Эфирный наркоз на поле сражения впервые применил. Изобретения русских, которые «ушли» на Запад

#Пирогов #медицина #хирургия

В Москве один из главных медицинских институтов носит имя великого русского хирурга Николая Пирогова. Ежегодно в день его рождения присуждаются премия и медаль его имени за достижения в области анатомии и хирургии. В доме, где жил Пирогов, открыт музей истории медицины.

Ко дню рождения выдающегося анатома и педагога, редакция портала «Российское образование» вспомнила, чем обязан такой славе Пирогов.

Николай Пирогов своим самоотверженным и часто бескорыстным трудом превратил хирургию в науку, вооружив врачей научно обоснованной методикой оперативного вмешательства. Но обо всем по порядку.

Начало пути

Николай Пирогов родился 25 ноября 1810 года в Москве и был младшим в семье из 6 детей. Способности мальчика заметил врач, профессор Московского университета Ефрем Мухин и стал заниматься с ним индивидуально.

Уже в 14-летнем возрасте он поступил на медицинский факультет Московского университета и был там одним из первых по успеваемости. Потом он отправился в Юрьевский Университет в городе Тарту, где в хирургической клинике проработал пять лет, блестяще защитил докторскую диссертацию и в 26 лет стал профессором хирургии.

Диссертацию он писал на тему перевязки брюшной аорты. До него она выполнялась лишь однажды английским хирургом Эстли Купером.

Пирогов учился в Берлине, а затем работал в Риге. Он начал с ринопластики. В Риге он впервые оперировал как учитель.

Хирургическая анатомия

Одно из самых значительных сочинений Николая Пирогова - это завершенная в Дерпте «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций». Уже в самом названии подняты гигантские пласты - хирургическая анатомия, наука, которую с первых, юношеских своих трудов творил, воздвигал Пирогов.

Все, что открыл великий хирург, нужно было ему не само по себе, а чтобы указать наилучшие способы производства операций, в первую очередь «найти правильный путь для перевязки той или иной артерии», как он говорил. Вот тут-то и начинается новая наука, созданная Пироговым - это хирургическая анатомия.

Хирург, как объяснял Пирогов, должен заниматься анатомией не так, как анатом. Размышляя о строении человеческого тела, хирург ни на миг не может упускать из виду того, о чем анатом и не задумывается, - ориентиров, которые укажут ему путь при производстве операции. Описание операций Николай Пирогов снабдил рисунками невероятной точности.

В 1841 году Пирогов был приглашен на кафедру хирургии в Медикохирургическую академию Петербурга. Здесь ученый проработал более десяти лет и создал первую в России хирургическую клинику. В ней он основал еще одно направление медицины - госпитальную хирургию.

Николая Пирогова назначили директором Инструментального завода, и он согласился. Теперь он придумывал инструменты, которыми любой хирург сделает операцию хорошо и быстро.

Эфирный наркоз

16 октября 1846 года произошло первое испытание эфирного наркоза. И он быстро стал завоевывать мир. В России первую операцию под наркозом сделал 7 февраля 1847 года товарищ Пирогова по профессорскому институту, Федор Иноземцев. Он возглавлял кафедру хирургии Московского университета.

Сам Пирогов же операцию с применением обезболивания сделал на неделю позже. За год в 13 городах России было совершено 690 операций под наркозом, 300 из них пироговские!

Вскоре он принял участие в военных действиях на Кавказе. Здесь он впервые в истории медицины начал оперировать раненых с эфирным обезболиванием. Всего великий хирург провел около 10 000 операций под эфирным наркозом.

Хирург дал рождение новой медицинской дисциплине - топографической анатомии. Пирогов составил первый анатомический атлас, ставший незаменимым руководством для врачей-хирургов.

Военно-полевая медицина и гипс

В 1853 году началась Крымская война. Пирогов отправился в Севастополь, там он оперировал раненых и впервые в истории медицины применил гипсовую повязку. Это нововведение позволило ускорить процесс заживления переломов, и избавило солдат и от искривления конечностей.

Одной из важнейших заслуг Пирогова является сортировка раненых: одним операцию делали прямо в боевых условиях, других эвакуировали в глубь страны после оказания первой помощи. По его инициативе в русской армии появились сестры милосердия. Пирогов заложил основы военно-полевой медицины.

После Севастополя хирург впал в немилость Александра II. На некоторое время Николай Пирогов поселился в своем имении «Вишня» неподалеку от Винницы, где организовал бесплатную больницу. Он выезжал оттуда только за границу, а также по приглашению Петербургского университета для чтения лекций. К этому времени он уже был членом нескольких иностранных академий.

В мае 1881 года в Москве и Петербурге торжественно отмечали пятидесятилетие научной деятельности Пирогова. В это время ученый уже был неизлечимо болен, и летом 1881 года он умер в своем имении.

Одно из важнейших изобретений гениального русского врача, первым использовавшего наркоз на поле брани и приведшего в армию медсестер
Представьте себе обычный травмпункт - скажем, где-нибудь в Москве. Вообразите, что вы оказываетесь там не по личной надобности, то есть не с травмой, которая отвлекает вас от любых посторонних наблюдений, а в качестве случайного прохожего. Но - с возможностью заглянуть в любой кабинет. И вот, проходя по коридору, вы замечаете дверь с надписью «Гипсовая». А что за нею? За нею - классический медицинский кабинет, вид которого отличается разве что низкой квадратной ванной в одном из углов.

Да-да, это то самое место, где на сломанную руку или ногу, после первичного осмотра врачом-травматологом и сделанного рентгена, наложат гипсовую повязку. Зачем? Чтобы кости срастались так, как надо, а не как попало. И чтобы при этом кожа все-таки могла дышать. И чтобы неосторожным движением не потревожить сломанную конечность. И… Да что тут спрашивать! Ведь каждый знает: раз что-то сломано - надо накладывать гипс.

А ведь этому «каждый знает» - от силы 160 лет. Потому что впервые гипсовую повязку как средство лечения применил в 1852 году великий русский врач, хирург Николай Пирогов. До него подобного не делал никто в мире. Ну, а после него, получается, делает кто угодно и где угодно. Но «пироговская» гипсовая повязка - это как раз тот приоритет, который в мире никем не оспаривается. Просто потому, что невозможно оспорить очевидное: тот факт, что гипс как медицинское средство - одно из чисто русских изобретений.

Портрет Николая Пирогова художника Ильи Репина, 1881 год.

Война как двигатель прогресса

К началу Крымской войны Россия оказалась во многом не готова. Нет, не в смысле того, что она не знала о грядущем нападении, как СССР в июне 1941-го. В те далекие времена привычка говорить «иду на вы» была еще в ходу, да и разведка с контрразведкой еще не были так развиты, чтобы тщательно скрывать подготовку к атаке. Не готова страна была в общем, экономико-общественном смысле. Не хватало современного , современного , железных дорог (и это оказалось критическим!), ведущих к театру военных действий…

А еще в российской армии не хватало врачей. К началу Крымской войны организация медицинской службы в армии шла в соответствии с руководством, написанным за четверть века до того. Согласно его требованиям, после начала военных действий в войсках должно было насчитываться более 2000 врачей, почти 3500 фельдшеров и 350 фельдшерских учеников. В реальности же не хватало никого: ни медиков (десятой части), ни фельдшеров (двадцатой части), а их учеников не было вообще.

Казалось бы, не такая уж и существенная нехватка. Но тем не менее, как писал военный исследователь Иван Блиох, «в начале осады Севастополя один врач приходился на триста человек раненых». Чтобы изменить это соотношение, по сведениям историка Николая Гюббенета, за время Крымской войны на службу были приняты более тысячи врачей, в том числе иностранцы и студенты, получившие диплом, но не закончившие обучение. И почти 4000 фельдшеров и их учеников, половина из которых в ходе боевых действий вышла из строя.

В такой обстановке и с учетом свойственной, увы, русской армии того времени тыловой организованной беспорядочности, число навсегда выведенных из строя раненых должно было достигнуть как минимум четверти. Но как стойкость защитников Севастополя изумила готовившихся к быстрой победе союзников, так и усилия медиков дали неожиданно куда более хороший результат. Результат, у которого было несколько объяснений, но одно имя - Пирогов. Ведь именно он ввел в практику военно-полевой хирургии иммобилизирующие гипсовые повязки.

Что это дало армии? В первую очередь,- возможность возвращать в строй многих из тех раненых, кто несколькими годами раньше просто лишился бы руки или ноги в результате ампутации. Ведь до Пирогова этот процесс был устроен очень просто. Если на стол хирургам попадал человек с перебитой пулей или осколком рукой или ногой, его чаще всего ждала ампутация. Солдатам - по решению врачей, офицерам - по результатам переговоров с врачами. В противном случае раненый все равно с большой вероятностью не вернулся бы в строй. Ведь незафиксированные кости срастались как попало, и человек оставался калекой.

Из мастерской - в операционную

Как писал сам Николай Пирогов, «война есть травматическая эпидемия». И как для всякой эпидемии, для войны должна была найтись какая-то своя, образно говоря, вакцина. Ею - отчасти, потому что далеко не все ранения исчерпываются перебитыми костями - и стал гипс.

Как это часто бывает с гениальными изобретениями, доктор Пирогов придумал делать свою иммобилизирующую повязку буквально из того, что лежит под ногами. Вернее, под руками. Поскольку окончательное решение использовать для повязки гипс, смоченный водой и зафиксированный бинтом, пришло к нему в… мастерской скульптора.

В 1852 году Николай Пирогов, как он сам вспоминал полтора десятилетия спустя, наблюдал за тем, как работает скульптор Николай Степанов. «Я в первый раз увидел… действие гипсового раствора на полотне, - писал врач. - Я догадался, что его можно применять в хирургии, и тотчас же наложил бинты и полоски холста, намоченные этим раствором, на сложный перелом голени. Успех был замечательный. Повязка высохла в несколько минут: косой перелом с сильным кровяным подтеком и прободением кожи… зажил без нагноения и без всяких припадков. Я убедился, что эта повязка может найти огромное применение в военно-полевой практике». Как, собственно, и случилось.

Но открытие доктора Пирогова стало результатом не только случайного озарения. Над проблемой надежной фиксирующей повязки Николай Иванович бился не первый год. К 1852-му году за спиной Пирогова был уже опыт применения липовых лубков и крахмальной повязки. Последняя представляла собой нечто весьма похожее на гипсовую повязку. Пропитанные раствором крахмала куски холста слой за слоем накладывали на сломанную конечность - точно так же, как в технике папье-маше. Процесс это был довольно долгий, крахмал застывал не сразу, а повязка получалась громоздкой, тяжелой и неводостойкой. К тому же она плохо пропускала воздух, что негативно влияло на рану, если перелом был открытым.

К тому же времени уже были известны и идеи с использованием гипса. Скажем, в 1843 году тридцатилетний врач Василий Басов предложил фиксировать сломанную ногу или руку алебастром, насыпанным в большой ящик - «перевязочный снаряд». Затем этот ящик на блоках поднимали к потолку и в таком положении крепили - почти так же, как сегодня в случае необходимости крепят загипсованные конечности. Но вес был, конечно, запредельным, да и воздухопроницаемость - никакой.

А в 1851 году голландский военный врач Антониус Матейсен ввел в практику свой способ фиксации сломанных костей с помощью натертых гипсом бинтов, которые накладывались на место перелома и прямо там смачивались водой. Об этом новшестве он написал в феврале 1852 года в бельгийском медицинском журнале Reportorium. Так что идея в полном смысле слова витала в воздухе. Но только Пирогов смог в полной мере оценить ее и найти самый удобный способ гипсования. И не где-нибудь, а на войне.

«Предохранительное пособие» по-пироговски

Вернемся в осажденный Севастополь, во времена Крымской войны. На нее уже знаменитый к тому времени хирург Николай Пирогов приехал 24 октября 1854 года, в самый разгар событий. Именно в этот день состоялось печально знаменитое Инкерманское сражение, закончившееся для русских войск крупной неудачей. И тут недостатки организации медицинской помощи в войсках проявили себя в полной мере.

Картина «Двадцатый пехотный полк в сражении при Инкермане» художника Давида Роуландса. Источник: wikipedia.org

В письме своей жене Александре 24 ноября 1854 года Пирогов писал: «Да, 24 октября дело не было нежданное: его предвидели, предназначили и не позаботились. 10 и даже 11000 было выбытых из строя, 6000 слишком раненых, и для этих раненых не приготовили ровно ничего; как собак, бросили их на земле, на нарах, целые недели они не были перевязаны и даже не накормлены. Укоряли англичан после Альмы, что они ничего не сделали в пользу раненого неприятеля; мы сами 24 октября ничего не сделали. Приехав в Севастополь 12 ноября, следовательно, 18 дней после дела, я нашел слишком 2000 раненых, скученных вместе, лежащих на грязных матрацах, перемешанных, и целые 10 дней почти с утра до вечера должен был оперировать таких, которым операции должно было сделать тотчас после сражения».

Именно в этой обстановке таланты доктора Пирогова проявились в полной мере. Во-первых, именно ему принадлежит заслуга во введении в практику системы сортировки раненых: «Я первый ввел сортировку раненых на севастопольских перевязочных пунктах и уничтожил этим господствовавший там хаос», - писал об этом сам великий хирург. По Пирогову, каждого раненого нужно было отнести к одному из пяти типов. Первый - безнадежные и смертельно раненые, которым нужны уже не врачи, а утешители: медсестры или священники. Второй - тяжело и опасно раненые, требующие безотлагательной помощи. Третий - тяжелораненые, «требующие также неотлагательного, но более предохранительного пособия». Четвертый - «раненые, для которых непосредственное хирургическое пособие необходимо только для того, чтобы сделать возможную транспортировку». И, наконец, пятый - «легкораненые, или такие, у которых первое пособие ограничивается наложением легкой перевязки или извлечением поверхностно сидящей пули».

А во-вторых, именно здесь, в Севастополе, Николай Иванович стал широко использовать только-только изобретенную им гипсовую повязку. Насколько большое значение он придавал этому новшеству, можно судить по простому факту. Именно под него Пирогов выделил особый тип раненых - требующих «предохранительного пособия».

О том, насколько широко применялась гипсовая повязка в Севастополе и, вообще, в Крымской войне, можно судить только по косвенным признакам. Увы, даже педантично описывавший все происходившее с ним в Крыму Пирогов не позаботился оставить потомкам точные сведения на этот счет - в основном оценочные суждения. Незадолго до смерти, в 1879 году Пирогов писал: «Гипсовая повязка в первый раз введена мною в военно-госпитальную практику в 1852-м, и в военно-полевую в 1854 годах, наконец, … взяла свое и сделалась необходимою принадлежностью полевой хирургической практики. Я позволю себе думать, что введение мною гипсовой повязки в полевую хирургию, главным образом содействовало и распространению в полевой практике сберегательного лечения».

Вот оно, то самое «сберегательное лечение», оно же «предохранительное пособие»! Именно для него и применялась в Севастополе, как ее назвал Николай Пирогов, «налепная алебастровая (гипсовая) повязка». А частота ее применения прямо зависела от того, как много раненых врач старался уберечь от ампутации - а значит, какому числу бойцов нужно было наложить гипс на огнестрельные переломы рук и ног. И видимо, счет им шел на сотни. «У нас вдруг привалило до шестисот раненых в одну ночь, и мы сделали в течение двенадцати часов слишком семьдесят ампутаций. Эти повторяются беспрестанно в различных размерах», - писал Пирогов своей жене 22 апреля 1855 года. А по свидетельству очевидцев, применение пироговской «налепной повязки» позволило сократить число ампутаций в несколько раз. Получается, только в тот кошмарный день, о котором хирург рассказывал своей жене, гипс наложили двум-трем сотням раненых!

Николай Пирогов в Симферополе. Художник не известен.

Избавление от боли – мечта человечества еще с незапамятных времен. Попытки прекратить мучения больного применялись еще в древнем мире. Однако способы, которыми лекари тех времен старались обезболить, были по теперешним понятиям абсолютно дикими и сами доставляли пациенту боль. Оглушение ударом по голове тяжелым предметом, тугое стягивание конечностей, передавливание сонной артерии вплоть до полного отключения сознания, кровопускание до анемии мозга и глубокого обморока – эти совершенно зверские методы активно применялись с целью потери болевой чувствительности у пациента.

Существовали, правда, и иные способы. Еще в Древнем Египте, Греции, Риме, Индии и Китае использовались в качестве обезболивающих средств отвары ядовитых трав (белладонна, белена) и прочие средства (алкоголь до беспамятства, опий). В любом случае такие «щадящие» безболезненные методы приносили организму больного, помимо подобия обезболивания, еще и вред.

История хранит данные об ампутациях конечностей на морозе, которые проводил хирург армии Наполеона Ларрей. Прямо на улице, при 20-29 градусах ниже нуля, он оперировал раненых, считая заморозку достаточным обезболиванием (в любом случае, других возможностей у него все равно не было). Переход от одного раненого к другому осуществлялся даже без предварительного мытья рук – в то время никто не задумывался об обязательности этого момента. Вероятно, Ларрей использовал метод Аурелио Саверино, врача из Неаполя, который еще в 16-17 веке за 15 минут до начала операции натирал снегом те части тела больного, которые после этого подвергались вмешательству.

Разумеется, ни один из перечисленных методов не давал хирургам тех времен абсолютного и долговременного обезболивания. Проведение операций должно было проходить невероятно быстро – от полутора до 3 минут, так как невыносимую боль человек способен выдерживать не дольше 5 минут, иначе наступал болевой шок, от которого больные чаще всего умирали. Можно представить, что, например, ампутация проходила при таких условиях буквально отсечением конечности, а что при этом испытывал пациент, вряд ли можно описать словами… Проводить полостные операции такой наркоз еще не позволял.

Дальнейшие изобретения обезболивания

Хирургия остро нуждалась в наркозе. Это могло дать шансы на выздоровление большинству пациентов, которые нуждались в операции, и врачи это хорошо понимали.

В 16 веке (1540 год) знаменитым Парацельсом было сделано первое научно обоснованное описание диэтилового эфира как обезболивающего. Однако после смерти врача его разработки потерялись и забылись еще на 200 лет.

В 1799 году благодаря Х.Деви увидел свет вариант обезболивания с помощью закиси азота («веселящего газа»), вызывавшего у больного эйфорию и дававшего некоторый обезболивающий эффект. Этот прием Деви использовал на себе во время прорезывания зубов мудрости. Но поскольку он был химиком и физиком, а не медиком, его идея не нашла поддержки среди врачей.

В 1841 году Лонг впервые провел удаление зуба, применив эфирный наркоз, но никому не сообщил об этом сразу. В дальнейшем основной причиной его молчания стал неудачный опыт Х. Уэллса.

В 1845 году доктор Хорас Уэллс, принявший способ Деви обезболивать путем применения «веселящего газа», решил провести публичный эксперимент: удалить пациенту зуб, используя закись азота. Доктора, собравшиеся в зале, были настроены весьма скептически, что объяснимо: в то время в абсолютную безболезненность операций никто полностью не верил. «Испытуемым» решился стать один из пришедших на эксперимент, но в силу своей трусливости, кричать он начал еще до того, как был подан наркоз. Когда же обезболивание все же было проведено, и пациент, как казалось, отключился, «веселящий газ» распространился по помещению, а подопытный больной проснулся от резкой боли в момент удаления зуба. Публика хохотала под воздействием газа, пациент кричал от боли… Общая картина происходящего была удручающей. Эксперимент был провален. Присутствовавшие врачи освистали Уэллса, после чего он постепенно начал терять пациентов, не доверявших «шарлатану» и, не выдержав позора, покончил жизнь самоубийством, надышавшись хлороформа и вскрыв себе бедренную вену. Но мало кто знает, что с проваленного эксперимента тихо и незаметно уходил ученик Уэллса, Томас Мортон, который впоследствии и был признан первооткрывателем эфирного наркоза.

Вклад Т. Мортона в развитие обезболивания

В то время Томас Мортон, врач, ортопед-стоматолог, испытывал трудности, касающиеся недостатка в пациентах. Люди по понятным причинам боялись лечить зубы, тем более удалять их, предпочитая терпеть, нежели подвергнуться мучительной стоматологической процедуре.

Мортон «довел до ума» разработку диэтилового спирта как сильного обезболивающего путем множественных экспериментов на животных и своих коллегах-стоматологах. Применяя этот метод, он удалял им зубы. Когда же он соорудил примитивнейший по современным меркам наркозный аппарат, решение провести публичное применение наркоза стало окончательным. Себе в помощники Мортон пригласил опытного хирурга, отведя себе роль анестезиолога.

16 октября 1846 года Томасом Мортоном была успешно проведена публичная операция по удалению опухоли на челюсти и зуба под наркозом. Эксперимент прошел в полнейшей тишине, пациент мирно спал и ничего не чувствовал.

Весть об этом моментально распространилась во всем мире, диэтиловый эфир был запатентован, в результате чего официально считается, что именно Томас Мортон – первооткрыватель наркоза.

Менее чем через полгода, в марте 1847-го уже были проведены первые операции под наркозом в России.

Н. И. Пирогов, его лепта в развитие анестезиологии

Вклад великого русского врача, хирурга в медицину трудно описать, настолько он велик. В развитие анестезиологии он тоже внес свою многозначительную лепту.

Свои разработки по общему наркозу в 1847 году он совместил с данными, уже ранее полученными в результате экспериментов, проведенных другими врачами. Пирогов описал не только положительные стороны наркоза, но и первый указал на его минусы: вероятность тяжелых осложнений, необходимость точных знаний в области анестезиологии.

Именно в трудах Пирогова появились первые данные о внутривенной, ректальной, эндотрахеальной и спинальной анестезии, применяющейся и в современной анестезиологии.

К слову, первым хирургом России, проведшим операцию под наркозом, был Ф. И. Иноземцев, а не Пирогов, как принято считать. Произошло это в Риге 7 февраля 1847 года. Операция с применением эфирного наркоза прошла удачно. Но между Пироговым и Иноземцевым были сложные натянутые отношения, несколько напоминающие соперничество двух специалистов. Пирогов после удачной операции, проведенной Иноземцевым, очень быстро начал оперировать, применяя такой же метод подачи наркоза. В результате количество проведенных им операций заметно перекрывало операции, проведенные Иноземцевым, и таким образом, Пирогов взял первенство числом. На этом основании во многих источниках именно Пирогов назван первым врачом, применившим наркоз в России.

Развитие анестезиологии

С изобретением наркоза возникла потребность в специалистах в этой сфере. При операции нужен был врач, отвечающий за дозу наркоза и контролирующий состояние больного. Первым анестезиологом официально признан англичанин Джон Сноу, начавший свою деятельность на этом поприще в 1847 году.

Со временем стали появляться сообщества анестезиологов (первое – в 1893 году). Наука стремительно развивалась, в анестезиологии уже начали применять очищенный кислород.

1904 год – впервые проведен внутривенный наркоз с гедоналом, ставший первым шагом в развитии неингаляционного наркоза. Появилась возможность делать сложные полостные операции.

Не стояло на месте и развитие препаратов: создавалось множество средств для обезболивания, многие из которых совершенствуются до сих пор.

Во второй половине 19 века Клодом Бернаром и Грином было открыто, что улучшить и усилить наркоз можно путем предварительного введения морфина для успокоения больного и атропина для уменьшения отделения слюны и предупреждения сбоя сердцебиения. Еще чуть позже в анестезии начали применять противоаллергические препараты перед началом операции. Так начала развиваться премедикация как медикаментозная подготовка к общему наркозу.

Постоянно применяемый для наркоза один препарат (эфир) уже не удовлетворял запросы хирургов, поэтому С. П. Федоровым и Н. П. Кравковым был предложен смешанный (комбинированный) наркоз. Использование гедонала отключало сознание больного, хлороформ быстро устранял фазу возбужденного состояния пациента.

Сейчас в анестезиологии тоже один-единственный какой-либо препарат не может самостоятельно сделать наркоз безопасным для жизни пациента. Поэтому современный наркоз – многокомпонентный, где каждый препарат выполняет свою необходимую функцию.

Как ни странно, но местная анестезия начала развиваться гораздо позже открытия общего наркоза. В 1880 году идея о местном обезболивании была высказана (В. К. Анреп), а в 1881 – провели первую операцию на глазу: офтальмолог Келлер придумал проведение местной анестезии, применив введение кокаина.

Развитие местной анестезии начало довольно быстро набирать обороты:

• 1889 год: инфильтрационная анестезия;
• 1892 год: проводниковая анестезия (изобрел А. И. Лукашевич совместно с М. Оберстом);
• 1897 год: спинальная анестезия.

Большое значение сыграл популярный и ныне метод тугого инфильтрата, так называемая футлярная анестезия, которую изобрел А. И. Вишневский. Тогда этот метод часто использовался в военных условиях и в экстренных ситуациях.

Развитие анестезиологии в целом не стоит на месте: постоянно разрабатываются новые препараты (например, фентанил, анексат, налоксон и др.), обеспечивающие безопасность для пациента и минимум побочных явлений.

А вы говорите: поскользнулся, упал. Закрытый перелом! Потерял сознание, очнулся — гипс. (к\ф «Бриллиантовая рука»)

С древних времен, чтобы сохранить неподвижность в области перелома, иммобилизовать поврежденные отломки костей применялись различные материалы. Сам факт того, что кости намного лучше срастаются, если придать им неподвижность друг относительно друга, был очевиден еще первобытным людям. Подавляющее большинство переломов заживет без какой-либо необходимости в операции, если сломанная кость правильно сопоставлена и зафиксирована (иммобилизована). Очевидно, что в ту стародавнюю пору стандартным методом лечения переломов была иммобилизация (ограничение подвижности). А чем в те времена, на заре истории можно зафиксировать сломанную кость? Согласно дошедшему до наших дней тексту из папируса Эдвина Смита (1600 г до нашей эры), в применялись затвердевающие бинты, вероятно полученные из бинтов, применяемых при бальзамировании. Также при раскопках гробниц пятой династии (2494-2345 годах до нашей эры) Эдвин Смит описывает два набора шин для иммобилизации. До появления первой гипсовой повязки было очень далеко…
Подробные рекомендации по лечению переломов даны в «Гиппократовом сборнике». В трактатах «О переломах» и «О суставах» дана техника вправления суставов, устранение деформации конечностей при переломах, и, конечно же, методы иммобилизации. Применялись отвердевающие повязки из смеси воска и смолы (кстати, метод был очень популярен не только в Греции), а также шины из «толстой кожи и свинца».
Более поздние описание методов фиксации сломанных конечностей , в 10 веке н.э. Талантливый хирург из Кордовского Халифата (территория современной Испании) предлагал для создания плотной фиксирующей повязки применять как смесь глины, так и муки и яичного белка. Это были материалы, которые наряду с крахмалом применялись повсеместно вплоть до начала 19 века и технически претерпевали лишь незначительные изменения. Интересно другое. Почему для этого не применяли гипс? История гипсовой повязки, именно такой, какую мы ее знаем сегодня, насчитывает только 150 лет. А гипс как строительный материал применялся еще в 3-м тысячелетии до нашей эры. Неужели никто не подумал применять гипс для иммобилизации за 5 тысяч лет? Все дело в том, что для создания гипсовой повязки нужен не просто гипс, а тот, из которого убрали излишки влаги — алебастр. В среднее века за ним закрепилось название «парижская штукатурка».

История гипса: от первых скульптур до парижской штукатурки

Гипс как строительный материал применялся еще 5 тысяч лет назад, и использовался повсеместно в произведениях искусства, постройках древних цивилизаций. Египтяне, например, использовали его для отделки усыпальниц фараонов в пирамидах. В Древней Греции гипс очень широко применялся для создания великолепных скульптур. Фактически, греки и дали название этому природному материалу. «Гипрос» по-гречески — «кипящий камень» (очевидно, что ввиду своей легкости и пористой структуре). Широкое распространение получил он и в творениях древних римлян.
Исторически самый известный строительный материал применялся и зодчими остальной части Европы. Причем изготовление лепнины и скульптуры — не единственное применение гипса. Применялся он и для изготовления декоративной штукатурки для обработки деревянных домов в городах. Огромный интерес к гипсовой штукатурке возник из-за довольно часто встречающегося в те времена несчастья — огня, а именно: Великого лондонского пожара в 1666 году. Пожары тогда были не редкостью, но тогда выгорело более 13 тысяч деревянных строений. Оказалось, что те здания, которые были покрыты гипсовой штукатуркой, были намного устойчивее к действию огня. Поэтому во Франции начали активно применять гипс для защиты зданий от пожаров. Важный момент: во Франции находится самое крупное месторождение гипсового камня — Монмартр. Поэтому и закрепилось название «парижская штукатурка».

От парижской штукатурки до первой гипсовой повязки

Если говорить об отвердевающих материалах, применяемых в «догипсовую» эпоху, то стоит вспомнить знаменитого Амбруаза Паре. Французский хирург пропитывал бинты составом на основе яичного белка, о чем пишет в своем десятитомном руководстве по хирургии. Это был 16 век и начало активно применяться огнестрельное оружие. Иммобилизующие повязки применялись не только для лечения переломов, но и лечения огнестрельных ран, . Европейские хирурги тогда экспериментировали с декстрином, крахмалом, столярным клеем. Личный врач Наполеона Бонапарта, Жан Доминик Ларрей применял повязки, пропитанные составом камфорного спирта, ацетата свинца и яичного белка. Метод ввиду трудоемкости не был массовым.
А вот кто первым догадался использовать гипсовую повязку, то есть ткань, пропитанную гипсом — неясно. По-видимому, это был голландский врач — Антоний Матиссен, применивший ее в 1851 году. Он попробовал натирать гипсовым порошком перевязочный материал, который после наложения смачивали губкой с водой. Причем на заседании Бельгийского общества врачебных наук его резко раскритиковали: хирургам не понравилось, что гипс пачкает одежду врача и быстро затвердевает. Повязки Матиссена представляли полоски грубой хлопчатобумажной ткани с нанесенной тонким слоем парижской штукатурки. Этот метод приготовления гипсовой повязки использовался до 1950 года.
Стоит сказать, что и задолго до этого есть свидетельства того, что гипс для иммобилизации применяли, но несколько другим способом. Ногу помещали в заполненный алебастром ящик — «перевязочный снаряд». Когда гипс схватывался, на конечности получалась такая тяжелая болванка. Минусом было то, что это сильно ограничивало подвижность пациента. Очередным рывком в иммобилизации, как обычно, стала война. На войне все должно быть быстро, практично и удобно в массовом применении. Кто на войне будет заниматься ящиками с алебастрами? Именно наш соотечественник, Николай Иванович Пирогов в первый раз применил гипсовую повязку в 1852 году в одном из военных госпиталей.

Первое в истории применение гипсовой повязки

А почему же все-таки гипс? Гипс — один из самых распространенных минералов в земной коре. Представляет собой сульфат кальция, связанный с двумя молекулами воды (CaSO4*2H2O). При нагревании до 100-180 градусов гипс начинает терять воду. В зависимости от температуры получается либо алебастр (120-180 градусов Цельсия). Это и есть тот самый парижский гипс. При температуре 95-100 градусов получается низкообжиговый гипс, называемый высокопрочным гипсом. Последний как раз более предпочтителен для скульптурных композиций.

Первым применил знакомую нам гипсовую повязку . Он, также как и другие врачи, пытался применить для создания плотной повязки разные материалы: крахмал, коллоидин (это смесь березового дегтя, салициловой кислоты и коллоидия), гуттаперчу (полимер, очень похожий на каучук). У всех этих средств был большой минус — они очень медленно высыхали. Кровь и гной размачивали повязку и она нередко ломалась. Способ, предложенный Матиссеном, также не был совершенен. За счет неравномерного пропитывания ткани гипсом повязка осыпалась и была непрочной.

Для иммобилизации еще в древности были попытки применять цемент, но минусом было также длительное время отверждения. Попробуйте посидеть со сломанной ногой неподвижно целый день…

Как писал Н.И. Пирогов в своих «Севастопольских письмах и воспоминаниях» он увидел у известного в те времена скульптора, Н.А.Степанова в мастерской действие гипса на полотно холста. Скульптор использовал тонкие льняные полоски, смоченные в жидкой смеси парижской штукатурки для изготовления моделей. «Я догадался, что его можно применять в хирургии, и тотчас наложил бинты и полоски холста, намоченные этим раствором, на сложный перелом голени. Успех был замечательный. Повязка высохла за несколько минут…Сложный перелом зажил без нагноения и всяких припадков».
Во время Крымской войны способ применения гипсовых повязок был широко внедрен в практику. Методика приготовления гипсовой повязки по Пирогову выглядела так. Поврежденную конечность оборачивали тканью, причем дополнительно обкладывали костные выступы. Готовился раствор гипса и в него погружались полоски из рубашек или кальсон (на войне не до жиру). В общем, для повязок годилось все.

В иммобилизующую повязку при наличии гипсового раствора можно превратить все что угодно (из к/ф «Джентльмены удачи»)

Распределяли гипсовую кашицу по ткани и накладывали вдоль конечности. Затем продольные полосы укреплялись поперечными полосами. Получалась прочная конструкция. Уже после войны Пирогов усовершенствовал свой метод: из грубой парусины заранее вырезался лоскут ткани, соответствующий размерам поврежденной конечности и замачивался в гипсовом растворе перед применением.

За рубежом же популярна была методика Матиссена. Ткань натиралась сухим гипсовым порошком и накладывалась на конечность пациента. Гипсовый состав хранился отдельно в герметичных контейнерах. В дальнейшем выпускались обсыпанные тем же составом бинты. Но смачивали их уже после бинтования.

Плюсы и минусы гипсовой повязки

Какие плюсы есть у фиксирующей повязки на основе гипса? Удобство и быстрота применения. Гипс гипоаллергенный (на памяти только один случай контактной аллергии). Очень важный момент: повязка «дышит» за счет пористой структуры минерала. Создается микроклимат. Это несомненный бонус, в отличии от современных полимерных повязок, имеющих еще и гидрофобную подложку. Из минусов: не всегда достаточная прочность (хотя тут многое зависит от техники изготовления). Гипс крошится и очень тяжел. И для тех, кого коснулось несчастье и пришлось обращаться к травматологу, часто мучает вопрос: как почесать под гипсом? Все же под гипсовой повязкой чешется чаще чем под полимерной: он пересушивает кожу (вспомним гигроскопичность гипса). В ход идут различные приспособления из проволочек. Кто сталкивался, тот поймет. В повязке из пластика, наоборот, все «преет». Подложка гидрофобная, то есть воду не впитывает. А то как же главный бонус полимерных повязок — возможность принимать душ? Конечно, здесь всех этих минусов лишены повязки, созданные на 3D принтере. Но пока такие повязки только в разработке.

Полимер и 3D принтер как средство иммобилизации

Уйдет ли гипсовая повязка в прошлое?

Современные возможности 3D принтера в создании фиксирующих повязок

Безусловно. Но, думаю, что будет это очень не скоро. Быстро развивающиеся современные технологии, новые материалы все же возьмут свое. У гипсовой повязки есть пока очень важное преимущество. Очень низкая цена. И, хотя появляются новые полимерные материалы, иммобилизующая повязка из которых намного легче и прочнее (кстати снимать такую намного сложнее, чем обычную гипсовую), фиксирующие повязки по типу «внешнего скелета» (напечатанные на 3D принтере), история гипсовой повязки еще не закончена.

Паламарчук Вячеслав

Если вы нашли опечатку в тексте, пожалуйста, сообщите мне об этом. Выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

Слово «наркоз» произошло от греческого слова, означающего «оцепенение», «онемение».

Наркоз необходим для блокирования болевых сигналов, идущих от пораженных органов в мозг. Слишком мощный сигнал может насколько перевозбудить один участок мозга, что разладится работа остальных. В результате может произойти остановка сердца или дыхания.

Наркоз ведет свою историю от обезболивания, применявшегося при хирургических операциях в Ассирии, Египте, Индии, Китае и других странах Древнего мира. Первые обезболивающие вещества изготавливались из растений и применялись в виде настоев, отваров и «сонных губок», пропитанных соком белены, конопли, опия, цикуты. Губку смачивали в настойке или поджигали, в результате чего образовывались пары, усыплявшие больных. Кроме того, обезболивание вызывали, сдавливая сосуды шеи и конечностей, выпуская большое количество крови, давая пациенту вино или спирт, применяя холод.

В XII в. в Болонском университете было собрано около 150 рецептов обезболивающих средств. Примерно в 1200 г. Р. Луллий открыл эфир, обезболивающие средства которого описал в 1540 г. Парацельс.

Несмотря на эти исследования, при проведении операций, для того чтобы вызвать потерю сознания, зачастую применяли деревянный молоток-киянку, которым пациента били по голове.

В начале XIX в. английский ученый Г. Деви случайно вдохнул большую дозу закиси азота N 2 O. При этом он ощутил чрезвычайное возбуждение и опьянение, затанцевал, словно сумасшедший. Узнав о свойствах «веселящего газа», в лабораторию Деви стали приходить респектабельные леди и джентльмены, чтобы подышать удивительным веществом. Веселящий газ действовал по-разному: одни прыгали по столам и стульям, другие говорили без умолку, третьи лезли в драку.

В 1844 г. американский зубной врач X. Уэллс использовал наркотическое действие закиси азота для обезболивания. Сначала он попросил своих ассистентов вырвать у него зуб, используя в качестве наркоза этот газ. При этом он совсем не ощутил боли. В дальнейшем он испробовал этот наркоз на своих пациентах, но публичная демонстрация удаления зуба закончилась провалом: пациент громко закричал то ли от боли, то ли при виде медицинских инструментов. Неудача и насмешки довели стоматолога-новатора до самоубийства.

16 октября 1846 г. Н. И. Пироговым впервые была произведена полостная хирургическая операция под полным эфирным наркозом. В ходе ее было осуществлено полное обезболивание, расслаблены мышцы, исчезли рефлексы. Больной был погружен в глубокий сон, потеряв чувствительность.

14 февраля 1847 г. Н. И. Пирогов сделал первую операцию под эфирным наркозом во 2-м военно-сухопутном госпитале.

Испытав эфиризацию (эфирный наркоз) на здоровых людях, повторно на самом себе, и располагая материалом после 50 операций под эфирным наркозом (используя его в госпитальной и частной практике), Пирогов решил применить эфирный наркоз непосредственно при оказании хирургической помощи на поле сражения.

В этом же году Пирогов осуществил интрахеальный наркоз – введение обезболивающего непосредственно в дыхательное горло.

8 июля 1847 г. Пирогов уезжает на Кавказ, где шла война с горцами, с целью проверить действие эфирного наркоза как обезболивающего средства в больших масштабах. По пути в Пятигорске и Темир-Хан-Шуре Пирогов знакомил врачей со способами эфиризации и провел ряд операций под наркозом. В Оглах, где не было отдельного помещения для операций, Пирогов стал специально оперировать в присутствии других раненых, чтобы убедить их в болеутоляющем действии эфирных паров. Благодаря наглядному примеру другие раненые также безбоязненно подвергались наркозу. Прибыв в Самуртский отряд, Пирогов в примитивном «лазарете» провел около 100 операций. Таким образом, Пирогов первым в мире применил эфирный наркоз на поле сражения. За год Пирогов сделал около 300 операций под эфирным наркозом (всего в России с февраля 1847 г. по февраль 1848 г. их было произведено 690).

4 ноября 1847 г. шотландский врач Дж. Симпсон провел первую операцию под хлороформным усыплением. Первые операции под хлороформным наркозом в России осуществили: 8 декабря 1847 г. Лоссиевский в Варшаве, 9 декабря 1847 г. Поль в Москве, 27 декабря 1847 г. в Санкт-Петербурге в клинике Пирогова.

Пирогов энергично внедрил наркоз в клиническую практику. Он непрерывно работал над усовершенствованием методики и техники наркотизации. Пирогов предложил ректальный способ наркоза (введение эфира в прямую кишку). Для этого великий хирург сконструировал специальный аппарат и улучшил конструкцию существовавших ингаляционных аппаратов.

Изучая эфирный наркоз, Пирогов также вводил эфир в сонную и бедренную артерии, во внутреннюю яремную вену, бедренную и воротную вены. На основании экспериментальных данных Пирогов пришел к выводу, что при впрыскивании жидкого эфира в вену наступает мгновенная смерть.

Метод внутривенного наркоза чистым эфиром не получил распространения. Однако идея Пирогова о возможности введения наркотического средства непосредственно в кровь была претворена в жизнь русскими учеными Н. П. Кравковым и С. П. Федоровым, которые в начале XX в. предложили вводить непосредственно в вену снотворное гедонал.

Вместе с общим наркозом развивалось местное обезболивание. Для этого использовали втирание различных веществ, сдавливание нервных стволов и т. п.

В 1859 г. был открыт кокаин – алкалоид листьев кокаинового куста. Исследования показали, что он обладает обезболивающими свойствами. В 1884 г. русский врач В. К. Анреп предложил использовать кокаин в качестве анестезирующего средства, а в 1884 г. австриец Келлер применил кокаиновое обезболивание при операциях на глазах. Но к сожалению, при длительном приеме кокаин вызывал болезненное привыкание.

Новый этап в местном обезболивании начался с появлением новокаина, созданного на основе кокаина, но не вызывающего привыкания. С введением в практику растворов новокаина стали развиваться различные способы местного обезболивания: инфильтрационная, проводниковая и спинно-мозговая анестезия.

В первой половине XX в. анестезия, наука об обезболивании, стала самостоятельным разделом медицины. Она занимается подготовкой больного к операции, проведением наркоза и наблюдением во время операций и в послеоперационный период.

При проведении наркоза осуществляется контроль за состоянием больного при помощи электроэнцефалографии и наблюдения за пульсом и артериальным давлением. Важным этапом является выход из наркоза, поскольку рефлексы у больных восстанавливаются постепенно и возможны осложнения.

Применение наркоза позволило осуществлять операции на сердце, легких, головном и спинном мозге, ранее невозможные из-за мощного болевого шока. Поэтому врач-анестезиолог не менее важен, чем хирург.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.