понимал, что надо переезжать с Матеры, но не понимал, почему надо переезжать в этот поселок, сработанный хоть и богато <…> да поставленный так не по-людски и несуразно» . «Павел удивлялся, глядя на Соню, на жену свою»: она как вошла в новую квартиру – «будто тут всегда и была. В день освоилась» . «Павел хорошо понимал, что матери здесь не привыкнуть. Для нее это чужой рай».

Глава 10

После пожара Петруха где-то пропал. В пожаре сгорел самовар Екатерины, без которого женщина «и вовсе осиротела» . Катерина и Дарья проводили все дни за разговорами, вдвоем им жилось легче.

Глава 11

Начался сенокос. «Полдеревни вернулось в Матеру». Вскоре приехал Петруха в новом костюме – он получил много денег за сожженную усадьбу, но матери отдал только 25 рублей.

Глава 12

К Дарье приехал внук – Андрей, младший сын Павла. Андрей работал на заводе, но уволился и теперь хотел поехать «на большую стройку» . Дарье и Павлу было трудно понять внука, рассуждавшего: «Сейчас время такое, что нельзя на одном месте сидеть».

Глава 13

Петруха засобирался на стройку вместе с Андреем. В середине сентября приехал Воронцов и распорядился «не ждать последнего дня и постепенно сжигать все, что находится без крайней надобности» .

Глава 14

Дарья, разговаривая с внуком, высказалась, что люди теперь начали жить слишком быстро: «галопом в одну сторону поскакал, огляделся, не огляделся – в другу-у-ю» . «Только и ты, и ты, Андрюшка, помянешь опосле меня, как из сил выбьешься».

Глава 15

Дарья просила сына и внука перенести могилки родственников. Андрея это пугало, казалось жутким. Павел обещал сделать это, но на следующий день его надолго вызвали в поселок. Вскоре уехал и Андрей.

Глава 16

Постепенно люди начали «эвакуировать из деревни мелкую живность» , сжигались постройки. «Все торопилось съехать, убраться с опасного острова подальше. И деревня стояла сирая, оголенная, глухая». Вскоре Дарья забрала к себе Симу с Колей.

Глава 17

Односельчанка рассказала, что Петруха «занимается пожогом оставленных домов» за деньги. «Катерина, примирившаяся с потерей своей избы, не могла простить Петрухе того, что он жжет чужие».

Глава 18

Павел, забирая корову Майку, хотел сразу забрать и мать, но Дарья твердо отказалась. Вечером женщина пошла на кладбище – могилы Павел так и не перенес – к отцу и матери, к сыну. Она думала о том, что «кто знает правду о человеке, зачем он живет? Ради жизни самой, ради детей, чтобы и дети оставили детей, и дети детей оставили детей, или ради чего-то еще? ».

Глава 19

«Матеру, и остров и деревню, нельзя было представить без лиственницы на поскотине». «Царский листвень» «вечно, могуче и властно стоял на бугре в полверсте от деревни, заметный почти отовсюду и знаемый всеми». «И покуда стоять будет он, будет стоять и Матера». Старые люди относились к дереву с почтением и страхом.

«И вот настал день, когда к нему подступили чужие люди». Мужчинам не удалось ни срубить, ни сжечь старое дерево, его не брала даже бензопила. В конце концов, рабочие оставили лиственницу в покое.

Глава 20

Дарья, несмотря на то, что ее избу уже совсем скоро должны были сжечь, белила дом. Утром растопила печь, убиралась в доме. «Она прибиралась и чувствовала, как истончается, избывается всей своей мочью, – и чем меньше оставалось дела, меньше оставалось и ее».

Глава 21

На следующий день на Матеру вернулась Настя. Женщина рассказала, что ее муж Егор умер.

Глава 22

После того как избы были сожжены, старухи перебрались в барак. Узнав об этом, Воронцов был возмущен и заставил Павла и Петруху срочно ехать забирать женщин. Мужчины выехали посреди ночи и долго блуждали в густом тумане.

…Ночью Богодул распахнул двери барака. «Понесло туман и послышался недалекий тоскливый вой – то был прощальный голос Хозяина». «Откуда-то, будто споднизу, донесся слабый, едва угадывающийся шум мотора».

Заключение

В повести «Прощание с Матерой» В. Г. Распутин, как представитель литературного направления «деревенской прозы», особое внимание уделяет описаниям природы острова, через пейзажи передает настроение героев. Автор вводит в произведение персонажей фольклорного происхождения – Хозяина острова и Богодула, символизирующих старый, уходящий мир, за который продолжают держаться старики.

В 1981 году повесть была экранизирована (режиссеры Л. Шепитько, Э. Климов) под названием «Прощание».

Тест по повести

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.3 . Всего получено оценок: 1474.

Повесть была издана в 1976 году. В 1981 году произведение было экранизировано двумя российскими режиссёрами Элемом Климовым и Ларисой Шепитько (участвовала только в подготовительном этапе экранизации, погибла в 1979 году).

Деревня Матёра имела древнюю историю. Она располагалась на одном из островов реки Ангары. Возможно, населённый пункт просуществовал бы ещё не один год, но случилось непредвиденное. На Ангаре началось строительство плотины, в ходе которого планировалось затопление нескольких окрестных посёлков. В их числе должна была оказаться и Матёра.

Весть о том, что остров вместе с деревней будет затоплен, приводит в ужас немногочисленное население деревни. Большинство жителей населённого пункта – люди преклонного возраста. Молодёжь давно переехала в город. Старые люди, отдавшие Матёре всю свою жизнь, не представляют, как они смогут жить где-то в другом месте. На острове захоронены предки нынешних жителей. Кладбище, свято чтимое стариками, тоже будет затоплено. Старуха Дарья пытается противостоять «богохульству». Женщина уверена, что за разорение кладбища будут наказаны не только те, кто в нём участвовал, но и те, кто допустил, чтобы это произошло. Дарья ожидает, что после её смерти родственники будут судить её.

Несмотря на стихийное восстание во главе с Дарьей, жители острова были выселены из своих домов. Матёра подлежит затоплению.

Характеристика персонажей

Старшее поколение

Старшее поколение представлено, в первую очередь, старухой Дарьей. Она – хранительница традиций острова и памяти ушедших предков. Дарья по-настоящему любит свою малую родину и искренне привязана к ней всей душой. Старой женщине живым в родной деревне кажется не только природа, но и дома. Сцена прощания старухи со своей избой заставляет содрогнуться окружающих. Дарья «омывает» и подбеливает свой дом так, как будто собирается в нём жить ещё долгие годы. Старуха готовит свою избу в «последний путь», как покойника. Переезд для Дарьи – не просто уход в новую жизнь. Это настоящее предательство, за которое, как считает сама старуха, её будут судить покойные родственники после смерти.

Сына старой Дарьи, Павла, также можно отнести к представителям старшего поколения, несмотря на то, что Павел уехал из родной деревни. Молодой мужчина вынужден признать силу прогресса. Он покорно смеряется и старается реагировать на происходящие перемены спокойно. Павлу не нравится жизнь в городе, но у Матёры нет будущего. У молодого поколения нет возможности остаться в родной деревне, чтобы построить свою жизнь. Павлу неловко видеть отчаяние матери. В то же время он не понимает её просьбу перенести могилы предков и спасти их от затопления.

Поколение, полностью оторванное от родных корней, представлено в лице Андрея – внука Дарьи. К новому поколению можно отнести и некоторых жителей Матёры, например, Клавку – соседку Дарьи. Клавка радуется предстоящим переменам и благоустроенному жилью, которое она получит в городе. Андрей – городской житель. Он не понимает страданий своей бабушки. Сопротивление прогрессу кажется ему смешным и глупым.

Молодое поколение хочет жить по-новому. Оно презирает всё устаревшее, смеётся над традициями. Новым мир, пришедших на смену традиционному, молодые люди считают более совершенным. Молодое поколение давно утратило связь с природой, которую боготворили их предки. Рукотворный мир, созданный человеком, заменил естественную среду обитания.

Главная идея

Технический прогресс можно считать естественным процессом, который рано или поздно придёт в любое общество. Однако без знания своего прошлого невозможно построить собственное будущее. Потеря привычного – это потеря нравственных ориентиров.

Непростую задачу поставил перед собой писатель Валентин Распутин. «Прощание с Матёрой», краткое содержание которой было превращено в сценарий к кинофильму, стало попыткой автора посмотреть на одно и то же событие глазами разных поколений. Распутин пытается оправдать каждую сторону, никого не осуждая, но и не оправдывая.

В своей повести старался показать, что уход из жизни старого человека является подведением итогов его жизни, и не должно быть омрачено безутешным трагизмом.

Так же вам будет интересна повесть Распутина , в которой автор раскрывает характеры людей, которые по разному реагируют на нужду и горе другого человека.

Старое поколение, безусловно, по-своему право. Никакие благие цели не могут оправдать разорения могил близких людей. Старики, мечтавшие дожить свой век в родной деревне, вынуждены наблюдать за тем, как разрушается то, что всегда служило для них незримой опорой. Далеко не все пожилые обитатели острова смогли благополучно перенести смену места жительства. Со стариками никто не считается, не учитывает их интересы. Власти уверены, что выполнили свой долг перед ними только потому, что предоставили им благоустроенное жильё. Тем не менее, жители Матёры чувствуют себя обманутыми. Им подарили новую жизнь, в которой они не нуждаются. Старая Дарья не представляет, для чего ей потребуется в городе вся её домашняя утварь: ухваты, кадки и т. д.

По-своему право и молодое поколение. Наступил век технического прогресса. Будни современного человека не могут быть такими же, какими были будни его предка, жившего сотню лет назад. Отказ от прогресса можно смело назвать регрессом. Невозможно отказаться от дальнейшего развития цивилизации точно так же, как нельзя остановить смену дня и ночи. Молодое поколение не в состоянии понять, почему старшие отказываются от благоустроенных квартир, где не придётся топить печи дровами и носить воду из колодца. Новые люди хотят большего комфорта при меньших затратах сил. В сохранении традиций они не видят никакого смысла. С наступлением века технического прогресса опыт не одного десятка поколений предшественников теряет всякий смысл.

К сожалению для автора, два противостоящих друг другу поколения так и не смогли найти общий язык. Компромисс, несмотря на усилия сторон, так и не удалось найти. Старики и новые люди остались при своём мнении и не собираются менять его кому-либо в угоду. Автор стремится показать приход нового мира на место прежнего, избегая при этом воспевания торжества научного прогресса над «тёмным невежеством» и суевериями престарелых жителей Матёры. Сцены борьбы стариков за родную деревню и возможность провести в ней отпущенное время не могут не вызвать сострадания читателей. Прощание Дарьи с любимым домом, который она считает живым существом, пронизано глубокой скорбью и грустью.

Связь человека с природой
Ещё одна немаловажная тема, затронутая автором в повести, это единство человека и природы. Старики ещё не успели утратить связь с породившей их когда-то силой. Молодое поколение считает эту связь старомодной. Человек – хозяин природы. Он должен приказывать ей, а не вести с ней диалог, как с равным.

Царский листвень – одно из олицетворений природы на острове. Он воплощает собой несокрушимую природную силу, которая не поддаётся человеку до последнего. Попытки срубить дерево не принесли желаемых результатов. В конце концов, было принято решение сжечь царский листвень. Яркое пламя от горящего дерева – как сигнал грядущим поколением, стремление заставить одуматься и понять: человек является такой же частью природы, как и этот листвень. И природа способна уничтожить человечество так же, как люди уничтожили ни в чём не повинное дерево.

В. Г. Распутин


Прощание с Матерой

И опять наступила весна, своя в своем нескончаемом ряду, но последняя для Матёры, для острова и деревни, носящих одно название. Опять с грохотом и страстью пронесло лед, нагромоздив на берега торосы, и Ангара освобожденнo открылась, вытянувшись в могучую сверкающую течь. Опять на верхнем мысу бойко зашумела вода, скатываясь по речке на две стороны; опять запылала по земле и деревьям зелень, пролились первые дожди, прилетели стрижи и ласточки и любовно к жизни заквакали по вечерам в болотце проснувшиеся лягушки. Все это бывало много раз, и много раз Матёра была внутри происходящих в природе перемен, не отставая и не забегая вперед каждого дня. Вот и теперь посадили огороды – да не все: три семьи снялись еще с осени, разъехались по разным городам, а еще три семьи вышли из деревни и того раньше, в первые же годы, когда стало ясно, что слухи верные. Как всегда, посеяли хлеба – да не на всех полях: за рекой пашню не трогали, а только здесь, на острову, где поближе. И картошку, моркошку в огородах тыкали нынче не в одни сроки, а как пришлось, кто когда смог: многие жили теперь на два дома, между которыми добрых пятнадцать километров водой и горой, и разрывались пополам. Та Матёра и не та: постройки стоят на месте, только одну избенку да баню разобрали на дрова, все пока в жизни, в действии, по-прежнему голосят петухи, ревут коровы, трезвонят собаки, а уж повяла деревня, видно, что повяла, как подрубленное дерево, откоренилась, сошла с привычного хода. Все на месте, да не все так: гуще и нахальней полезла крапива, мертво застыли окна в опустевших избах и растворились ворота во дворы – их для порядка закрывали, но какая-то нечистая сила снова и снова открывала, чтоб сильнее сквозило, скрипело да хлопало; покосились заборы и прясла, почернели и похилились стайки, амбары, навесы, без пользы валялись жерди и доски – поправляющая, подлаживающая для долгой службы хозяйская рука больше не прикасалась к ним. Во многих избах было не белено, не прибрано и ополовинено, что-то уже увезено в новое жилье, обнажив угрюмые пошарпанные углы, и что-то оставлено для нужды, потому что и сюда еще наезжать, и здесь колупаться. А постоянно оставались теперь в Матёре только старики и старухи, они смотрели за огородом и домом, ходили за скотиной, возились с ребятишками, сохраняя во всем жилой дух и оберегая деревню от излишнего запустения. По вечерам они сходились вместе, негромко разговаривали – и все об одном, о том, что будет, часто и тяжело вздыхали, опасливо поглядывая в сторону правого берега за Ангару, где строился большой новый поселок. Слухи оттуда доходили разные.


Тот первый мужик, который триста с лишним лeт назад надумал поселиться на острове, был человек зоркий и выгадливый, верно рассудивший, что лучше этой земли ему не сыскать. Остров растянулся на пять с лишним верст и не узенькой лентой, а утюгом, – было где разместиться и пашне, и лесу, и болотцу с лягушкой, а с нижней стороны за мелкой кривой протокой к Матёрe близко подчаливал другой остров, который называли то Подмогой, то Подногой. Подмога – понятно: чего нe хватало на своей земле, брали здесь, а почему Поднога – ни одна душа бы не объяснила, а теперь не объяснит и подавно. Вывалил споткнувшийся чей-то язык, и пошло, а языку, известно, чем чудней, тем милей. В этой истории есть еще одно неизвестно откуда взявшееся имечко – Богодул, так прозвали приблудшего из чужих краев старика, выговаривая слово это на хохлацкий манер как Бохгодул. Но тут хоть можно догадываться, с чего началось прозвище. Старик, который выдавал себя за поляка, любил русский мат, и, видно, кто-то из приезжих грамотных людей, послушав его, сказал в сердцах: богохул, а деревенские то ли не разобрали, то ли нарочно подвернули язык и переделали в богодула. Так или не так было, в точности сказать нельзя, но подсказка такая напрашивается.

Деревня на своем веку повидала всякое. Мимо нее поднимались в древности вверх по Ангаре бородатые казаки ставить Иркутский острог; подворачивали к ней на ночевку торговые люди, снующие в ту и другую стороны; везли по воде арестантов и, завидев прямо по носу обжитой берег, тоже подгребали к нему: разжигали костры, варили уху из выловленной тут же рыбы; два полных дня грохотал здесь бой между колчаковцами, занявшими остров, и партизанами, которые шли в лодках на приступ с обоих берегов. От колчаковцев остался в Матёре срубленный ими на верхнем краю у голомыски барак, в котором в последние годы по красным летам, когда тепло, жил, как таракан, Богодул. Знала деревня наводнения, когда пол-острова уходило под воду, а над Подмогой – она была положе и ровней – и вовсе крутило жуткие воронки, знала пожары, голод, разбой.

Была в деревне своя церквушка, как и положено, на высоком чистом месте, хорошо видная издали с той и другой протоки; церквушку эту в колхозную пору приспособили под склад. Правда, службу за неимением батюшки она потеряла еще раньше, но крест на возглавии оставался, и старухи по утрам слали ему поклоны. Потом и кроет сбили. Была мельница на верхней носовой проточке, специально будто для нее и прорытой, с помолом хоть и некорыстным, да нeзаемным, на свой хлебушко хватало. В последние годы дважды на неделе садился на старой поскотине самолет, и в город ли, в район народ приучился летать по воздуху.

Вот так худо-бедно и жила деревня, держась своего мeста на яру у левого берега, встречая и провожая годы, как воду, по которой сносились с другими поселениями и возле которой извечно кормились. И как нет, казалось, конца и края бегущей воде, нeт и веку деревне: уходили на погост одни, нарождались другие, заваливались старые постройки, рубились новые. Так и жила деревня, перемогая любые времена и напасти, триста с лишним годов, за кои на верхнем мысу намыло, поди, с полверсты земли, пока не грянул однажды слух, что дальше деревне не живать, не бывать. Ниже по Ангаре строят плотину для электростанции, вода по реке и речкам поднимется и разольется, затопит многие земли и в том числе в первую очередь, конечно, Матёру. Если даже поставить друг на дружку пять таких островов, все равно затопит с макушкой, и места потом не показать, где там силились люди. Придется переезжать. Непросто было поверить, что так оно и будет на самом деле, что край света, которым пугали темный народ, теперь для деревни действительно близок. Через год после первых слухов приехала на катере оценочная комиссия, стала определять износ построек и назначать за них деньги. Сомневаться больше в судьбе Матёры не приходилось, она дотягивала последние годы. Где-то на правом берегу строился уже новый поселок для совхоза, в который сводили все ближние и даже не ближние колхозы, а старые деревни решено было, чтобы не возиться с хламьем, пустить под огонь.

Но теперь оставалось последнее лето: осенью поднимется вода.

Старухи втроем сидели за самоваром и то умолкали, наливая и прихлебывая из блюдца, то опять как бы нехотя и устало принимались тянуть слабый, редкий разговор. Сидели у Дарьи, самой старой из старух; лет своих в точности никто из них не знал, потому что точность эта осталась при крещении в церковных записях, которые потом куда-то увезли – концов не сыскать. О возрасте старухи говорили так:

– Я, девка, уж Ваську, брата, на загорбке таскала, когда ты на свет родилась. – Это Дарья Настасье. – Я уж в памяти находилась, помню.

– Ты, однако, и будешь-то года на три меня постаре.

– Но, на три! Я замуж-то выходила, ты кто была – оглянись-ка! Ты ишо без рубашонки бегала. Как я выходила, ты должна, поди-ка, помнить.

– Я помню.

– Ну дак от. Куды тебе равняться! Ты супротив меня совсем молоденькая.

Третья старуха, Сима, не могла участвовать в столь давних воспоминаниях, она была пришлой, занесенной в Матёру случайным ветром меньше десяти лет назад, – в Матёру из Подволочной, из ангарской же деревни, а туда – откуда-то из-под Тулы, и говорила, что два раза, до войны и в войну, видела Москву, к чему в деревне по извечной привычке не очень-то доверять тому, что нельзя проверить, относились со смешком. Как это Сима, какая-то непутевая старуха, могла видеть Москву, если никто из них не видел? Ну и что, если рядом жила? – в Москву, поди, всех подряд не пускают. Сима, не злясь, не настаивая, умолкала, а после опять говорила то же самое, за что схлопотала прозвище «Московишна». Оно ей, кстати, шло: Сима была вся чистенькая, аккуратная, знала немного грамоте и имела песенник, из которого порой под настроение тянула тоскливые и протяжные песни о горькой судьбе. Судьба ей, похоже, и верно досталась не сладкая, если столько пришлось мытариться, оставить в войну родину, где выросла, родить единственную и ту немую девчонку и теперь на старости лет остаться с малолетним внучонком на руках, которого неизвестно когда и как поднимать. Но Сима и сейчас не потеряла надежды сыскать старика, возле которого она могла бы греться и за которым могла бы ходить – стирать, варить, подавать. Именно по этой причине она и попала в свое время в Матёру: услышав, что дед Максим остался бобылем и выждав для приличия срок, она снялась из Подволочной, где тогда жила, и отправилась за счастьем на остров. Но счастье не вылепилось: дед Максим заупрямился, а бабы, не знавшие Симу как следует, не помогли: дед хоть никому и не надобен, да свой дед, под чужой бок подкладывать обидно. Скорей всего деда Максима напугала Валька, немая Симина девка, в ту пору уже большенькая, как-то особенно неприятно и крикливо мычавшая, чего-то постоянно требующая, нервная. По поводу неудавшегося сватовства в деревне зубоскалили: «Хоть и Сима, да мимо», но Сима не обижалась. Обратно в Нодволочную она не поплыла, так и осталась в Матёре, поселившись в маленькой заброшенной избенке на нижнем краю. Развела огородишко, поставила кросна и ткала из тряпочных дранок дорожки для пола – тем и пробавлялась. А Валька, пока она жила с матерью, ходила в колхоз.

В этой статье мы обратимся к творчеству выдающегося писателя XX века - Валентина Григорьевича Распутина. А точнее, мы разберем программную повесть автора и ее краткое содержание по главам. «Прощание с Матерой», как вы убедитесь, - произведение с глубоким нравственно-философским смыслом.

О книге

Повесть увидела свет в 1976 году. В центре сюжета - деревенская жизнь. Но Распутин описал не просто идиллическую картину и прелести русской природы, он затронул куда более острые темы. Перед читателем предстает картина гибели деревни. Вместе с исчезновением места, где жило не одно поколение людей, уходит и память о предках, связь с корнями. Распутин изображает постепенную деградацию человека, стремление к новому в ущерб старому. По мнению автора, разрушение нравственности и природы в угоду индустриализации неминуемо приведет человечество к гибели. Именно эту идею иллюстрирует повесть «Прощание с Матерой».

Краткое содержание по главам: «Прощание с Матерой»

Матера - название деревни и острова, на котором она расположена. Но недолго осталось жить поселению - вскоре его должны затопить. Весна. Многие семьи разъехались, другие не стали сажать огороды и засеивать поля. Да и дома запустили: не белят, не прибираются, увозят из них вещи.

Только старики живут прежней жизнью, как будто никуда и не собираются уезжать. Вечерами они собираются вместе и подолгу беседуют. Деревня многое пережила, были хорошие и плохие времена. Однако неизменно люди рождались и умирали, жизнь не останавливалась ни на минуту. Но теперь осенью достроят плотину для электростанции, вода поднимется и затопит Матеру.

Главы 2-3

Повесть «Прощание с Матерой» (краткое содержание по главам в частности) рассказывает о вечерах за чаем, что проводили деревенские старухи. Собирались у самой старой - Дарьи. Несмотря на возраст, она была высокой и справной, вела хозяйство и справлялась с немалой работой. Ее сын с невесткой успели уехать и теперь изредка навещали Дарью.

Приходила сюда и Сима, поселившаяся в Матере всего лет десять назад. Прозвали ее Московишной за то, что рассказывала про то, как видела Москву. Судьба у нее была тяжелая. К тому же родилась у нее немая девочка. А к старости остался на ее попечении внук Колька. Из-за того, что у Симы нет своего дома, ее должны отправить в дом престарелых и забрать внука. Но старушка всячески пытается отсрочить этот момент.

Пожилых Настасью и Егора, подписавших переезд в город, постоянно торопят, просят быстрее съехать.

Начали разбирать кладбище: спиливать тумбочки, убирать памятники. Это вызвало у стариков праведный гнев. Богодул даже обозвал работников «чертями».

Главы 4-5

Большое внимание представителям старшего поколения уделяет Валентин Распутин. «Прощание с Матерой» (краткое содержание по главам позволяет в этом убедиться) изобилует подобным персонажами. Один из них - Богодул. Никто не помнил, как старик появился в деревне. Одно время он был менялой, периодически привозил в Матеру товары, а потом остался здесь насовсем. Богодул выглядел глубоким стариком, но с годами не менялся.

Он не собирается покидать деревню - живых топить право не имеют. Однако его беспокоит то, как он будет оправдываться перед предками за разрушение Матеры. Богодул считает, что он назначен присматривать за деревней, и если ее затопят - вина на нем.

Приезжает Павел, сын Дарьи. Он рассказывает о поселке, куда переселяют деревенских. Оказывается, что это место совершенно не приспособлено для крестьянской жизни.

Главы 6-7

Продолжаем описывать краткое содержание по главам («Прощание с Матерой). Распутин вносит в свое произведение и мифологические образы. Так, по ночам появляется Хозяин леса - небольшой зверек, ни на кого не похожий. Ему ведомо все, что происходит деревне, обо всех известно, но его самого никто никогда не видел. Хозяин предчувствует скорый конец Матеры и своего существования, но покорно принимает это. А еще он точно знает, что вместе с ним погибнет и Богодул.

Проходит Троица, и уезжают Егор с Настасьей. Им приходится бросить утварь - все, что нажито за долгие годы. Старики, словно потерянные, ходят по избе. На прощанье Настасья просит Дарью приглядеть за и отдает ключи от дома.

Главы 8-9

Петруха сжигает свою избу - та же судьба ждет дома и остальных материнцев.

Визиты Павла становятся редкими. Теперь он назначен бригадиром в совхозе - работы сильно прибавилось. Недоумевал Павел относительно постройки нового поселка - несуразного, странного, не для людской жизни. Не понимал он и то, почему нужно перебираться жить именно в него. И все чаще посещали воспоминания об ухоженной Матере, в которой прожило несколько поколений его предков.

Главы 10-11

Изображается разрушение не только деревни, но и человеческих жизней в повести «Прощание с Матерой». Краткое содержание по главам (анализ произведения может это подтвердить) рисует изломанную жизнь Катерины, оставшейся после сожжения дома с сыном Петрухой на улице. У героини не осталось ничего от прежнего быта. Да и вина за неправильно воспитанного сына оказывается на ее плечах.

Наступление сенокоса словно возродило Матеру. Деревня вновь ожила. Жизнь вернулась в привычное русло, и работалось людям с невероятной радостью.

Главы 12-13

Начинаются дожди. К Дарье приезжает Павел с Андреем, младшим сыном. Представитель молодого поколения не сожалеет о необходимости покидать Матеру. Наоборот, он рад возможности посмотреть мир, попробовать себя в другом деле. Андрей уверен, что человек должен сам распоряжаться своей жизнью. Выясняется, что он собирается участвовать в затоплении деревни.

Приезжает председатель из района Пасенный и требует, чтобы к середине сентября (всего через каких-то полтора месяца) деревня была очищена от всех построек. Поэтому рекомендуется сейчас начинать поджигать пустые дома.

Главы 14-15

Конфликт старшего и младшего поколений - одна из основных тем повести «Прощание с Матерой». Краткое содержание по главам подробно расписывает отношения Дарьи с внуком. Андрей убежден в том, что человек сам управляет своей судьбой. Он уверен в том, что будущее за техникой и за прогрессом, а о прошлом можно и забыть. Дарья же жалеет современного человека, который губит себя, обрывая связь со своими корнями, с природой.

Павла вызывают на работу - один из его подчиненных спьяну сунул в станок руку, и отвечать за это бригадиру. Вслед за отцом уезжает и Андрей.

Главы 16-17

Далее рассказывает о прибытии группы городских жителей краткое содержание по главам. «Прощание с Матерой» - произведение, указывающее на бездоходность и безнравственность людей, утративших связь с прошлым. Именно поэтому городские, приехавшие сжигать деревенские постройки, изображаются как разнузданные и бездушные существа. Их поведение до смерти пугает всех жителей Матеры.

Деревенские потихоньку начинают собираться, а по округе вспыхивают пожары. Первой жертвой стала мельница. Из материнских особое старание в разрушениях принимает Петруха. Катерина мучается и не знает, как ей реагировать на действия сына.

Главы 18-19

Заканчиваются уборка хлеба и сбор урожая. Городские уезжают обратно, напоследок устраивая жуткую драку. Деревенские на знали, куда деть собственный урожай - увозили понемногу, но его не убывало. Пришлось продавать. Началась перевозка скотины.

Краткое содержание по главам («Прощание с Матерой») изображает картину постепенно угасающей жизни. Пустеет понемногу деревня. И только старики не желают покидать дома, беспокоятся о могилках, которые придется затопить - а на такое способны только нелюди. Дарья идет на кладбище, думая о том, что теперь ее правнуки, утратив связь с корнями, даже не будут знать, зачем появились на свет.

Главы 20-22

Подходит к концу повесть «Прощание с Матерой» (краткое содержание по главам). Автор рисует картину запустения - не осталось в деревне строений, кроме барака Богодула, где теперь собрались старухи и внучек Симы. Вернулась и Настасья - ее старик не пережил переезда.

Павел решает вернуться за оставшимися через два дня. Но начальник Воронцов отправляет его в ночь на Матеру - завтра комиссия, и на острове не должно быть ни одного человека.

Павел, Петруха и Воронцов садятся в катер и отплывают. Их накрывает облако густого тумана, в котором ничего невозможно разглядеть. Туманом накрывает и Матеру.