Презентация - памятники славянской письменности. Памятники старославянской письменности

Какие формы письменности существовали на Руси? Какие там формы создавали, какими пользовались, какие видели, о каких знали? И где? И когда? Прежде чем рассматривать функции письма, мы должны дать обзор самого материала, совершить путешествие по графической среде.

Для современного наблюдателя «графическая среда» неизбежно остается лишь «виртуальным» ландшафтом, состоящим из гипотез, предположений и построений, которые сделаны при рассмотрении случайно сохранившихся компонентов этой графической среды. Поэтому мы начинаем с обзора фактов, с подлинных образцов письменности, по которым может быть восстановлена «виртуальная» графическая среда. Как представить имеющиеся факты? На этот - по видимости - простой вопрос не существует ясного или вполне убедительного ответа. Описание - отнюдь не беспристрастное Действие.

Необходимо сделать выбор - решить, каким именно способом представить факты, каковы подходящие категории и определения и, наконец, установить, что заслуживает описания, а что нет. Структурированный обзор стремится к тому, чтобы материал обрел четкую и стройную форму, однако придать форму - это уже значит интерпретировать. Системы классификации не бывают «правильны», но лишь более или менее пригодны для достижения тех целей, которые намечены.

Например, соответствующие предметы на законных основаниях можно расположить по времени, когда они были созданы, или по месту, где они созданы, или в зависимости от использованного в них языка, или по материалу, на котором сделана запись, по функции этих записей или по технике их исполнения. Можно ориентироваться на специфику предмета или на особенности текста. Классификация есть орудие познания, эффективность которого зависит от того, что именно хотят найти.

Всеобъемлющих путеводителей по памятникам письменности Древней Руси не существует. Отсюда не следует, что вся эта область не картографирована, однако разные ее участки помещены на разных картах, в которых использованы разные системы координат. Самое распространенное решение, явно или скрыто присутствующее в большинстве из существующих неполных обзоров, сводится к тому, что памятники письменности делятся на две категории: рукописи и надписи.

Письменность, представленная рукописными книгами (то, что я буду называть «пергаменной книжностью»), хорошо освещена в современных путеводителях, каковы бы ни были принципы ее обзора. Интересующийся может познакомиться с «подлинным» ландшафтом сохранившихся манускриптов, выстроив их в хронологической последовательности или группируя и анализируя их в зависимости от содержания.

Или можно изучать «виртуальный» ландшафт - то, что, возможно, или, скорее всего, существовало (учитывая позднейшие копии тех памятников, которые считаются древними), группируя материал по жанрам произведений или по их функциям, либо по составившим эти произведения авторам и по самим произведениям. Картина, которая вырисовывается при обращении к справочным изданиям по надписям, более размыта. Разные каталоги освещают различные категории предметов. Сводный хронологический перечень надписей был опубликован в начале 1950-х гг., но он устарел в связи с новейшими открытиями и исследованиями.

Даже в недавно вышедшем замечательном обзоре А. А. Медынцевой, среди категорий включенных в него предметов, обнаруживаются не объясненные автором пропуски. У классификации памятников письменности по двум разрядам - рукописи и надписи - есть определенные преимущества, особенно для лингвистов, палеографов и историков культуры. Письмо в рукописях и письмо в надписях отличаются друг от друга (в большинстве, можно даже сказать - почти во всех случаях) по длине соответствующего текста, по материалу, на котором он записан, по технике записи, по содержанию и характеру записанного.

Рукописи предназначались для того, чтобы заключать в них текст большого объема; надписи были по необходимости кратки. До нас дошли тысячи древнерусских надписей, но если все их разместить в подбор, одну за другой, получившийся текст легко может быть заключен в рукопись на пергамене, причем рукопись среднего объема.

Пергаменные рукописи содержат большие по длине тексты, которые обычно (хотя и не обязательно) предопределяют «стандартные» нормы при выборе форм письменного выражения; надписи же легче приспосабливаются к местным и индивидуальным вариантам языка (хотя не ограничиваются ими). В пергаменных рукописях буквы выписываются с помощью пера и чернил, в надписях - по крайней мере, в большинстве из них - нет. На основе классификации по двум категориям возникли две различные дисциплины - кодикология (наука о рукописных книгах) и эпиграфика (наука о надписях).

Однако общепринятая схема не может все-таки быть взята за основу при изучении культуры письма. По своему происхождению она иерархична и остается таковой по определению, так как она возникла в ту эпоху, когда только рукописные книги являлись объектом серьезного научного исследования, а надписи служили просто полезным дополнением.

Век назад, когда библиотеки были единственными хранилищами древних памятников письменности, в подобном неравноправии еще сохранялся какой-то смысл. Сегодня, когда, благодаря находкам археологов, стали доступны новые и разнообразные материалы, придерживаться такой иерархии нет никаких причин. Здесь нет правильного противопоставления двух равных и равноценных групп. Рукописные книги образуют единую группу памятников; о надписях этого сказать нельзя.

В действительности, термином «надпись» обычно обозначают все, что не есть рукопись, то есть образуется группа, которую определяют по отрицательному признаку - выключенность ее из некой привилегированной категории, а не посредством ее собственных специфических свойств (ср. противопоставление «иностранца» «местному жителю», «варвара» - «греку» или «язычника» - «христианину»). Надписи, следовательно, отличаются значительно большим разнообразием, нежели рукописи - ив отношении материалов, на которых они выполнены, и по технике исполнения, и по тому месту, где они были написаны, по своему происхождению и социальным функциям.

Сохранились надписи на дереве, камне, золоте, серебре, свинце, на бронзе и железе, на ткани и керамике, на кости и стекле, на штукатурке и кирпичах. Они могут быть выполнены посредством формовки, оттиска, обмазки, процарапывания, резки, литья и инкрустации; они могут носить официальный и бытовой характер, могут быть дорогими или дешевыми.

Основные языковые и стилистические нормы и содержание надписей могут совпадать с нормами и содержанием пергаменной книжности или отличаться от них. Не существует такого понятия, как «типичная надпись». Пергаменные рукописи составляют один из чрезвычайно важных компонентов графической среды вообще, но эта самая среда искажается, если воображать ее только через противопоставление рукописей и нерукописей.

Порой исследователи осознают указанную трудность и пытаются с ней справиться, однако понимание несовершенства какой-то системы вовсе не означает еще, что, устранив ее, мы сами собой дойдем до нужного результата. Лингвисты - в частности, лексикографы - всегда хотят иметь источники в виде единого списка, но историкам нужны порядок и система, а система часто вызывает споры. Разработанный недавно проект, предполагающий дать обзор и характеристику всех «письменных источников» до 1300 г. - независимо от носителей текста этих источников, - хорошо иллюстрирует трудности, возникающие при подобных попытках.

Двадцать семь ученых составили совместными усилиями аннотированный список памятников, который включает более семисот названий (из них восемнадцать - это подделки), распределенных между двадцатью тремя самостоятельными разделами. Основной принцип сортировки по разделам - это внутренние свойства текста, его жанр: историография, агиография, гимнография, письма, трактаты и т. д. Цель, которую поставили перед собой составители, - создать каталог «всех письменных древнерусских источников, несущих историческую информацию (а не чисто лингвистическую), за исключением надписей на печатях».

Проект предполагает учет весьма обширного материла, который подвергается тщательному исследованию, однако в результате на каждой странице можно найти повод для замечаний. Например, раздел, посвященный историографии, начинается с «Повести временных лет» (далее - ПВЛ), которая не сохранилась в виде отдельного произведения. Затем - как отдельные единицы - перечисляются поздние компиляции, частью которых является ПВЛ, из которых это произведение, собственно говоря, и извлекается.

А далее следует еще один список - перечень кратких текстов, которые существуют только в составе летописных памятников. Киево-Печерский патерик помещен в списке по разделу «Компиляций», а составляющие его сочинения выделены и характеризуются как нечто самостоятельное - в основном, в разделе «Агиография», но иногда и в разделах «Историография» (в подразделе «Повести о сооружении и освящении церквей»), «Панегирики» и «Письма».

Другой пример: один из подразделов «Историографии» включает славянский перевод краткой хроники патриарха Никифора Константинопольского, из-за того, вероятно, что в переводе читаются отрывочные дополнения, содержащие «историческую информацию». Однако в справочник, по-видимому, не попадет ни одна из доступных в переводе и куда более пространных византийских хроник, хотя эти хроники и содержат «историческую информацию» о Руси, хотя они использовались на Руси при написании исторических произведений, подвергались изменениям сообразно местным потребностям, и хотя в них даже находятся вставки исторического содержания, появившиеся именно в славянской традиции.

Одним словом, отсутствие в списке почти всех переводных сочинений искажает общее представление о ранних «письменных источниках», а смелое решение исключить тексты, которые представляют ценность только для лингвистов, предполагает весьма спорные ограничения того, что может быть полезно историку. Кроме того - и это относится ко всему списку - можно спорить о верности и точности в определении жанра каждого из произведений.

Однако осудить легче, чем исправить. Можно приводить фундаментальные возражения, но незачем при этом быть фундаменталистом в отношении проблемы в целом. Все карты в некоторой степени искажают действительность, в зависимости от целей, которые ставят перед собой их составители. Имея в виду цели настоящего обзора, я предлагаю новую схему, учитывающую то, каким образом возникали, создавались образцы письма. Изобретение письма сделало слово предметом, а также частью предмета.

Современные технологии вновь «обеспредметили», дематериализовали слово, создание и хранение слова теперь опять скрыто от внешнего наблюдателя. Письмо, предшествующее современной эпохе, существует только в качестве графического изображения, которое связано с видимым предметом или является его частью. Настоящий обзор классифицирует разновидности письменности в зависимости от отношений между самим письмом, с одной стороны, и, с другой стороны, предметом, на котором читается соответствующий текст.

В предлагаемой классификации разновидности письменности распределяются по трем категориям, которые я, за отсутствием подходящих неологизмов, обозначил просто как письменность «первого», «второго» и «третьего» разрядов. О письменности первого разряда мы говорим применительно к тем предметам, которые были созданы специально для того, чтобы служить носителями письменного сообщения. К числу предметов с письменностью первого разряда относятся и рукописные кодексы, и берестяные грамоты (на Руси), и, наконец, вощеные деревянные таблички.

О письменности второго разряда можно говорить в тех случаях, когда письменное сообщение входит в процесс производства какого-то предмета, но не является его главным назначением; это предметы, уже созданные с письменным сообщением, но не обязательно предназначенные для этого сообщения. К предметам с письменностью второго разряда могут быть причислены монеты, печати, изображения с заголовками и подписями.

О письменности третьего разряда говорится тогда, когда письменные сообщения находятся на предметах, уже созданных ранее, причем созданных для других целей. В основном к числу образцов письменности третьего разряда относятся граффити (на стенах или на сосудах и других предметах, переносившихся с места на место), хотя к этой категории можно отнести и некоторые виды надписей, значительные по своим параметрам.

Распределение памятников письменности по трем категориям произведено поверх прежних границ, но оно устанавливает уже новые границы. Различия между письменностью первой, второй и третьей групп не обязательно совпадают с различиями между самими предметами - носителями письменности, с различиями в языке, в палеографии, с социальными функциями памятников письменности, с их жанром, материалом, религиозным или внерелигиозным значением памятника, с его материальной ценностью и с техникой письма.

На одном предмете может быть представлено письмо одной, двух или даже всех трех категорий: таковы фрески с подписями (письмо второго разряда), поверх которых нацарапаны граффити (письмо третьего разряда); или - рукописный кодекс (письмо первого разряда) с подписанными иллюстрациями (письмо второго разряда) и с позднейшими приписками на полях (их допустимо считать письмом третьего разряда).

С другой стороны, отдельные образцы письменности могут относиться не только к одной категории: так, если запись будет сделана на уже существующем предмете (то есть если перед нами памятник третьего разряда), эта запись может сама по себе изменить функцию и сущность предмета, в каком-то смысле создать новый предмет с письменностью второго разряда (то есть когда письменное сообщение неотделимо от процесса создания предмета). Три выделенные категории не являются строго разграниченными областями; точнее будет сказать, что это прилегающие друг к другу территории, границы между которыми не всегда вполне отчетливы.

Задача предлагаемой схемы заключается не в том, чтобы заменить собой все прочие способы группировки и описания памятников письменности, она просто устанавливает несколько иную точку отсчета. Эта схема учитывает динамику, так как рассматривает письменность как органический элемент ее носителя - в процессе возникновения и существования данного носителя.

Ценность предлагаемой схемы зависит и от ее удобства, и от того, что она способствует процессу познания, от построений и открытий, к которым может привести перегруппировка материала. Я не предлагаю рассматривать мою схему как «теорию» древнего письма, считать ее чем-то, что нужно всякий раз использовать без каких бы то ни было изменений при анализе письма в ином обществе, хотя некоторые элементы схемы вполне могут быть применены к другому материалу. Цель моей книги состоит не в том,

чтобы пропагандировать или отстаивать какой-то принцип классификации; скорее наоборот, принцип классификации придуман для того, чтобы достичь тех целей, которые ставятся в этой книге. Схема вовсе не является «истинной» всегда и везде, однако в одном конкретном случае, я думаю, она может оказаться полезной.

Наконец, следует заранее указать на ограниченные масштабы моего обзора. Прежде всего, нужно помнить, что это только обзор, а не каталог; это введение в проблему, которое даст возможность познакомиться с основными разрядами предметов - носителей письма, а не перечень и описание каждого предмета в отдельности. Получить представление о большинстве упоминаемых памятников (во всяком случае, тех, которые опубликованы) можно, если воспользоваться данными из подстрочных примечаний.

Впрочем, успехи современной археологии таковы, что даже самый исчерпывающий каталог не будет уже полным после очередного сезона раскопок. Во-вторых, обзор основан на славянских источниках, и автор только иногда касается неславянского материала; подробнее о том, что не писалось славянами, речь пойдет в следующем разделе, посвященном другим письменам и другим языкам. В-третьих, - и это, возможно, самое главное - систематически представлены только предметы, на которых находятся образцы алфавитного письма.

Другие графические знаки, хотя и упоминаются время от времени, не рассмотрены исчерпывающим образом и подробно не анализируются. И это несмотря на то, что в некоторых случаях алфавитные и неалфавитные графические знаки могут выполнять одинаковые функции (например, когда они указывают на владельца какой-то вещи). Все названные ограничения установлены в целях удобства, они не имеют принципиального характера, и ясно, во всяком случае, что многое предстоит сделать для усовершенствования предложенной схемы.

письмо кириллический пикографический старославянский

Старославянский язык дошел до нас в виде сравнительно небольшого количества памятников. Старославянскими арослусловно называются памятники до 1100 года; главным критерием такого приурочения является правильное употребление носовых гласных.

Большинство древнейших памятников относятся к XI в., самые ранние («Киевские листки» и надпись царя Самуила) датируются концом Х в. Следовательно, между первыми переводами Константина и Мефодия с греческого на славянский и сохранившимися старославянскими рукописями прошло не менее полутора веков. Поэтому списки (копии) переводов X-XI вв. в определенной мере уже отражают черты, свойственные речи переписчиков. Однако традиционно исследователями именно эти списки - списки X-XI вв. - считаются старославянскими. Это ограничение не произвольно, оно обосновано тем, что язык этих памятников по своим морфологическим, синтаксическим, фонетическим особенностям близок исходному старославянскому.

Памятники старославянского языка (кириллические и глаголические) написаны чернилами на специально выделанной коже, называемой пергаментом.

Первые старославянские тексты, созданные Константином и Мефодием представляют собой различные церковные тексты, в основном - Евангелия.

Глаголические памятники

Глаголическими называются памятники, написанные глаголицей.

Киевские листки

Киевские листки (Киевский Миссал) - отрывок обедни по римскому обряду на 7 пергаментных листках. Они были найдены И.И. Срезневским в 1874 году в библиотеке Киевской духовной академии, куда памятник попал из Иерусалима (пожертвование архимандрита Антония).

Этот памятник является древнейшим из старославянских текстов, написанных глаголицей, и по своей палеографии, и по языковым особенностям. В палеографическом отношении памятник примечателен тем, что в нем находим древнейшие начертания некоторых глаголических букв:

Для правописания памятника характерно правильное употребление. Практически нет отступлений в их употреблении, кроме двух случаев написания:

В фонетике «Киевских листков» есть западнославянские черты.

Есть также лексические особенности, указывающие на западнославянское происхождение памятника, - непереведенные латинские термины:

Вероятно, этот памятник не связан с деятельностью Константина и Мефодия: они переводили греческие богослужебные книги, - он свидетельствует о стремлении некоторых представителей католического духовенства совершать богослужение на славянском языке.

Памятник был издан в Ягичем в 1900 году в Вене.

Зографское Евангелие

Зографское четвероевангелие - рукопись на 304 листах, первоначально хранившаяся в Зографском монастыре на Афоне. В 1860 году Зографское евангелие было поднесено императору Александру II. Оно было издано В. Ягичем в Берлине в 1879 году. Памятник является копией с более древнего старославянского оригинала, сделанной в Македонии в XI веке. У памятника отсутствует начало, есть пропуски нескольких мест в середине.

Язык памятника более поздний, чем язык Киевских листков, однако в употреблении и больше правильности, чем в других памятниках. Так, в Зографском Евангелии еще различаются сочетания, чего не будет в Мариинском Евангелии:

В лексике памятника значительное количество греческих слов, оставшихся без перевода:

В подборе славянских слов памятник в большинстве случаев совпадает с другими древнейшими списками евангелия

Рукопись хранится в Санкт-Петербурге, в Российской национальной библиотеке.

Боянский палимпсест

Боянский палимпсест представляет собой глаголический памятник, первоначальный текст которого в XIII веке был смыт. Поверх него был написан кириллический евангелический текст. Памятник был найден в 1845 году В.И. Григоровичем в селе Бояна под Софией. Во второй половине ХХ века благодаря специальным методам удалось прочесть старый стертый глаголический текст, который также представлял собой часть Евангелия апрокос конца XI века. Палимпсест издан И. Добревым в 1972 году в Софии.

Сборник Клоца

Этот памятник представлял глаголическое письмо более округлой формы, нежели хорватская глаголица. Язык же памятника свидетельствовал о том, что глаголица была известна болгарам еще в очень древнюю эпоху.

В лексике памятника встречается лексические инновации, отсутствующие в других, более древних памятниках:

В предисловии к изданию Копитар сформулировал основные положения теории родины старославянского языка, получившей название Паннонской.

Мариинское Евангелие

Мариинское Евангелие - четвероевангелие, вывезенное В.И. Григоровичем из Афонского монастыря Пресвятой Богородицы Марии в 1845 году. Рукопись состоит из 173 листов, недостает 6 первых и 2 последних листов.

По своим лексическим особенностям Мариинское Евангелие близко Зографскому Евангелию, однако в некоторых случаях сохраняются непереведенными греческие слова и выражения, переведенные в Зорграфском Евангелии:

Начертания некоторых букв отражают более позднюю, по сравнению с Зографским Евангелием, палеографию:

Синайский требник

Синайский требник (евхологий) - рукопись, находящаяся на Синае в монастыре св. Екатерины, что объясняет ее название. Памятник представляет собой сборник молитв и описаний различных служб. Это самый старый славянский молитвенник. В основной своей части памятник представляет собой перевод с греческого языка, однако некоторые части переведены с немецкого и латинского. Вероятно, оригинал требника был создан в мораво-паннонский период. Памятник был впервые опубликован в Загребе в 1882 году. Гейтлером, поправки и дополнения к этому изданию сделаны И.В. Ягичем. Текст содержит 106 листов. Три листа памятника были вывезены с Синая П. Успенским и Н. Крыловым в 1853 году. И изданы И.И. Срезневским в его серии «Древние глаголические памятники». Лучшее издание осуществлено Р. Нахтигалом в Любляне.

Ассеманиево Евангелие

Ассеманиево Евангелие представляет собой отрывки апокрифического Евангелия. Она хранится в Ватиканской библиотеке (отсюда ее второе название - Ватиканское евангелие). Рукопись привезена в Рим в XVIII веке ученым-ориенталистом патером Иосифом Ассемани из Иерусалима. Памятник содержит 158 листов, создан в Македонии. Ассеманиево Евангелие неоднократно издавалось. Впервые памятник был издан в 1865 году. глаголическими буквами хорватским ученым Рачким (Racki) c обширным введением И.В. Ягича; второй раз - в 1878 году. Чернчичем (Crncic) латиницей. Лучшее издание (фототипическое) осуществлено И. Вайсом и И. Курцем в 1929 году в Праге. И. Курц выпустил новое издание кириллицей.

На полях рукописи в XII-XIII вв. и позднее сделаны кириллические записи. Интересны записи XII-XIII вв. о «злых днях» каждого месяца.

Язык рукописи содержит более поздние черты, сравнительно с Киевскими листками и Зографским Евангелием.

Синайская псалтырь

Синайская псалтырь состоит из 177 листов. Находится в монастыре св. Екатерины на Синае. Впервые была издана Л. Гейтлером. Лучшее издание было подготовлено С. Северьяновым: «Синайская псалтырь. Глаголический памятник XI века» Отделения русского языка и словесности Российский академий, наук, Птгр., 1922 года.

Кириллические памятники

Кириллическими называются памятники, написанные кириллицей.

Добруджанская надпись

Старейшими кириллическими памятниками являются надписи на могильных плитах. Древнейшая из них - Добруджанская надпись, найденная в Румынии в 1950 году и датированная 943 годах. Надпись прочитана славистом Ф.В. Марешем, который считает, что она болгарского происхождения. Не датирована, но, судя по начертаниям букв и содержанию, выполнена не позднее 960-х году надпись на могиле чергубыля Мостича, обнаруженная в 1952 году в Болгарии и превосходящая по объему большинство древнейших славянских граффити. Датировать надпись помогает упоминание болгарского царя Петра.

Надпись царя Самуила

Надпись царя Самуила - старейший кириллический памятник, найденный в 1894 году в Македонии. Это надгробная надпись болгарского царя Самуила имеет точную датировку в 993 году. Она очень важна в палеографическом отношении: ее начертания, сделанные в точно указанном году, являются исходными в определении сравнительной древности кириллических памятников старославянского языка

Саввина книга

Саввина книга - служебное евангелие, сборник евангельских чтений содержащий фрагменты Евангелия, расположенные в порядке недельных чтений при отправлении церковной службы. Названо так по двум припискам с упоминанием попа Саввы. Хранится в Российском государственном архиве древних актов. Евангелие (129 листов) написано в пределах Восточной Болгарии. Рукопись относится к XI в. (может быть, к началу или первой половине) и по особенностям орфографии и палеографии считается одним из ранних кириллических памятников. Начертания букв совпадают с таковыми в надписи царя Самуила. В 1899 году вышло исследование В.Н. Щепкина «Рассуждение о языке Саввиной книги», которое содержит тщательный анализ языка памятника. Саввина книга издана В.Н. Щепкиным в «Памятниках старославянского языка», переиздана в Граце в 1959 году.

Супрасльская рукопись

Супрасльская рукопись - памятник XI века, была найдена в Супрасльском монастыре. Текст рукописи представляет собой мартовскую минею, беседы Иоанна Златоуста и др. По своему содержанию памятник не может быть отнесен к начальной эпохе возникновения славянской письменности. Это же доказывается особенностями морфологии и лексики, отраженными в рукописи. В памятнике есть отражение изменения > , но нет перехода сильного > :

В начале слова встречается как сочетание , так и (< * ort):

Остромирово евангелие

Из числа славянских памятников, отражавших черты родной речи восточных славян, следует, прежде всего, отметить Остромирово евангелие, самый ранний древнерусский датированный памятник.

Остромирово Евангелие представляет собой роскошную рукопись на 294 листах. Она была написана в 1056-57 годах по заказу новгородского посадника Остромира. Первый писец последовательно отступал от старославянского оригинала при написании сочетания плавного с редуцированным между согласными, тогда как второй писец чаще пишет по-старославянски .

В Остромировом Евангелии нашли отражение черты живого восточнославянского языка:

· смешение

· написание вместо старославянских

· окончание 3-го лица единственного и множественного числа глаголов настоящего и простого будущего времени - в место старославянского -:

· окончание творительного падежа существительных с основой на * вместо старославянского -:

Находится в Петербурге в Российской национальной библиотеке. Впервые Остромирово Евангелие было издано А.Х. Востоковым в 1843 году с очерком грамматики и словарем и фотолитографические в 1883 и 1889 годах. Купцом Савинковым в Петербурге.

Енинский апостол

Енинский апостол - сборник апостольских чтений, найденный в декабре 1960 году при реставрации церкви св. Параскевы в селе Енина в Болгарии. Рукопись содержит 39 листов, большинство из которых очень плохо сохранилось. Издан Енинский апостол в 1965 году в Софии К. Мирчевым и Хр. Кодовым с фотографическим воспроизведением каждого листа, лингвистическим описанием и словником. По мнению издателей, памятник относится к XI в. и отражает особенности древнеболгарского языка.

Хиландарские листки

Хиландарские листки - отрывок поучения Кирилла Иерусалимского. Были найдены В.И. Григоровичем в Хиландарском монастыре на Афоне. Изданы с фотографиями всего памятника С.М. Кульбакиным в 1898 году.

Охридские листки

Охридские листки - это 2 листа, найденные В.И. Григоровичем в Охриде в 1845 году. Хранятся в рукописном фонде Одесского университета. Лучшее издание в «Памятниках старославянского языка», выпущен в 1915 году.

Македонский глаголический листок

Македонский глаголический листок - рукопись, найденная В.И. Григоровичем в Охриде. В настоящее время хранится в библиотеке АН РФ (в фонде И.И. Срезенвского). Издан в «Памятниках старославянского языка» 1909 году.

Боянский палимпсест

Пражские отрывки

Пражские отрывки - достаточно поздний памятник (конец XI или начало XII в.), являющийся сборником церковных песнопений. Найдены в Праге в библиотеке митрополитского капитула. Памятник отражает ряд черт чешского языка (судьба сочетаний *tj, *dj, отсутствие, судьба носовых и некоторые друг.

Памятники письменности являются бесценным документом для ученых, которые реконструируют язык и устную речь того или иного исторического периода. Памятники письменности помогают ответить на вопрос о том, как же звучала устная речь славян? Всю историю развития русского языка делят на два периода: доисторический (дописьменный) и исторический, которому есть письменные свидетельства. На Руси он берет свое начало в 10 веке.

Самым древним памятником славянской письменности является Гнездовская надпись, обнаруженная в 1949 году в Гнездове под Смоленском. Это надпись на глиняном сосуде, сделанная кириллицей. Надпись датируется 10 веком и свидетельствует о том, что кириллица была широко распространена на Руси еще до принятия христианства в 988 году. Надпись состоит всего из одного слова, по поводу расшифровки которого ведутся споры. Это слово читают по-разному: «горушна», «горухща». Предполагают, что это краткое прилагательное среднего рода множественного числа, которое сочеталось с существительным «зерна».

Одними из самых ранних памятников древнеславянской письменности являются найденные в 1951 году в Новгороде берестяные грамоты. Берестяные грамоты представляют собой куски березовой коры, на внутренней стороне которой острым предметом (предположительно костяным стержнем) процарапаны знаки. Берестяные грамоты датируются 10-11 веками. Найдены также грамоты, которые написаны в 17, 18 и даже в 19 веках. Для письма на таких грамотах уже использовали чернила. Новгородские грамоты представляли собой свитки, которые были либо выброшены, либо утеряны. Содержание текстов грамот носит характер частной переписки, в которой обсуждаются хозяйственные, торговые и бытовые вопросы. Ученые предполагают, что некоторые грамоты писали женщины. При раскопках в Новгороде было найдено более 500 грамот, большинство из которых написано кириллицей и датируются 11 веком.

Памятником письменности 11 века является Остромирово евангелие. Известен точный период его написания: 1056 - 1057 годы. Евангелие написано на пергаменте золотым раствором и богато украшено орнаментом. Евангелие включает 294 листа. Известны имена людей, написавших Остромирово евангелие. Это дьякон Григорий и посадник Остромир (Стромил), который поручил его написать. Евангелие написано от руки крупным уставом. Устав - это вид написания букв, которые были правильной формы, одинаковой высоты и писались без наклона. Остромирово евангелие является не только памятником древнерусской письменности, но и памятником древнерусского искусства. Оно хранится в Санкт-Петербурге в библиотеке имени М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Еще один памятник письменности 11 века - подпись французской королевы Анны Ярославовны, которая была дочерью Ярослава Мудрого, под латинской грамотой 1063 года. Подпись состоит их двух слов «Анна ръина», что означает Анна regina (королева).

Археологические памятники древних славян

Доктор исторических наук В.Е. Ларичев пишет, что в 1982 году на севере Хакасии, в долине Белого Июса, открыты святилища бронзового века, представляющие из себя каменную обсерваторию, подобную известной Стоунхедж. После исследования обсерватории Белого Июса сделан вывод: «…люди бронзового века Сибири обладали прекрасно разработанным лунно-солнечным календарем и умели исключительно точно фиксировать время…».

Наиболее древний лунно-солнечный календарь найден археологами в Сибири при раскопках Ачинского поселения древнекаменного века. Ему 18 тысяч лет. Он представляет из себя небольшой жезл, вырезанный из бивня мамонта, на котором с ювелирной точностью нанесен спиральный узор из 1065 различных по очертаниям лунок.

Таким образом, славяне, проживавшие в Сибири 18 тысяч лет назад, задолго до образования Шумерской, Египетской, Персидской, Индусской и Китайской цивилизаций, имели совершеннейший лунно-солнечный календарь.

Обладали российские ведуны и редкостными приспособлениями для астрономических наблюдений. Так, например, найдены руины каменных комплексов солнечно-звездных обсерваторий и на Куликовом поле, и под Епифанью, и под Остряковом.

После изучения каменного комплекса обсерватории Куликова поля, созданного российскими ведунами более 10 тысяч лет назад, стало очевидным, что перед ним тускнеет слава широко известного Стоунхенджа.

Индийские волхвы рассказали известному французскому астроному Делилю (1688-1768) о нахождении на севере прародине ариев, откуда арийская культура распространилась по всему северному полушарию. Указали они ему и местоположение древнейшего арийского города-храма, служившего и обсерваторией одновременно.

Хотя этого города сам Делиль не нашел, в 1987 году в месте, указанном Делилем на Южном Урале, славяно-арийский протогород АРКАИМ был найден. Аркаим по своему виду является точным воспроизведением Зодиака. Вокруг Аркаима был найден 21 древний славяно-арийский город, что говорит о «Стране городов» между верхними течениями рек Урал и Тобол. Из всего сказанного ясно, что ни о каком влиянии восточного Средиземноморья на культуру севера Евразии не может быть речи, ибо культура северных ариев появилась несравнимо раньше. Известный среди археологов курган Аржан лежит на Алтае, в верховьях Енисея. Его возраст определяют 8-м веком до н.э., сооружен по тем же правилам, что и Аркаим и Стоунхендж.

На Украине немного южнее Киева - неолитическое поселение Майданское-1, принадлежащее к трипольской культуре 4-го тысячелетия до н.э. В нем есть канализация, стройная планировка улиц и площадей.

В последние годы в Южном Предуралье обнаружены славяно-арийские поселения 7-6 тысячелетий до н.э. - Мулино-2, Давлеканово-2, где обнаружено много костей домашних животных (коз, лошадей, коров, овец).

В «благородный план» освоения целины темные силы, не желающие разлашения правды о Российском славяно-арийском Наследии, включили задачу сравнять первогород с землей. Не получилось до конца, хотя частично кольца Аркаима были уничтожили.

Тогда, чтобы открытие Аркаима не получило мирового признания, Аркаим зажали в кольцо информационной блокады, а раскопки там велись небрежно и поспешно.

§ 3. Первый русский учебник. Древнейший русский письменный памятник

Любой текст, выделенный подчеркиванием , обязателен для последующего выписывания в конспект (названия тем, параграфов и пунктов также обязательны к выписыванию).
Все цитаты должны быть оформлены должным образом (кавычки, автор и/или название произведения).
Текст, данный на зеленом фоне, сам является цитатой и при конспектировании должен быть оформлен соответствующим образом и выделен среди преподавательского текста.

1. Древнейший памятник отечественной письменности

О «Новгородской Псалтири» крупнейший специалист по новгородским берестяным грамотам академик В.Л. Янин писал так: « Если сегодняшние учебники отечественной истории немыслимы без упоминания берестяных грамот, будущие учебники рассказ о русской письменной культуре будут начинать с этого уникального манускрипта».

13 июля 2000 года , по выражению академика В.Л. Янина, пробил «звездный час отечественной археологии»: в этот день в Великом Новгороде археологической экспедицией, возглавляемой В.Л. Яниным, были найдены три липовых дощечки. Эти дощечки размером 19×15 сантиметров и толщиной в один сантиметр оказались древней рукописной книжечкой. Две внешние дощечки служили обложками. Первая, с изображением креста и орнаментом, имела на внутренней стороне заполненное воском углубление величиной почти во всю страницу. На нем красивейшим мелким почерком были написаны 23 строки какого-то текста. Вторая дощечка содержала тексты с обеих сторон. На третьей дощечке текст также располагался на внутренней залитой воском стороне (т.е. весь текст был написан по воску) , внешнюю же украшал крест. Таким образом, в книге было четыре исписанных страницы.

Находка была извлечена из слоя, достоверно датированного концом X самым началом XI века. Между тем, древнейший датированный манускрипт, написанный кириллическим письмом, относится к 10561057 годам. Когда ученые стали читать текст новгородской находки, они определили, что она является маленькой рукописной Псалтирью. С волнением и трепетом археологи прочли слова 75 псалма: «От запрещения Твоего, Боже Иаковль, воздремашася вседшие на кони» (Пс. 75, 7). Таким образом, к ученым попал письменный памятник, возраст которого на полстолетия превышает возраст самой ранней датированной славянской рукописи. В те времена, когда употреблялась эта «Новгородская Псалтирь» , со времени крещения новгородцев прошло всего 20-25 лет! Как древнейший известный науке памятник русской письменности эта новгородская находка великое событие не только в истории русской, но и славянской культуры в целом!

Примечание: Псалтирь это сборник священных песнопений, составленных во времена Ветхого Завета (т.е. до Рождества Христова), но получивших всемирное распространение в христианскую эру. Пророк Давид (X в. до Р.Х.), молясь Богу, пел свои молитвы под звуки десятиструнного музыкального инструмента «псалтири». Поэтому его вдохновенные молитвы и получили название псалмов. Всего в Псалтири содержится 151 псалом. Большая часть их принадлежит пророку Давиду, а остальные составлены последующими псалмопевцами.

При дальнейшем исследовании уникальной находки ученые установили, что на ней, как на школьной доске, стирался один текст и писался новый из Псалтири. Значит, эта книжечка служила пособием для обучения грамоте ! (ведь пергамент, на котором писались книги, был слишком дорог для обучения, воск был идеальным вариантом для прописей)

Древнейший памятник нашей письменности: древнерусская тетрадь с текстом «первого русского учебника»

Использование Псалтири для обучения детей грамоте известно давно: это был традиционный способ обучения грамоте на Руси вплоть до XVIII века, а в некоторых слоях населения он был жив и в XX веке. Новгородская находка подтвердила, что Псалтирь с самого начала православия на Руси, с первых шагов русской письменной культуры была не только богослужебной, но и учебной книгой.

2. Псалтирь как учебная книга. Авторитет «первого русского учебника»

Первая школа на Руси , согласно Летописи (Повести Временных Лет), была учреждена в 988 году в год Крещения Руси, т.е. сразу же после крещения киевлян . Неслучайно в церковном календаре праздник Крещения называется еще праздником Просвещения; стремление к Истине, а также начинающаяся со Священного Писания богатейшая книжная традиция и книжные науки являются неотъемлемой чертой христианской культуры; христианское просвещение пришло на Русь одновременно с новой верой.

«Псалтирь на протяжении столетий служила своеобразным учебником нашим далеким предкам», писал академик Янин в статье «Звездный час отчественной археологии». На протяжении многих веков Псалтирь на Руси была первой и важнейшей учебной книгой. Вплоть до XX века существовало особое издание Псалтири «Псалтирь учебная», где в предисловии помещалось учебно-методическое пособие по обучению грамоте. Начиналось это предисловие такими словами: «Следует вам, учителя, знать, как вам детей учить божественным письменам. Во-первых, сначала буквам, то есть азбуке. Потом же чтению Часослова и Псалтири и прочих божественных книг. А сверх того особенно основательно следует вам назидать и учить учеников азбуке (т.е. грамоте) чисто, прямо и по существу: (соответственно тому) как какое слово какой частью речи называется (т.е. учить по частям речи, изучать азы грамматики)». Сначала в такой учебной псалтири располагалась азбука, потом чтение по слогам, потом короткие молитвы, затем вся псалтирь.

Псалтирь, вероятно, была самой цитируемой книгой Средневековья. Такой распространенный в древнерусской литературе жанр, как Жития святых, всегда был наполнен цитатами из Псалтири , и это можно назвать характерной чертой этого жанра. Напр., в «Житии Михаила Тверского» (занимающем в «Памятниках Литературы Древней Руси» всего 9 страниц): в научных комментариях к житию указано 25 процитированных фрагментов из Псалтири и еще 10 из других книг Библии. На одной из страниц жития встречается девять цитат из Псалтири подряд). Словами Псалтири молились герои жития, словами Псалтири характеризовал события их жизни автор: строки из Псалтири были как бы мерилом, по которому оценивалась жизнь человека, образцом, с которым она сверялась насколько человек ему соответствует. Именно на Псалтири построил свое знаменитое «Поучение» потомкам Владимир Мономах в XII веке : удрученный распрями и войнами между русскими князьями (и, возможно, оставляя детям свое духовное завещание), Мономах «взял Псалтирь и потом собрал эти полюбившиеся слова и расположил их по порядку и написал». Мономах, напр., берет 36 псалом, который хорошо подходит для описания бед раздираемой усобицами Руси и дает ответы на злободневные вопросы: «малое у праведника лучше многих богатств нечестивых, нечестивые обнажают меч и натягивают лук свой, чтобы низложить бедного и нищего, чтобы пронзить идущих прямым путем: меч их войдет в их же сердце, и луки их сокрушатся» (вольное переложение псалма 36). Князьям, стремящимся в погоне за богатством и властью завоевать чужие наследные земли-вотчины, Мономах адресует слова Псалтири «Не ревнуй лукавнующим (т.е. не соревнуйся со злодеями), не завиди творящим безаконье (не завидуй творящим беззакония), зане (потому что) лукавнующии потребятся (т.е. истребятся, погибнут), терпящии же Господа ти (те) обладают землею».

Примечание: О «Поучении» Владимира Мономаха Д.С. Лихачев писал, что оно «должно занять одно из первых мест в истории человеческой Совести, если только эта История Совести будет когда-либо написана». Начинающееся с цитат из Псалтири, «Поучение» далее содержит краткую автобиографию князя и «Письмо Олегу Рязанскому», заклятому врагу князя. Вот что пишет Д.С. Лихачев:

«Мономах пишет письмо убийце своего сына.

О чем мог писать могущественнейший князь, владения которого были тогда самыми обширными в Европе, своему заклятому врагу, потерпевшему страшное поражение? Может быть, Мономах торжествует свою победу над ним? Может быть, он пишет ему злорадное письмо? Может быть, он ставит ему какие-либо условия и требует принести повинную, отказаться от своих прав на владения в Русской земле?

Нет! Письмо Мономаха поразительно. Я не знаю в мировой истории ничего похожего на это письмо Мономаха. Мономах прощает убийцу своего сына. Более того, он утешает его. Он предлагает ему вернуться в Русскую землю и получить полагающееся по наследству княжество, просит забыть обиды.

Письмо победителя Мономаха к своему побежденному врагу начинается в покаянном тоне. Мономах всячески подчеркивает, что он не собирается мстить Олегу. Мономах готов добром отдать побежденному Олегу его волости. Мономах призывает Олега вернуться в Русскую землю и начать княжить в своем наследственном княжестве. Больше того, Мономах просит его простить старую вражду.

Письмо написано с удивительной искренностью, задушевностью и вместе с тем с большим достоинством. Это достоинство человека, сознающего свою огромную моральную силу. Мономах чувствует себя стоящим над мелочностью и суетой политики. Он заботится о правде и о своей стране.

Если мы приглядимся ко всей политической деятельности Владимира Мономаха, то убедимся: письмо его к Олегу не было вызвано случайным настроением или случайными политическими обстоятельствами (хотя какой случай может заставить победителя убийцы своего сына так полно, так искренне простить этого убийцу и отдать ему его владения?)» Д.С. Лихачев. «Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси».

Не только в средневековой, но и в классической русской литературе весьма ощутимо влияние «первого русского учебника»: так, в XVIII веке, когда светская литература начинает существовать отдельно от духовной, главным жанром русского классицизма становится духовная ода, в основе которой священные поэтические тексты Псалтири , как образец высокой поэзии, но уже переложенные по правилам русского стихосложения. (об. этом: Лотман Ю.М. Русская литература послепетровской эпохи и христианская традиция) Достаточно вспомнить хрестоматийный пример Г.Р. Державин, гневно обличая чиновников и представителей власти, нарушающих нравственные законы, берет в качестве основы авторитетный текст Псалтири. Знаменитое стихотворение Г.Р. Державина «Властителям и судьям» является прямым переложением 81-го псалма:

Воскресни, Боже! Боже правых!

И их молению внемли:

Приди, суди, карай лукавых,

И будь един царем земли!

Известны переложения псалмов Тредиаковского, Ломоносова, Сумарокова, Державина, Крылова, Грибоедова, практически все русские поэты этой эпохи оставили после себя переложения псалмов (некоторые перелагали стихами Псалтирь целиком). Вообще же первой поэтической публикацией в России стала изданная в 1680 г. типографским способом «Псалтирь рифмотворная» поэта-монаха Симеона Полоцкого , учителя царских детей при царе Алексее Михайловиче.

Как мы видим, и Владимир Мономах в XII веке, и Державин в веке восемнадцатом, и многие другие авторитетность для своих поучений черпали вместе со словами и образами Псалтири.

Но с Псалтири как с учебной книги не только начиналась сознательная жизнь русского человека: Псалтирью подводился итог жизненному пути , Псалтирь была последним мерилом жизни человека. На Руси испокон веков , провожая в последний путь, покойника «отпевали». Но что значит это слово? Значит оно, что над усопшим пелась и сегодня поется Псалтирь. «Блаженны те, кто непорочен в своих путях, кто следует по пути закона Господня», эти слова из 118 псалма и сегодня можно услышать на православном заупокойном богослужении.

Почему Псалтирь стала на Руси первой учебной книгой? Можно называть три основных причины:

Псалтирь очень часто читалась и в храме, и во время домашних молитв а читались церковные книги вслух , и богослужение посещали практически все! Как пишет академик Янин, «Многие псалмы, звучавшие ежедневно во время церковной службы, христиане знали наизусть. Существовало немало людей, наизусть помнивших все тексты этой книги», т.е. книга была на слуху , а значит, легко было учиться читать по книге, которую ученик уже хорошо знал на слух, местами наизусть.
Во-вторых, в Древней Руси центрами просвещения были монастыри и храмы, именно при них устраивались библиотеки и скриптории (места переписывания книг), создавались книги, при них существовали школы , поэтому самая употребительная богослужебная книга была естественным вариантом для обучения.
И главная причина того, что именно Псалтирь на столетия стала учебной книгой, это , все-таки, ее СОДЕРЖАНИЕ.

3. Чему учил «первый русский учебник»

Псалтирь можно назвать начальным «учебником жизни» для русского человека : кроме правил письма и чтения человек постигал здесь правила жизни, кроме образцов для прописей обнаруживал образцы поведения и отношения к другим людям, которым человек старался следовать в своей жизни. Вместе с азбукой усваивались «азы», основы мировоззрения.

В Псалтири многие строки начинаются со слов «блажен, кто» («блаженный» в данном случае значит «тот, кто обладает благом») т.е. Псалтирь указывает на путь к благам, учит человека тому, как достичь этих благ, каким человеку нужно для этого стать. Как же учились приобретать блага наши предки? Чему научила Псалтирь русского человека и русскую культуру?

Главный урок Псалтири состоял в том, что она учила выбору жизненного пути как НРАВСТВЕННОМУ ВЫБОРУ. Слово «путь» вообще ключевое в Псалтири. Правильный выбор пути вот тема многих псалмов. В 33 псалме (сегодня он читается в православных храмах перед началом учебного года) есть такие слова: «Придите, дети, послушайте меня: Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо? (тогда) Удерживай язык свой от зла и уста свои от лжи. Уклоняйся от зла и делай добро». И подобные обращения звучат в Псалтири постоянно. Это означает, что Псалтирь, по сути, формировала новый взгляд на человека. Для Псалтири человек не просто часть природы, а Личность, которая свободна выбирать свой путь. Псалтирь обнаруживает: у человека, в отличие от «бессловесной» природы, есть выбор, и в этом выборе, который всегда доступен человеку, и заключается его личное отношение к миру и другим людям; этот свободный, нравственный выбор и делает его личностью. Этот выбор предстает перед человеком как два пути путь Добра и путь Зла, и «ведом (известен) Богу путь праведных, а путь нечестивых погибнет» (таковы финальные слова самого известного первого псалма). Как определяет Псалтирь «путь добра»? Путь добра это тот путь, который «знаком, близок» Богу, а значит, «близки Богу те, кто идет путем праведности, и чужды Ему идущие путем нечестия». Так путь Добра оказывается путем жизни, путем Бытия, а путь отказа от добра путем гибели. В библейской традиции путь добра начинался с заповедей: они были как бы ограничителями, определяющими этот путь, указателями начала этого пути. Неслучайно Псалтирь говорит не просто о Добре, а именно о «пути Добра»: научиться жить «по добру» это последовательный и сложный путь, где важен каждый шаг (как и каждый шаг на пути зла уводит человека все дальше от возможности жить по-доброму). Т.о., нравственность, возможность быть личностью связываются в Псалтири с «путем Господним», с высшим, божественным началом в человеке, и с личным отношением человека к Богу. И Псалтирь утверждала, что к благу приводит путь, который «известен Богу», что и человек, и его страна благоденствуют, живут в благополучии, если следуют этому пути.

Проще всего рассмотреть эти идеи на примере самого первого псалма его ученые считают своеобразным вступлением к Псалтири, в котором коротко и емко как бы резюмировано все ее содержание.

Псалом первый.

Блажен человек, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей,

но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь!

И будет он как дерево, посаженное при источнике вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, (пре)успеет.

Не так нечестивые; но они как прах, возметаемый ветром.

Потому не устоят нечестивые на суде, и грешники в собрании праведных.

Ибо ведает Бог путь праведных, а путь нечестивых погибнет.

Примечание: Противопоставление путей добра и зла в псалме дано через самые яркие образы ближневосточной жизни. Вода источник жизни, и для восточного человека, слышавшего псалмы в древней Палестине, образ растения, посаженного при водном источнике, т.е. в оазисе это самый наглядный образ благоденствия и счастья. Противоположный путь «пыль в пустыне, которую ветер сметает с лица земли» (примерно так звучат эти строки псалма по-церковнославянски).

Сравните текст псалма с переложением Н.М. Языкова, одного из поэтов пушкинского круга, поэтов «золотого века русской поэзии».

Н.М. Языков

Подражание псалму (псалом 1)

Блажен, кто мудрости высокой

Послушен сердцем и умом,

Кто при лампаде одинокой

И при сиянии дневном

Читает книгу ту святую,

Где явен Божеский закон:

Он не пойдет в беседу* злую,

На путь греха не ступит он.

Ему не нужен пир разврата;

Он лишний гость на том пиру,

Где брат обманывает брата,

Сестра клевещет на сестру;

Ему не нужен праздник шумный,

Куда не входят стыд и честь,

Где суесловят вольнодумно

Хула, злоречие и лесть.

Блажен!.. Как древо у потока

Прозрачных, чистых, светлых вод

Стоит, и тень его широка

Прохладу страннику дает,

И зеленеет величаво

Оно, красуяся плодом,

И своевременно и здраво

Растет и зреет плод на нем!

Таков он, муж боголюбивый;

Всегда, во всех его делах

Ему успех, а злочестивый

Тот не таков; он словно прах!..

Но злочестивый прав не будет,

Он на суде не устоит,

Зане* Господь не лестно* судит

И беззаконного казнит.

Примечание: Церковнославянское «беседа» «общество, собрание», «зане» «потому что», «не лестно» «не лживо».

Людям русской культуры любые рассуждения о добре и зле могут показаться очень хорошо известным «общим местом», но такой взгляд был внове для тех, кто изучал грамоту по Новгородской псалтири. Уже в XI и XII веках, в летописном «Сказании о Борисе и Глебе» и в «Поучении» Владимира Мономаха, обильно цитируется Псалтирь. Однако те, кто крестился в 988 г. в Днепре, те, кто жил в это время в Новгороде, предки Бориса и Глеба, да и Мономаха все эти древние славяне до крещения поклонялись природным явлениям и стихиям, и считали правильным для себя то, что наблюдали в жизни пророды, а единственным возможным жизненным путем представляли тот образ действий, к которому располагали их природные наклонности. Природные силы, Стихии управляют человеком и его жизнью таков был взгляд древнего славянина-язычника на свою судьбу. Псалтирь же говорила, что человек сам выбирает свой путь, учила быть личностью, которая несет ответственность за свой нравственный выбор. Можно сказать, что Псалтирь учила человека свободе учила его не быть рабом природы, в том числе рабом своей собственной, человеческой, природы.

Т.е., по выражению современного ученого, на смену мировоззренческой модели «ЧЕЛОВЕК и ПРИРОДА» в древнерусскую культуру с христианством пришла модель отношений «ЧЕЛОВЕК и БОГ» (В.В. Бычков. Художественно-эстетическая культура Древней Руси XIXVII века), т.е. вместо без-личной Природы, не требовавшей нравственных устремлений и не предполагавшей нравственного образа человека, «по другую сторону» человека оказался Личностный Бог.

В эпоху, когда большинство народов, будучи язычниками по своей религии и культуре, поклонялись природным стихиям и в человеке видели лишь результат действий сил Космоса, Псалтирь утверждала, что только личная воля, личностное начало определяют в итоге путь каждого, и предлагала путь верного нравственного выбора путь Добра. Мысль о том, что личность человека не сводится к простым запросам человеческого естества, и идея личной ответственности человека (за свой выбор) стали главными в христианской культуре, отразились в национальных культурах и эпохи Средневековья, и Нового времени. Эти ценности, это представление о человеке как личности, свободной и ответственной за свою свободу (а потому и неповторимой, уникальной), так хорошо знакомые нам, не были известны ни родовому обществу, ни многим дохристианским культурам (нужно напомнить, что язычеству как религии родового общества вообще была чужда ценность личности). Поэтому Псалтирь, выразившая это мировоззрение наиболее ярко, в доступной каждому форме поэтического искусства, была действительно учебником для многих народов мира на протяжении тысячелетий.

Примечание: Современному человеку не так уж трудно ощутить мировоззренческую новизну Псалтири. Сегодня многие, в том числе господствующие, философские учения на новом уровне предлагают то же самое мировоззрение, которое было хорошо знакомо нашим предкам-язычникам. Современному человеку хорошо знакомы представления, согласно которым природа полностью определяет и должна определять его поведение, а понятия Добра и зла относительны и только отдаляют человека от его «правильного» состояния «естественного». Различные идеологии в современной культуре предлагают или полностью вверять себя влиянию звезд или других космических сил, или «быть собой» т.е. прислушиваться исключительно к собственным инстинктам. Взгляд на «добро» и «зло», на «жизнь» и «смерть» как на простые условности , свойственные человеческому рассудку характерная черта культур модернизма и постмодернизма, которые сегодня во многом реконструируют языческое мировосприятие. Такой взгляд на добро и зло можно встретить и в работах философов, напр. Ф. Ницше, и в литературе XX века, и в современном кинематографе. Например, в конце XIX века, на заре модернизма, поэт Н. Минский написал строки откровенно «антибиблейского» содержания:

Нет двух путей добра и зла,
Есть два пути добра:
Меня свобода привела
к распутью в час утра.
Проклятье в том, что не дано
единого пути.
Блаженство в том, что все равно,
каким путем идти.

Сегодня для массовой культуры стало традиционным изображать добро и зло «двумя сторонами одной медали», равноправными сторонами одной и той же силы, и вместо отказа от Зла предлагать поиск «гармонии между добром и злом».

Применительно к современной культуре можно говорить о своеобразном «культе Природы», «культе природной силы» (повлияли на его формирование идеи Ж.-Ж. Руссо в XVIII веке, различные материалистические учения, но особенно учение З. Фрейда). «Быть ближе к природе» для таких идеологий означало быть ближе к Жизни. Напротив, Библия, и в частности, Псалтирь связывает «путь жизни» не с природой, а с Богом, с Творцом, с личностным отношением к Нему ; «путь жизни» для христианской культуры это не «путь природы», а «Путь Божий». Отношение к Добру и злу как к условностям сознания никогда не было свойственно ни средневековой, ни классической русской культуре, выросшим под влиянием Псалтири.

Если перевести идеи Псалтири и воспитанной на ней культуры на язык современных понятий и реалий, то нужно сказать, что достижения гармонии с природой еще не достаточно для человека. Путь, предопределенный обстоятельствами, возведенными в ранг «законов природы», «законов общества» это еще не путь жизни для человека. Путь жизни, путь достижения подлинного блага, с точки зрения этой книги, состоит не в возврате к «естественному» поведению, не в следовании слепым силам природы (неважно, будут ли это влияние звезд и планет или иные космические влияния, или собственное бессознательное, инстинкты, «животное начало» в человеке и т.д.). Путь Жизни для Псалтири в личностном, нравственном отношении к миру, построенном на четком различении добра и зла, в постоянном нравственном выборе. Это путь достижения, выражаясь современным языком, гармонии с Богом, гармонии с совестью; выражаясь традиционным языком православной культуры, это путь осуществления образа Божия, который заложен в каждой человеческой личности.

Продолжение темы:

§ 4. Первая русская книга

Остромирово Евангелие древнейшая русская книга. Более того, вообще славянских книг древнее этой рукописи наука не знает

Рукописных книг XI-XIII вв. до наших дней сохранилось не столь уж много. По данным Археографической комиссии, от XI в. сохранились 33 рукописи, а от XII - 85, хотя в то время их было, несомненно, значительное количество. По утверждению некоторых специалистов, в XI-XIII вв. на Руси имели хождение не менее 85 тыс. одних церковных книг.

Частые пожары, междоусобицы и нашествия кочевников, приводившие к разорению городов и сел, были причинами гибели древних русских книгохранилищ и замечательных памятников письменности. В 1185 г. при огромном пожаре во Владимире Ростовском сгорели «ни мало весь город и церквей 32», все вещи, драгоценности и книги были вынесены во двор, но «огонь взя все без утеча». В Лаврентьевской летописи под 1163 г. описан захват половцами книг из Киева. Повествуя о нападении ливонцев на Псковскую область в 1240 г., летописец отмечает: «И много зла бысть: и погореша церкви и честные иконы и книгы и еуангелие».

Во времена татаро-монгольского нашествия, стремясь спасти наиболее ценные книги, русские люди прятали их в каменных церквах, но и это не помогло. По свидетельству летописца, татары при взятии Владимира в 1237 г. разграбили церковные сокровища и книги «одраша и положиша себе в полон». В 1382 г., накануне нашествия на Москву хана Тохтамыша, в Кремль было свезено со всего города и из окрестных сел «охранения ради» такое множество книг, что они заполнили соборные церкви до самых стропил. Масса книг была уничтожена в 1571 г. при нашествии войск Девлет-Гирея, в 1574 г., когда сгорела почти вся Москва, в годы польско-шведской интервенции в начале XVII в.

Гибли книги и от других причин. Они ветшали, рвались, портились от неумелого хранения. «Четьи», т.е. книги, предназначенные для чтения, особенно наиболее популярные, зачитывались до дыр. Драгоценные пергаменные листы книг использовались для оклейки стен вместо обоев, для переплета других книг, уничтожали их крысы и т.д.

По всем этим причинам немало ценных рукописных книг дошли до нас в испорченном виде и с трудом поддаются реставрации: отсутствуют многие листы, нет начала или конца, пергаменные листы прогнили, выцвели чернила и т.д. Однако каждый сохранившийся древний пергаменный лист рукописи или ветхая рукопись могут представлять собой огромную культурную и научную ценность и требуют самого бережного отношения и внимания.

Старейшие сохранившиеся русские книги относятся к XI в. Их немногим более двух десятков (включая отрывки), большинство из них - богослужебные или религиозно-нравоучительные, шесть Миней, четыре Евангелия, четыре Псалтыри; жития святых, сочинения отцов церкви.

Редчайший и драгоценнейший памятник древнего книгописания - знаменитое Остромирово евангелие, хранящееся в Государственной Публичной библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Эта самая ранняя датированная русская книга была написана писцом дьяконом-Григорием по заказу одного из приближенных киевского князя Изяслава - новгородского посадника Остромира в 1056-1057 гг. В ней 294 пергаменных листа, большого формата. Остромирово евангелие написано крупным, четким уставом, богато украшено фигурными заставками и инициалами, ярко раскрашенными немеркнущими красками (зеленой, красной, голубой и белой) и обведенными чистым (накладным) золотом. К Евангелию приложены три больших изображения евангелистов (Иоанна, Луки и Марка), выполненных с поразительным искусством)

Инициалы - самая замечательная особенность художественного оформления Остромирова евангелия. Каждый из них оригинален, отличается особым рисунком и комбинацией цветов. Загадочными для исследователей остаются восточные черты в рисунке заглавных букв, изображающих головы хищных птиц, фантастических химер - крокодилов и саламандр. В сложный геометрический орнамент инициалов умело вписаны и человеческие лица (в профиль или фас).

Другой замечательный памятник древнего русского книгописания - «Изборник Святослава» 1073 г Оригиналом для него послужил близкий по составу сборник, переведенный с греческого для болгарского царя Симеона. Переписанный дьяком Иоанном для сына Ярослава Мудрого киевского князя Святослава Ярославича, сборник состоит из богословских и дидактических статей. «Изборник» 1073 г. можно считать первой русской энциклопедией, охватывающей широчайший круг вопросов, причем не только богословских и церковно-канонических: в нем есть статьи по ботанике, зоологии, медицине, астрономии грамматике и поэтике» . Оформление «Изборника» сходно с оформлением Остромирова евангелия и выполнено в духе древнерусского орнамента. Кроме красочных заставок, концовок, инициалов, в нем имеются украшения на полях (например, знаки Зодиака).

В «Изборнике» 1073 г. - несколько миниатюр. Особый интерес представляет миниатюра, изображающая князя Святослава с женой и сыновьями. Это первый русский светский портрет, сохранившийся до нашего времени.

Рукопись «Изборника» была обнаружена в 1817 г. К.Ф. Калайдовичем и П.М. Строевым в библиотеке Воскресенского (Ново-Иерусалимского) монастыря и ныне хранится в Государственном Историческом музее в Москве.

В 1076 г. русский книжник Иоанн переписал для князя Святослава Ярославича еще один «Изборника В него вошли самые разнообразные статьи, в том числе религиозно-нравственные, философские и исторические. Это первый дошедший до нас образец древнерусской светской литературы, собрание «Слов», «Поучений», «Наказаний... разумных и полезных» на тему о том, «како подобает человеку быти», «как правоверную веру имети» и т.д. Первая статья «Изборника» 1076 г. - «Слово некоего калугера (буквально - «добрый» старец) о четьи (чтении) книг» - была посвящена прославлению книги и начиналась такими словами: «Добро есть братие почитанье книжное паче всякому хрьстьяну». Автор писал: «Не съставится бо ся корабль без гвоздии, ни правьдник без почитания книжнааго», «Красота воину оружие, кораблю - ветрила, тако и правьднику почитание книжное». Много любопытных и ценных советов читатель мог почерпнуть из таких глав «Изборника», как «Наказание богатым», «О женах зълыих и добрыих», «О златолюбие», «О меде» и др. По мнению историка рукописной книги Н.Н. Розова, в «Изборник» вошли тексты из книг, хранившихся в княжеской библиотеке («Изьбрано из мъногъ книгъ княжих»,- сказано в приписке на последнем листе книги). «Изборником» 1076 г. пользовался Владимир Мономах, составляя свое поучение детям. «Изборник» хранится в Государственной Публичной библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Государственной библиотеке СССР им. В.И. Ленина в Москве хранится Архангельское евангелие, написанное в 1092 г. Памятник был обнаружен в Архангельский губернии у одного крестьянина - отсюда его название. Рукопись написана уставом на пергамене, двумя почерками, украшена заставками и инициалами, разрисованными киноварью (красной краской), и покрыта толстым переплетом из двух деревянных досок. Значение Архангельского евангелия в то что это первый перевод, в котором влияние болгарского языка не столь ощутимо, как в Остромировом евангелии.

Первые русские датированные рукописные книги представлены превосходно выполненными изданиями, достаточно точно воспроизводящими оригинал (документ, рукопись).