Таблица операционализация понятия перспективы трудоустройства. Структурная операционализация основных понятий

Обратимся к интерпретированному понятию «совместительство» и проведем вычленение в нем основных структурных элементов.

Структурная операционализация.

Наличие работы по совместительству (заключен трудовой договор, а не гражданско-правовой): внутренние совместители {постоянные (штатные)}; внешние совместители; вынужденное совместительство.

Внешние совместители: совместительство связано с преподаваемым предметов; совместительство не связано с преподаваемым предметом.

Вынужденное совместительство – длительное (от учебного года и более) совмещение преподавательской деятельности в нескольких учебных заведениях.

Факторная операционализация.

Отношение к совмещению преподавательской деятельности в нескольких учебных заведениях: с удовольствием и профессиональным интересом; вынужденные неудобства в связи со сложившимся обстоятельствам.

Профессиональный интерес: чтение прикладных курсов и работа на выпускающих кафедрах; соображения престижности; желание приобрести опыт и поднять свой рейтинг.

Обстоятельства: низкая заработная плата; слабая материально-техническая база ВУЗа; потребность в ведении научно-исследовательской работы.

Престиж преподавательской деятельности: высокий, средний, приемлемый, низкий, очень низкий,.

Уровень ежемесячного дохода, который позволил бы удовлетворять насущные потребности: более 40000 руб; от 25000 до 40000; от 15000 до 25000; менее 15000.

Напряженность преподавательского труда: очень высокая; высокая; средняя; низкая; очень низкая.

Обратимся к интерпретированному понятию "заработная плата" и проведем вычленение в нем основных структурных элементов. Их два:

1. Денежное вознаграждение;

Это первый уровень структурной операционализации. Чтобы получить полную структуру ключевого понятия надо расписать второй уровень.

Согласно Современному Экономическому Словарю денежное вознаграждение - это денежная оплата труда работников в виде заработной платы и премиальных выплат, зависящая от количества и качества труда.

В элементе первого уровня «денежное вознаграждение» можно выделить несколько его составляющих:

1. Величина заработной платы;

2. Премиальный выплаты;

3. Количество часов труда.

В рамках этого исследования рассмотрим величину заработной платы в зависимости от ее формы (форм зарплаты труда гораздо больше, но в контексте преподавательской деятельности имеет смысл рассматривать только эти три):

1. Должностной оклад;

2. Тарифная сетка (ставка);

3. Установленная контрактом.

Должностной оклад - месячная заработная плата, тариф оплаты труда, предусмотренный для лиц, занимающих данную должность.

Единая тарифная сетка - система дифференциации оплаты труда в зависимости от квалификации работника и характера выполняемых работ; обязательна для всех организаций РФ, находящихся на бюджетном финансировании.

Трудовой контракт - договор, заключаемый между нанимателем и наемным работником в письменной форме на определенный срок или на время выполнения конкретной работы (подряд). Права, обязанности и ответственность сторон, условия оплаты и организация труда устанавливаются самостоятельно сторонами соглашения. В контракте могут быть предусмотрены разнообразные льготы для создания дополнительных стимулов к труду. При истечении срока действия контракта он автоматически продлевается на неопределенный срок, если ни одна из сторон не потребовала прекращения трудовых отношений.

Теперь можно перейти к заключительной стадии логического анализа ключевого понятия - к факторной операционализации.

Величина заработной платы согласно законодательству имеет четко установленный минимум (МРОТ=2300 руб) и практически не имеет предела роста. От себя замечу, что не в случае преподавателя государственного ВУЗа, где существуют пределы заработной платы и относительно низкие.

Премиальные выплаты представляют собой доплаты и надбавки стимулирующего характера. Их существует очень много.

Определяющий фактор, лежащий в основе одной из групп отражает возраст преподавателя и сферы деятельности после получение высшего педагогического образования. Доплаты молодым специалистам в целях укрепления кадрового состава педагогических работников: в течение первых 3 лет работы; имеющим диплом с отличием, в течение первых 3 лет работы.

Количество часов аудиторной, учебно-методической и научной работы напрямую зависит от ученой степени, ученого звания преподавателя, занимаемой должности, наличия работы по совместительству.

Ученая степень: кандидат наук и доктор наук.

Ученое звание: доцент и профессор.

Должность: декан факультета, заведующий кафедрой, профессор, доцент, старший преподаватель, преподаватель, ассистент.

Согласно Соверменному Экономическому Словарю труд - осознанная, энергозатратная, общепризнанная целесообразной деятельность человека, людей, требующая приложения усилий, осуществления работы; один из четырех основных факторов производства.

Популярные статьи:

Благотворительный фонд «Кто, если не я?»
Благотворительный фонд «Кто, если не Я?» создан в 2007 году для разработки и практической реализации социальных проектов в сфере поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, в том числе оставшихся без попечения родителей, пос...

Неолиберальная глобализация
Наряду с объективными процессами глобализации в 70-е годы XX века начала бурно развиваться теория неолиберальной глобализации, которая с конца прошлого столетия стала господствующей не только в теории, но и в экономической практике, полити...

Теоретический анализ социальных проблем молодых семей в современном обществе. Понятие и общая характеристика молодой семьи
Существует множество дефиниций семьи, выделяющих в качестве семье образующих отношений различные стороны семейной жизнедеятельности, начиная от простейших и крайне расширительных (например, семья - это группа людей, любящих друг друга, или...

УДК 316.74:007 ББК 60.523 А 50

СОЦИОЛОГИЯ

М.Ф. Алиева,

кандидат социологических наук, доцент кафедры автоматизированных систем обработки информации и управления, заместитель декана инженерно-физического факультета Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел. 8-928-466-09-00, E-mail: [email protected]

Понятие информационной культуры: факторная и структурная операционализация

(Рецензирована)

Аннотация. Статья посвящена определению понятия информационная культура, интерпретируется как один из аспектов культурной деятельности, связанной с социальной сущностью человека. Освоение последним социокультурной реальности рассматривается как феномен, появление которого обусловлено развитием новых информационных технологий, а также иных инноваций в этой сфере.

Ключевые слова: информационная культура, социокультурная реальность, культура личности, информационные процессы, информационное пространство, глобализация.

Candidate of Sociology, Associate Professor of Automated Information Processing Systems and Management Department, Deputy Dean of Engineering-Physical Faculty, Adyghe State University, Maikop, ph. 8-928-466-09-00, E-mail: [email protected]

Concept of information culture: factorial and structural operationalization

Abstract. The paper deals with the concept definition of information culture. The concept of information culture is interpreted here as one of the aspects of the cultural activity connected with social essence of the person. Development of sociocultural reality by the person is considered as a phenomenon the emergence of which is caused by development of new information technologies, as well as other innovations in this sphere.

Keywords: information culture, sociocultural reality, culture of the personality, information processes, information space, globalization.

Современный мир отличается возросшей социальной динамикой, небывалым развитием технологий в производстве, трансформацией социально-культурного контекста, что приводит не только к изменению характера профессиональных и культурных знаний и ценностей, но и к возникновению феномена информационной культуры как такового. Во второй половине XX века, когда информационная культура нашла свое понятийное выражение, соответствующий концепт стал активно использоваться в самых различных областях социально-гуманитарного знания. Причем не в последнюю очередь подобная активизация была обусловлена усилением процессов информационного обмена. Тем не менее, полиипостастность и многогранность проявлений информационной культуры не позволили сформироваться такому ее определению, которое носило бы инвариантный, универсальный для всех без исключения сфер социально-гуманитарного знания характер.

Прежде всего, следует отметить, что понятие информационной культуры

интерпретируется как один из аспектов культурной деятельности, связанной с социальной сущностью человека. Освоение последним социокультурной реальности рассматривается как феномен, появление которого обусловлено развитием новых информационных технологий, а также иных инноваций в этой сфере. Отсюда информационная культура может интерпретироваться как:

Компонент общей культуры личности, общества или определенной его части, проявляющийся во всех возможных видах работы с информацией (получение, накопление, переработка, создание на этой основе качественно новой информации, ее трансляция, практическое использование);

Важный аспект социальной жизни: предмет, средство и результат социальной активности, а также процесс сохранения созданного и производства, распространения и потребления объектов культуры;

Методический аппарат оперирования социальной информацией, сложившийся в ходе эволюции общества;

Совокупность знаний и представлений, накопленных в процессе развития человечества, которыми овладевает субъект на определенных этапах формирования собственной информационной культуры .

Одновременно информационная культура с необходимостью предполагает наличие ее субъекта, под которым следует понимать не только профессионала, узко ориентированного специалиста, но и просто современного человека, обладателя определенных компетенций в информационном поле. Понятие субъекта информационной культуры, в качестве соподчиненного концепта, предполагает:

Умение пользоваться современными средствами извлечения, обработки и систематизации знаний;

Понимание сущности и роли информационных процессов в природе и обществе;

Навыки применения информационного подхода в анализе объектов и явлений в обществе;

Способность работать с различными источниками информации;

Владение основами аналитико-синтетической переработки информации и многое

Иными словами, понятие информационной культуры - это комплексная, т.е. целостная, системная характеристика социокультурной практики, в которой самые разные аспекты (психологические, когнитологические, процессуальные) взаимосвязаны и взаимодополняемы.

Проблема конституирования понятия информационной культуры изучаются отечественными и зарубежными учеными в теоретическом, историческом, технологическом и методологическом аспектах. Так, например, Д. Белл осуществляет экспликацию информационной культуры посредством решения триединой задачи:

Оценки основных структурных изменений в обществе с точки зрения их влияния на науку и технологии;

Анализа основных проблем измерения знания;

Составления социального портрета «нынешних и будущих черт класса образованных и технически подготовленных граждан» .

Большой вклад в понимание сущностных характеристик информационной культуры был внесен Т. Парсонсом. Последний доказал, что информационная культура выступает как культура эмансипированная от объектного мира, как феномен интернализованного порядка. Соответствующая эпистемологическая процедура была осуществлена Парсонсом посредством артикуляции понятия информации в качестве предельно культуроемкого концепта. Он сравнивает три вида физических и культурных объектов, из которых «дерево -чисто «естественный объект», «дом и автомобиль преимущественно осознаются как физические объекты, созданные и адаптированные человеком», и только книга - «главным образом культурный или символический объект, который обладает физическим

воплощением» . «Именно содержание книги, - приходит к выводу Парсонс, - а не бумага, чернила или переплет превращает ее в объект ориентации» .

Со своей стороны, Э. Гидденс подчеркивал, прежде всего, интегративную роль информации в культуре, трактуя таковую как культуру «соприсутствия». Именно Гидденсу принадлежат слова о том, что «социальная интеграция определяется как взаимодействие в контекстах соприсутствия». Данный вывод был, в частности, аргументирован тем, что «сегодня мы живем в обществе, где электронная связь считается само собой разумеющейся»

Для Питера Людвига и Брджит Бергеров главное содержание информационной культуры может быть сведено к ее универсализирующему функционалу. С их точки зрения, ценности присутствуют в любой области человеческой жизни, а расширение единого информационного пространства мультиплицирует эти ценности, делает их достоянием предельно широкого круга социальных акторов. Эти авторы сумели смоделировать действие механизмов универсализма, «показать, каким образом социальные институты зависят от общих для всех взглядов на жизнь и как социальный контроль изначально заключается в интернационализации этих институционализированных способах мышления» .

Мысль, согласно которой понятие информационной культуры является синонимичным понятию глобализации, высказывается и отечественным исследователем, профессором В.В. Ильиным. По мнению последнего, «глобализация есть сумма явлений геоэкономического, геополитического, гуманитарного, гражданского, культурного, информационного порядков, лейтмотивом которых выступает единение продуктивных возможностей человечества» .

Весьма существенное наблюдение, связанное с социализирующим измерением информационной культуры, было сделано классиком и одним из основателей конфликтологической социологии Р Дарендорфом. Если постулирование культуры как инструмента социализации стало общим местом в науке, то Дарендорф сумел поставить во главу угла понятие эффективности, переведя тем самым дискуссию в область эффективной социализации. Информационная культура социализирует «эффективно», то есть не просто готовит к существованию в принудительно заданном социальном пространстве, но к активной, карьерно ориентированной, экономически успешной лидерской деятельности. По Дарендорфу, общественный интерес к инструментам социализации определяется отнюдь не только желанием «поспособствовать индивиду ради полного раскрытия его индивидуальных задатков, но и, в первую очередь, о намерении эффективно и экономично подготовить его к задачам, решения которых ожидает от него общество» .

Исследуя понятие информационной культуры, невозможно оставить в стороне ее цивилизационный генотип. Достаточно часто информационная культура отождествляется с американизацией. Так, Д. Моизи утверждает, что «растущая унификация экономик и культур означает в действительности унификацию на американских условиях» . Однако, на наш взгляд, подобные допущения вряд ли могут считаться релевантными, поскольку они абсолютно отрицают существование феномена «обратной связи», являющегося универсальным атрибутом любой социокультурной парадигмы. В этом смысле понятие информационной культуры следует наделить артикулированными динамическими коннотациями, не позволяющими сформироваться понятийной статике. Согласно Т. Фридману, информационная культура нестационарна, она постоянно трансформируется и видоизменяется в процессе собственного развития. На примере модернизационного скачка Юго-Восточной Азии, Фридман подробно анализирует мощную ответную реакцию со стороны тех, кто долгое время считался бесконечно отставшим в цивилизационной гонке . Конкретный опыт взаимопроникновения культур в условиях расширения информационного поля описан у Х. Лая. Так, последний пишет: «Движение за новую культуру стало знаковым для процесса ассимиляции китайской культурой элементов либеральной западной культуры. Одним из многих изменений стало принятие принципа равенства (в прошлом остаются иерархия и слепое повиновение), принципа суверенности народа страны и принципа разделения властей» .

Впрочем, несмотря на то, что информационная культура может быть описана в терминах циркуляции информационных потоков и артикулированной коммуникации, первая не может быть редуцирована к своим собственным функциям. Следует принять точку зрения видного немецкого социолога П. Козловски, согласно которой: «Возрастание способности к коммуникации и совершенствоание систем коммуникации и средств массовой информации в качестве цели культурной политики.. .есть лишь средство, но никак не смысл культуры» . Действительно, как мы уже смогли выяснить, информационная культура в высшей степени инструментальна, но при этом, ее понятие не может быть сведено к этой инструментальности. Вне глубинного смыслового контекста, ассоциируемая исключительно с рафинированной коммуникацией, исследуемый нами концепт обречен оставаться пустым понятием, сравнимым с понятием кентавра. Без четких социокультурных ориентиров наполненный одними лишь симулякрами концепт информационной культуры окажется не в состоянии превратиться в действенный социальный регулятив, не превратится в операциональное понятие социальной практики. Не имея четких представлений о том, чем является информационная культура, социальный актор окажется не в состоянии осуществлять идентификационные и самоидентификационные процедуры

Тем не менее, несмотря на осознание всей значимости проблемы операционализации понятия информационной культуры и его введение во многие научные публикации, данный концепт все еще остается недостаточно проясненным и в первую очередь в личностном, субъектном измерении.

Очевидно, что в современных условиях особую актуальность приобретает формирование информационной культуры личности, перед которой открываются широкие перспективы эффективного использования накопленных человечеством информационных ресурсов. И, пожалуй, главным в настоящее время является то, что на информацию перестали смотреть как на нечто второстепенное именно на уровне массового сознания. Постепенно приходит понимание того, что качество жизни все в большей степени зависит от информации и степени эффективности ее использования. В современном обществе судьба каждого конкретного человека во многом зависит от его информационной культуры. На наш взгляд, в будущем эта зависимость будет возрастать.

О важности понятийного конституирования информационной культуры личности свидетельствует увеличение числа научных конференций и возросшее количество книг и газетно-журнальных публикаций. Осознав проблему понятия информационной культуры как междисциплинарную, к ее исследованию подключились представители многих областей знаний: философы, социологи, культурологи, библиотекари и специалисты по информатике.

Однако объединенные общими интересами, они все-таки рассматривают разные стороны данного понятия на личностном уровне. Так, например, библиотекари в понятие «информационной культуры личности» привычно вкладывают читательские умения и навыки, тогда как специалисты по информатике связывают ее с компьютерной грамотностью и умением работать в электронных сетях. Философы, социологи и культурологи считают, что проявлением информационной культуры является ориентация человека в быстро меняющихся социальных условиях, способность адаптироваться к ним, критически и самостоятельно оценивая поступающую информацию. Философами и культурологами информационная культура видится как способ жизнедеятельности человека в информационном обществе, как составляющая процесса формирования культуры человечества» .

Все эти точки зрения справедливы, но сложность связана с многозначностью понятия «информационная культура». Существует множество близких, но не тождественных по смыслу понятий («библиотечно-библиографическая культура», «культура чтения», «компьютерная грамотность»).

Наиболее доступная для восприятия библиотечно-библиографическая культура представляет собой комплекс знаний, умений, навыков читателя, обеспечивающих эффективное использование справочно-библиографического аппарата и фонда библиотеки.

Она включает знания о структуре библиотечного фонда, составе библиотечных каталогов, картотек, библиографических пособий, правилах пользования библиотеками, а также умения найти в них необходимые источники информации.

В свою очередь, вспомогательное понятие культуры чтения - составная часть общей культуры личности, представляющая собой комплекс навыков работы с книгой. В объем указанного понятия, как правило, включают осознанный выбор тематики, систематичность и последовательность чтения, умение применять рациональные приемы чтения, максимально усваивать и воспринимать прочитанное, бережно обращаться с произведениями печати.

Несколько отличается, в содержательном отношении, понятие компьютерной грамотности, подразумевающее под собой знания, умения и навыки в области информатики, необходимые каждому человеку для эффективного использования в своей деятельности компьютерных технологий. Но и этим не ограничивается структура концепта информационной культуры, куда входят следующие элементы:

1) коммуникативность, культура общения;

2) лексический, языковой аспекты, культуры письма и оформления деловой документации;

3) интеллектуальная составляющая, т.е. культура научно-исследовательского, умственного и информационно-правового труда;

4) мировоззренческо-нравственный элементы.

Не вызывает сомнений, что все эти компоненты понятия информационной культуры взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Обратимся теперь к тому пониманию информационной культуры, которое присутствует у других отечественных авторов. У последних также существует множество собственных дефиниций «информационной культуры». Так, Е.А. Евтюхина приводит ряд собственных определений, ссылаясь на специалистов, занимающихся проблемой информационной культуры личности .

Доктор педагогических наук Н.Б. Зиновьева считает основным предметом формирования информационной культуры личности «процесс гармонизации внутреннего мира человека в ходе освоения всего объема социально-значимой информации» .

Доктор педагогических наук, профессор В.А. Минкина полагает, что «становление информационной культуры человека осуществляется в его повседневной деятельности под влиянием усвоенных бытовых знаний и умений, информации средств массовых коммуникаций, в ходе самообразования, при обучении в семье и на работе» .

Согласно трактовке профессора МГУКИ Ю.С. Зубова, «информационная культура -это систематизированная совокупность знаний, умений, навыков, обеспечивающая оптимальное осуществление индивидуальной информационной деятельности, направленной на удовлетворение как профессиональных, так и непрофессиональных потребностей» .

По определению одного из ведущих отечественных специалистов в области информатизации Э.П. Семенюка, информационная культура - это важный «компонент человеческой культуры в целом, объективно характеризующая уровень всех существующих в обществе информационных процессов и информационных отношений» .

Значительный интерес представляет мнение ведущих специалистов Кемеровской государственной академии культуры и искусств Н.И. Гендиной, Н.И. Колковой, Г.А. Стародубовой, которые глубоко занимаются этой проблемой, предлагают свою трактовку понятия «информационная культура личности»: как одной из составляющих общей культуры человека; совокупность информационного мировоззрения, системы знаний и умений, обеспечивающих целенаправленную деятельность для удовлетворения индивидуальных информационных потребностей человека с использованием традиционных и новых информационных технологий, что выступает важнейшим фактором успешной

профессиональной деятельности, а также социальной защищенности личности в современном информационном обществе».

Исходя из совокупности всех этих определений, следует отметить, что информационная культура, в ее конкретно-социологической интерпретации, есть систематизированная сумма знаний, умений, навыков, которые направлены на удовлетворение информационных потребностей в учебной, научно-познавательной и исследовательской деятельности человека.

В качестве критерия информационной культуры человека выступает его способность формулировать свою потребность в информации, эффективно осуществлять поиск нужной информации во всех информационных ресурсах, перерабатывать информацию. Но не менее важно уметь создавать качественно новый информационный контент, овладевать способностью информационного общения и компьютерной грамотностью.

Вне всякого сомнения, понятие «информационная культура общества и личности» должно предполагать непрерывное образование человека и повышение его ответственности за свои решения. В первом случае информационная культура выступает средством социальной защиты личности, способной к самостоятельному наращиванию знаний, изменению сферы деятельности, регулированию собственного поведения на основе всестороннего анализа ситуации. Во втором - информационная культура является средством защиты общества от непродуманных действий человека, гарантом того, что принципиальные решения в любой сфере - социальной, экономической, технологической - принимаются лишь после глубокого анализа всей имеющейся информации.

Примечания:

1. Пронина Л.А. Информационная культура школьника: проблемы формирования в условиях общего образования. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2003. С. 160-164.

2. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М.: Академия, 1999. С. 326.

3. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический Проект, 2002. С.

5. Гидденс Э. Устроение общества. М.: Академический Проект, 2003. С. 215.

6. Личностно-ориентированная социология. М.: Академический Проект, 2004. С. 365.

7. Ильин В.В. Мир глобо: вариант России. Калуга: Полиграф-Информ, 2007. С. 57.

8. Дарендорф Р. Тропы из утопии. М.: Праксис, 2002. С. 225.

9. Моизи Д. Геополитика эмоций. Как культуры страха, унижения и надежды трансформируют мир. М.: Моск. шк. полит, исслед., 2010. 23 с.

10. Фридман Т. Плоский мир. М.: АСТ, 2006.

11. Лай Х. О синтезе традиционных китайских ценностей и ценностей либеральной демократии // Общая тетрадь. 2011. № 1 (54). С. 57.

12. Козловски П. Культура постмодерна. М.: Республика, 1997. С. 214-215.

13. Скворцов Л.В. Информационная культура в контексте глобализации // Теория и практика общественно-научной информации. 2002. № 18. С. 5-14.

14. Евтюхина Е.А. Предмет информационной культуры личности: психологический аспект // Библиография. №4. 2002. С. 56-59.

15. Кудрина Т.А. Религия в структуре информационной культуры // Информационная культура личности: прошлое, настоящее и будущее: тез. докл. междунар. научн. конф. Краснодар - Новороссийск, 11-14 сент. 1996. Краснодар, 1996. С. 38-39.

16. Зиновьева Н.Б. Новый взгляд на природу информации // НТИ. Сер. 1. 2003. № 11. С. 1-10.

17. Минкина В. Информационная культура и способность к рефлексии // Высшее образование в России. 1995. № 4. С. 27-36.

18. Зубов Ю.С. Информатизация и информационная культура // Проблемы информационной культуры: сб. ст. М., 1994. С. 5-11.

19. Семенюк Э.П. Технологический этап НТР и информатика // НТИ. Сер. 1. 1995. № 1. С. 1-10.

1. Pronina L.A. Information culture of a schoolchild: formation problems in the conditions of general education. Tambov: TGU publishing house of G.R. Derzhavin, 2003. P. 160-164.

2. Bell D. Future post-industrial society. Experience of social forecasting. M.: Academia, 1999. P. 326.

3. Parsons T. On the structure of social action. M.: Academic Project, 2002. P. 540.

5. Giddens E. The constitution of society. M.: Academic Project, 2003. P. 215.

6. Personality oriented sociology. M.: Academic Project, 2004. P. 365.

7. Ilyin V.V. The world of globo: the Russian version. Kaluga: Poligraf-Inform, 2007. P.

8. Dahrendorf R. Trails from utopia. M.: Praksis, 2002. P. 225.

9. Moizi. Geopolitics of emotions. How cultures of fear, humiliation and hope transform the world. M.: Mosk. shk. polit. issled. 2010. 23 pp.

10. Friedman T. Flat world. M.: AST, 2006.

11. Lai H. On the synthesis of traditional Chinese values and values of liberal democracy // Obshchaya tetrad. 2011 . No. 1 (54). P. 57.

12. Kozlowski P. Postmodern culture. M.: Respublika, 1997. P. 214-215.

13. Skvortsov L.V. Information culture in globalization contex // Theory and practice of social and scientific information. 2002 . No. 18. P. 5-14.

14. Evtyukhina E.A. The subject of information culture of personality: a psychological aspect // Bibliography. No. 4. 2002 . P. 56-59.

15. Kudrina T.A. Religion in the structure of information culture // Information culture of personality: the past, the present and the future: the synopses of reports of the international scient. conference. Krasnodar - Novorossiysk, September 11-14. 1996. Krasnodar, 1996. P. 38-39.

17. Minkina V. Information culture and ability to reflection // Higher education in Russia. 1995. No. 4. P. 27-36.

18. Zubov Yu.S. Informatization and information culture // Problems of information culture: coll. of articles, 1994. P. 5-11.

19. Semenyuk E.P. A technological stage of scientific and technological revolution and informatics // NTI. Series 1. 1995. No. 1. P. 1-10.

Операционализация переменных и гипотез представляет собой одну из наиболее важных процедур подготовки к политическому анализу - как теоретическому, так и прикладному. Оттого, каким образом переменные анализа будут приведены к операциональному виду, зависит дальнейший выбор методов исследования, формат информационного обеспечения, в конечном счете - характер получаемых результатов.

Операционализация (от лат. operatio - действие) в широком смысле представляет собой процесс приведения понятий к такому виду, который позволит работать с ними на практическом уровне, оперировать ими при решении конкретных аналитических и прогнозных задач, верифицировать или фальсифицировать гипотезы исследования. В бо­лее узком смысле операционализация - это приведение понятия к из­меряемому виду, превращение его в переменную.

В некоторых простых случаях операционализация осуществляется посредством всего одного логического действия. Так, понятие «электоральная поддержка партии» на эмпирическом уровне соответствует переменной «число (или доля) голосов, отданных за данную полити­ческую партию» на определенных выборах.

Однако многие понятия, используемые в политическом анализе, требуют сложной, многоступенчатой процедуры операционализации. Это связано с тем, что они:

Сформулированы в слишком расплывчатой форме, их содержа­ние неконкретно, допускает несколько толкований;

Являются слишком абстрактными, эмпирически ненаблюдаемыми и, соответственно, не поддающимися непосредственному измерению.

Возьмем термин «политическая стабильность», активно употребля­емый и в академической политологии, и в комментариях средств мас­совой информации. Представим себе, что целью анализа является со­поставление уровня политической стабильности в нескольких регионах России для консультирования инвесторов по вопросам разме­щения их капиталов (это будет сравнительное прикладное исследова­ние). Сформулировав таким образом цель исследования, мы сразу сталкиваемся с обеими обозначенными выше проблемами.

Во-первых, понятие «политическая стабильность» является неодно­значным по своему содержанию. В политической науке существует це­лый ряд принципиально разных подходов к его интерпретации. Часть из них связывает политическую стабильность с процессами, происхо­дящими в социальной сфере, например с уровнем социальной диффе­ренциации или глубиной разрыва между ожиданиями и реальным бла­госостоянием населения. Другие подходы помещают в фокус внимания эффективность работы политической системы по преобразованию тре­бований и поддержки общества в политические решения и действия. Третьи, делают акцент на протестном политическом поведении, силе и активности системной (действующей в рамках правового поля) и не­системной (действующей вне его) оппозиции. Четвертые отталкивают­ся от степени легитимности правящего режима и т.д. Поэтому на пер­вом этапе операционализации понятия «политическая стабильность» исследователю необходимо определиться с собственным осмыслением его содержания с учетом конкретной цели исследования. Данный этап будет называться теоретической операционализацией; в качестве резуль­тата теоретической операционализации мы должны получить четкую и ясную дефиницию рассматриваемого понятия.

Во-вторых, понятие «политическая стабильность» является эмпи­рически ненаблюдаемым. Его невозможно измерить непосредственно, как, например, атмосферное давление по показаниям ртутного столба или время по часовой стрелке. Не существует готового общепризнанного эталона измерения стабильности. Практически это оз­начает, что необходимо найти эмпирически регистрируемые призна­ки (индикаторы, показатели), которые были бы связаны с исходной переменной и служили средством ее измерения. Данная процедура получила наименование эмпирической операционализации, а эмпири­чески наблюдаемые признаки, отражающие основное понятие, называются операциональными определениями. Не решив задачу эмпиричес­кой операционализации, мы окажемся не в состоянии сравнивать регионы по уровню стабильности и, соответственно, не достигнем це­ли исследования.

Эмпирическая операционализация непосредственно связана с теоретической: выбор эмпирически наблюдаемых признаков будет обусловлен дефиницией политической стабильности, которая была сконструирована исследователем на теоретическом уровне.

Предположим, что в рамках теоретической операционализации мы сочли основным признаком политической стабильности низкий уровень протестной политической активности населения. Само по себе понятие «уровень протестной активности» еще не является эмпирически операциональным, оно не поддается прямому измерению.

В то же время оно существенно конкретизирует наше понимание тер­мина «политическая стабильность», значительно сужает область поиска его операциональных определений. Это как раз тот самый слу­чай выбора концепции, который раньше мы рассматривали на примере теоретического исследования.

Затем мы еще более конкретизируем понятие «протестная полити­ческая активность населения» через основные системные формы этой активности: 1) массовые акции протеста; 2) протестное электоральное поведение (голосование). Под массовыми акциями протеста будут пониматься организованные и стихийные митинги, демонстрации, пике­ты, участники которых выражают негативное отношение к деятельности властей; под протестным голосованием - электоральная поддержка избирателями региона тех партий и кандидатов, которые находятся в оппозиции к действующей власти, а также голосование против всех. На этом этапе мы перешли от абстрактных понятий к конкретным призна­кам. Следующий шаг - конструирование эмпирически наблюдаемых признаков, уже являющихся переменными. К ним относятся:

Частота протестных акций. Необходимо ответить на вопрос, сколько акций протеста имело место в регионе за определенный пе­риод времени (например, за последний год или пять лет);

Массовость акций протеста. Мы измеряем количество людей, принявших участие в таких акциях;

Электоральная поддержка кандидатов, находящихся в оппозиции к власти, на последних выборах главы региона. Определяется суммарное число голосов, отданных за кандидатов оппозиции (их перечень составляется конкретно для каждого региона);

Электоральная поддержка оппозиционных партий на последних выборах депутатов регионального законодательного собрания;

Приведенный выше перечень, хоть он и неполон, отвечает основ­ному критерию операционализации - приводит понятие к измеряемому, эмпирически регистрируемому виду. Для каждой переменной мы имеем определенную единицу измерения и можем получить конкретные значения для каждого случая, в нашем примере - для каждо­го региона. Эти значения мы получим из определенного набора источников информации: электоральной статистики, материалов СМ, документов Министерства внутренних дел.

Однако работа по операционализации понятия «политическая ста­бильность» еще не завершена. Мы уже можем получить конкретные значения эмпирических признаков для отдельных регионов, но пока не в состоянии сравнивать эти значения между собой. Для того чтобы иметь возможность сравнивать показатели, необходимо привести их к единому виду, другими словами - стандартизировать.

Например, мы знаем, что на выборах депутатов Государственной думы 2003 г. в Красноярском крае против всех партийных списков проголосовало 69,4 тыс. избирателей, а в Москве - 260 тыс. Сравни­вать эти цифры между собой некорректно по той простой причине, что эти два региона радикально различаются по общему числу изби­рателей: в Москве их было зарегистрировано более 7 млн, а в Красноярском крае - 2,2 млн. Был также различен уровень их электоральной активности (явки): в Москве участие в выборах приняло 57,7% изби­рателей, в Красноярском крае - лишь 45%. Поэтому корректно срав­нивать не абсолютное число голосов, отданных против всех партий­ных списков, а доли голосов от числа избирателей, принявших участие в выборах. В результате стандартизации получаем 7,1% голо­сов против всех для Красноярского края и 6,4% голосов для Москвы: достаточно близкие показатели при незначительном преимуществе сибирского региона. Точно так же мы будем сравнивать не число людей, участвовавших в акциях протеста, а их долю в общем населении (точнее, взрослом населении) региона.

В итоге мы сконструировали многоступенчатую систему опера­ционализации понятия «политическая стабильность», отображенную на схеме ниже.

В процессе перехода от абстрактных понятий к конкретным пере­менным неизбежно возникает вопрос, насколько корректно такой переход был осуществлен. Действительно ли выделенные переменные отражают именно уровень политической стабильности, а не что-то другое? Свойство измерять именно то, что следует измерить, называ­ют валидностью (от англ, valid - обоснованный, правильный). Валидное измерение предполагает, что вариация значений переменной от­ражает реальные изменения изучаемого признака, будучи при этом минимально чувствительной к изменениям других признаков.

Хороший пример невалидного измерения приводят Дж. Мангейм и Р. Рич в своей хрестоматийной работе «Политология: методы иссле­дования»:

Возможно, нам понадобится измерить, в какой степени граждане раз­ных государств согласны с политикой своих правительств. Мы решаем ис­пользовать в качестве показателя согласия или несогласия ответы на ряд специально подготовленных вопросов. Мы считаем, что единственным источником различий в ответах на вопросы являются различия мнений. Однако минутное размышление наводит на мысль о другом возможном источнике вариаций. Если среди исследуемых нами государств есть госу­дарства с авторитарным правительством, прибегающим к услугам секрет­ной полиции для подавления инакомыслия и рассматривающим любую критику своей политики как акт государственной измены, граждане этих государств, вполне возможно, побоятся высказывать в интервью несогла­сие со своим правительством. В этом случае оценки, полученные для на­шего измерения, могут по крайней мере в той же степени определяться от­ношением правительства данного государства к несогласным, в какой - мнением интервьюируемых.

Существует несколько способов тестирования измерений на валидность, или валидизации. Наиболее простые из них - очевидная и прогностическая валидизация. При очевидной валидизации валидность измерения не требует специальных доказательств, как в нашем примере с операционализацией понятия «электоральная поддержка пар­тии» посредством переменной «число (или доля) голосов, отданных за данную политическую партию». Прогностическая валидизация используется в том случае, если измерения способны предсказывать будущие события. Например, можно сравнить результаты предвыборного опроса общественного мнения с результатами, реально полученными кандидатами по итогам голосования. Близость результатов бу­дет являться показателем валидности измерений, осуществляемых в данном случае с помощью анкетных вопросов.

Однако при операционализации сложных понятий, как та же «по­литическая стабильность», очевидная и прогностическая валидизация редко может быть использована. Требуется более тонкая процеду­ра, а именно конструктная валидизация. Данный метод предполагает конструирование системы ожиданий относительно связей: а) различ­ных измерений одного и того же понятия (внутренняя конструктная валидизация); б) данного понятия с другим понятием (внешняя кон­структная валидизация).

Внутренняя валидизация измерений политической стабильности будет включать, во-первых, поиск других переменных, валидных по отношению к данному понятию. Например, одной из таких перемен­ных станет «частота смены (в год) руководителей высшего ранга в региональных структурах власти», так называемый уровень «кадровой чехарды». О политической нестабильности будут свидетельствовать большие значения переменной. Во-вторых, мы будем формулировать наши ожидания относительно связи этой переменной с теми пере­менными, которые тестируем на валидность. К примеру, мы ожидаем прямой связи между переменной «частота смены руководителей выс­шего ранга в региональных структурах власти» (А - контрольная переменная) с переменной «доля голосов, отданных за оппозиционные партии на выборах законодательного собрания» (В - тестируемая пе­ременная). Ожидаемая связь является прямой, так как большие зна­чения обеих переменных свидетельствуют о нестабильности, малые - о стабильности. Рассмотрим два блока данных:

Пример 1	А	В		Пример 2	А	В
Регион а	20	45%		Регион а	20	20%
Регион Ъ	2	5%		Регион Ъ	2	70%
Регион с	10	20%		Регион с	10	45%
Регион d	35	70%		Регион d	35	5%

В первом блоке наблюдается явное сходство вариаций тестируемой и контрольной переменных. Снижение значений переменной Л соот­ветствует снижению значений переменной В, увеличение значений переменной Л - увеличению значений переменной В. Таким образом, наблюдается прямая связь между переменными Л и В. Это полностью соответствует нашим теоретическим ожиданиям и служит аргументом в пользу валидности измерения политической стабильности посредст­вом индикатора «электоральная поддержка оппозиции». Более обстоятельно понятие «связь переменных» мы рассмотрим в гл. 4.

Во втором блоке наблюдается обратная связь между переменными (рост значений одной переменной сопровождается уменьшением зна­чений другой, и наоборот), что полностью противоречит нашим ожи­даниям. Это повод серьезно задуматься о валидности измерения.

Приведенные примеры содержат небольшое число случаев и сознательно сделаны максимально наглядными. На большом массиве данных измерение связи между переменными будет осуществляться статистическими методами, в частности корреляционным анализом.

При внешней конструктной валидизации мы будем искать другое понятие, с которым понятие «политическая стабильность» теоретиче­ски связано. Например, при низком уровне политической стабильности мы можем ожидать низкого уровня активности иностранных ин­весторов, которые особенно тщательно взвешивают политические риски своих проектов. Связь между понятиями является прямой.

Далее необходимо установить валидную операциональную пере­менную для понятия «уровень активности иностранных инвесторов» (уверенность в валидности здесь очинив важна, так как не имеет смысла тестировать одно сомнительное измерение с помощью дру­гого сомнительного измерения). Таковым может является отношение объема иностранных инвестиций к валовому региональному продукту или доля иностранных инвестиций в общем объеме инвес­тиций в экономику региона. Очень важно здесь отметить некоррект­ность сравнения объемов иностранных инвестиций в абсолютных цифрах. Региональные экономики очень сильно различаются по своему потенциалу, и в одном регионе 1 млн долл, иностранных ин­вестиций может быть очень высоким показателем, а в другом - ни­чтожно малым.

На следующем этапе мы устанавливаем ожидаемую связь между операциональными переменными на основании связи между поняти­ями. В качестве операциональных переменных мы имеем долю голо­сов, отданных за оппозиционные партии на выборах законодательно­го собрания (В - тестируемая переменная), и долю иностранных инвестиций в общем объеме инвестиций в экономику региона (С - контрольная переменная). Рассуждаем следующим образом: «Высо­кие значения переменной В свидетельствуют о низком уровне поли­тической стабильности. Высокие значения переменной С свидетель­ствуют о высоком уровне активности иностранных инвесторов. Высокий уровень стабильности соответствует высокому уровню ак­тивности. Следовательно, мы ожидаем обратную связь между пере­менными В и С, хотя связь между понятиями является прямой». Со­ответствующие нашим ожиданиям данные приведены ниже.

Пример 1	с	В
Регион а	5%	45%
Регион b	40%	5%
Регион с	15%	20%
Регион d	0%	70%

Обоснованность выводов конструктной валидизации напрямую зависит от числа используемых контрольных переменных. Чем их больше, тем выше наша уверенность в валидности измерения. При этом следует иметь в виду, что не существует стопроцентно валидных измерений. По природе своей операциональные определения никог­да не раскрывают всего содержания научных понятий, а только лишь некоторую его часть.

Множественность операциональных определений порождает еще одну проблему, связанную с необходимостью объединить значения отдельных признаков в общий показатель политической стабильнос­ти. Такой показатель будет называться индексом. До сих пор в процес­се операционализации мы двигались от общего абстрактного понятия к конкретным эмпирическим признакам. Чтобы построить индекс политической стабильности, придется пройти как бы обратный путь - от отдельных значений к общему понятию, и на этом пути предстоит определиться по целому ряду вопросов.

В частности, необходимо уточнить структуру индекса. В нашем случае он будет состоять из двух частных индексов (подиндексов): «протестного голосования» и «акций протеста». Далее надо решить, с помощью каких вычислительных процедур будет рассчитываться значение каждого из подиндексов. Подиндекс акций протеста логич­но вычислить путем суммирования участников всех прошедших ак­ций, а затем найти долю общего числа протестующих в населении ре­гиона. Например, состоялось семь акций протеста, в которых приняло участие 3,5,8,2, 10,3,4 тыс. человек. Суммарное число про­тестующих составляет 35 тыс. При населении региона 1 млн человек доля участвующих в акциях протеста составит 3,5%.

Для полноценного социологического исследования необходимо провести глубокий логический анализ терминов, то есть теоретическую интерпретацию, структурную и факторную операционализацию основных понятий темы исследования.

Теоретическая интерпретация - процедура теоретического толкования анализируемого понятия в соответствии с ранее установленным научным определением. Силласте Г.Г. Методика и техника социологический исследований в сфере экономики и финансов. Часть 1. М. 1998 В рамках изучаемой проблемы были выбраны следующие ключевые понятия: жизненные стратегии, учащаяся молодежь, рыночные отношения.

Жизненные стратегии - понятие, связанное с концепцией личности как субъекта жизненного пути - ее организатора, регулятора ее времени, и событий, способного разрешить жизненные противоречия. Понятие «С.ж.» определяется в рамках типологического подхода к личности и обозначает (в тенденции) способность личности строить и регулировать свою жизнь в соответствии со своим типом личности для оптимального использования своих личностных возможностей и способностей. Стратегия это оптимальное использование времени жизни для продуктивной деятельности, саморазвития и самовыражения. Построение стратегии возможно только на основе не стереотипного, а проблемного отношения к собственной жизни. Последнее необходимо и неизбежно в силу того, что личность осуществляет свою жизненную линию, выстраивает свою «логику» жизни в различных, в том числе препятствующих ей условиях и обстоятельствах. Соотнесение последних со своими желаниями, ценностями образует личностную проблему, которую субъект должен понять, осознать и найти, соответственно, жизненно-практические способы ее решения. С.ж. в самом широком смысле слова делятся на активные и пассивные, последние представляют собой скорее тактики, т. е. поиски выхода из уже не зависящего от субъекта положения. По другому основанию делит стратегия жизни Э.Фромм, ставя проблему «быть», т. е. осуществлять свою сущность в соответствии со своими ценностями, или «иметь» (потреблять). Третье основание связано с эгоцентрическим (индивидуалистическим) типом личности и тем, который придерживается стратегии служения делу, призванию. Четвертое основание, в некоторой степени связанное со вторым, может различать С.ж. на основе типа притязаний личности - у одних они ориентированы на легкость жизни и достижений (отказе от того, что дается трудом, усилиями), у других - на преодоление трудностей, более того, их интерес к жизни связан со сложностью, интенсивностью (иногда риском).

С.ж. представляет собой составление субъектом определенной семантической, смысловой композиции из того, чем он располагает, обладает, использует, потребляет, из того, что он создает соотносительно с тем, что от него требуется, которая определяет в итоге то, чего он способен достичь. Эта композиция включает не только совокупности личностных и жизненных ресурсов, но и осознанный учет цены, которую человек готов платить за свои достижения (ценой может быть как чрезмерность усилий, так и потери, отказ от удовлетворения желаемого ради достижения более значимого, принципиального). Стратегия жизни, как писал С.Л. Рубинштейн, неизбежно связана с временными отступлениями, при которых человек, однако, не отказывается от своих ценностей, задач, отступает, но не уступает.

С.ж. как ее практическая реализация и организация самым непосредственным образом связана со способностью организации времени. Кроме известных и многократно описанных способностей прогнозирования и предвидения, существует особенность организации времени, которую можно назвать «своевременностью», т. е. оптимальным совпадением активности личности с логически соответствующим моментом жизни: активность, проявленная слишком рано или слишком поздно, даже при ее максимуме, не дает желаемого результата. Жизненная суетливость, погоня за мелкими успехами и делами не имеет ничего общего с своевременностью, которая как раз предполагает точный расчет соотношения внешних и внутренних обстоятельств для «главного усилия».

Другая способность личности заключается в способе саморегуляции, при котором личность в состоянии в данный момент концентрировать оптимально совместив все психические, личностные возможности, минимизировать внутреннюю неопределенность, аморфность. Это необходимо в стратегически поворотные периоды и моменты жизни, которые могут определить весь ее дальнейший ход. Способность к организации времени жизни заключается в умении не судорожно, а разумно распределить все важные жизненные дела, занятия, общение, чтение в определенной последовательности и разместить их в масштабе жизни для полноценного ее осуществления.

Стихийная С.ж., пассивность, неподлинность приводят к личностным или жизненным потерям, утратам: одни имеют место в силу неспособности раскрыть свой потенциал, вторые - от неадекватного его применения, третьи, в результате нерешенных жизненных противоречий.

С.ж. не является только узко понятым приведением в соответствие своего типа и способа жизни, своеобразным жизненным стилем. Отношение к себе как субъекту, источнику жизненных перемен, причине событий и поступков, позволяет не ограничивать себя рамками своего типа, а выявлять новые, еще никогда не испробованные возможности, стремления, силы, тогда С.ж. превращается в подлинное творчество жизни и самого себя. (Словарь по профориентации и психологической поддержке)

Учащаяся молодежь - это социальный слой, исследуемый психологами, педагогами, антропологами и, конечно, социологами на междисциплинарной основе. Молодежь не однородная социальная группа, приобретающая целостность только в возрастных границах, относительно которых у исследователей, впрочем, нет единого мнения. Связано это с различными подходами к указанной группе: социокультурным, психологическим, биологическим, образовательным или профессиональной адаптации и пр. Большой словарь по социологии

Рыночные отношения - Экономические отношения, складывающиеся между производителями, продавцами, покупателями, потребителями товаров и услуг, органами государственного и муниципального управления в условиях рыночной ориентации на выгоду, экономической независимости хозяйствующих субъектов, рыночного ценообразования, конкуренции.Современный экономический словарьРайзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б.

Операционализация - это научная процедура выделения в анализируемом понятии дополнительных понятий, раскрывающих, детализирующих структурные элементы ключевого понятия, а также факторы, обуславливающие развитие изучаемого процесса. Силласте Г.Г. Методика и техника социологических исследований в сфере экономики и финансов. Часть 1. М. 1998

Структурная операционализация понятия «жизненные стратегии»Факторная операционализация жизненных стратегий учащейся молодежи сельских школ

Результаты структурной и факторной операционализации ключевых и косвенных понятий позволяют определить вопросы будущей анкеты, а так же сформулировать задачи и выдвинуть гипотезы исследования.

Цель исследования - определить влияние сельской школы на формирование жизненных стратегий учащейся молодежи.

Задачи исследования

Выявить социальные особенности жизненных стратегий учащейся молодежи в селе;

Проанализировать особенности сельской молодежи

Выявить зависимость жизненных стратегий сельской молодежи от экономической ситуации;

Выявить жизненные стратегии после окончания школы;

Выявить факторы, которые влияют на выборы жизненных стратегий учащейся молодежи.

Гипотеза-основания:

В иерархии влияния на формирование жизненных стратегий какое место занимает школа, учителя, родители. Что именно или кто больше всего оказывает влияние на сельских старшеклассников: одноклассники, учителя, администрация, родители.

Сельская школа формирует жизненные стратегии, направленные на такое содержание жизненных стратегии, которые включает в себя выбор сельской местности, как региона проживания, выбор профессии, связанной с селом, самореализация в селе.

Гипотезы-следствия:

Сельская школа не справляется с функцией формирования жизненных стратегий, связанных с сельским образом жизни, под влиянием таких объективных факторов, как безработица (отсутствие рабочих мест).

В ближайшее время можно ожидать, что влияние сельских школ будет способствовать развитию рыночных отношений, за счет улучшения образования и увеличению сельских школ

Большинство учащихся сельских школ планирует уехать из сельской местности для реализации своих жизненных стратегий.

процедура установления связи концептуальной схемы с ее методическим инструментарием, заключающаяся в поиске средств фиксации в наблюдении референтов (денотатов) концептуальной схемы и обосновании их валидности. В процессе О. фиксируются доступные наблюдению и измерению признаки (характеристики) объектов - индикаторы, которые также подлежат обоснованию в качестве таковых. О. противоположна по направленности концептуализации: если последняя задает вектор движения "вверх" в уровнях организации знания и суть движение в сторону абстрактного, то О. есть движение "вниз" - в сторону конкретизации. Работа в режиме О. обеспечивает онтологическое подтверждение концептуальной схемы. О. трактуется как эмпирическая интерпретация понятий, т.е. экспликация их содержаний. "Обратное" движение от уровня "наблюдаемости" к концептам обозначается как первичное концептуальное объяснение.

О. - сложно организованная процедура, включающая в себя минимум четыре уровня разнокачественной работы. Это уровень перевода концептов в операциональные определения и показатели, т.е. в конечном итоге указания эмпирических значений теоретических смыслов (логическая процедура); уровень измерений по сконструированным определениям и показателям (предполагает выход в эмпирическую процедуру); "вычисление" (статистическая процедура), допускающее возможность построения математической модели, состоящей из переменных; уровень вывода ненаблюдаемого (концептуального) из наблюдаемого (упорядоченные данные, прошедшие, если это предусмотрено, статистическую обработку: интерпретационная процедура, первичное концептуальное объяснение). Согласование процедур, взаимопроникающих друг в друга (операциональные определения и измерения, "вычисление" и интерпретация), между собой осуществляется в интерпретационной схеме, которая, в свою очередь, подлежит обоснованию и согласованию с концептуальной схемой. Таким образом, интерпретационная схема может быть понята как "схема распознавания" смыслов предметностей, как комплекс средств для выявления существенных черт исследуемой действительности. Она предполагает наличие верификационной модели и неформализованных (неформализуемых) представлений, извлеченных как из концептуальной схемы, так и из знаний и опыта исследователя.

О. - это работа по переводу концептов в иерархию конструктов, вплоть до "деления шкалы" измерительного инструмента, и обеспечение обратного перевода. В социологии О. понимают в этом отношении как работу по переводу понятий в систему показателей. В любом случае она сопровождается сменой языков и заменой используемых терминов, содержит в себе содержательный и формальный аспекты.