Заброшенные деревни монеты арского района. Аномальная зона татарстана - долгая поляна

Свой реестр угасших и угасающих деревень Камско-Устьинского района ведёт Роза Чумакова. По архивам она восстанавливает историю этих населённых пунктов с XVIII века и родословные семей.

Исчезнувшая деревня Брынка. Фото: Из личного архива/ Ирина Коновалова

«В районе исчезли: Казыево-Ключище, Шершалан, Менситово, Кайпердино, Чернышовка, Эмикеево, Барские Каратаи, Чапай, Тарловка, Комаровка, - перечисляет Роза Ибрагимовна. - Живут только кладбища. Деревень нет, а на погостах - свежие могилы. Родители просят детей: «Похороните в родной деревне».

Деревня Брынка в XX веке. Фото: Из личного архива/ Ирина Коновалова

О деревнях, которых уж нет на карте, Роза Ибрагимовна написала книгу «Утерянный рай». Её отец из Бикеево. Раньше это было большое село. В начале XX в. здесь было волостное правление, мечеть, школы, мельницы. А осталось три дома. Газа нет, добраться до деревни можно только летом в сухую погоду - с двух сторон болота, мост через реку разрушен. Вместе с Бикеево угасают и Бишалабы, хотя и стоят на асфальтированной дороге. Два-три дома осталось в Бибеево. Кое-как держатся Балчиклы, Архангельские Кляри, Малаевка, Азимово-Курлебаш и Менгличево.

Ирина Коновалова

Люди противятся исчезновению деревень как могут. Одни приезжают на кладбище на субботник. Другие строят мечети. Третьи благоустраивают родники, устанавливают указатели, мол, эта дорога вела в такую-то деревню. На повороте к д. Эмикеево, что исчезла в 1979 году, установили памятный знак - белый камень-куб. Памятник стоит и на месте деревни Казыево-Ключище, исчезнувшей в 1981 году 77-летний Николай Соловцов в одиночку пытается сохранить д. Ново-Сергиево. Поставил летнюю кухню с названием «Родина», рядом с домом - обелиск павшим в Великой Отечественной войне землякам, самодельную мини-часовню. Он живёт без электричества и газа, пьёт из родника.

В Рыбно-Слободском районе на берегу реки Ошнячки каждый год встречаются жители несуществующей ныне деревни Брынка. Они ночуют в палатках, варят уху, поют. Раньше тут кипела жизнь, был сад, потом большой колхоз, ферма, кузница, клуб, теперь всё поросло травой. Деревня исчезла в 1971 г. Через 45 лет на её месте установили камень с памятной надписью. Готовят к изданию книгу о Брынке по воспоминаниям старожилов.

Крепостное право

Чахнут Старые Нохраты Алькеевского района. В 4 км от райцентра живут четыре человека. Столько же душ во Владимировке Аксубаевского района. По данным переписи населения, к 2010 г. на грани вымирания были 9 деревень в Высокогорском районе, 8 - в Пестречинском, по 7 - в Агрызском, Альметьевском, Зеленодольском, по 6 - в Заинском, Кукморском, Мамадышском, Чистопольском. При этом сельское население сокращается стремительнее, чем число населённых пунктов, - с 1959 по 2010 год сельчан стало на 44% меньше. Как следствие, почти на 80% выросло число малых деревень с населением до 50 человек - всего их 707. А крупных сёл убавилось. В большинстве сёл РТ живут от 201 до 500 человек.

Деревня Брынка. Фото: Из личного архива/ Ирина Коновалова

«Для опустения деревень были предпосылки, - рассуждает Роза Чумакова. -Две мировые войны, революция массово забирали мужчин. С 1920-х рабочие руки утекали на стройки предприятий. До 1958 года каждый колхозник должен был сдавать мясо и молоко (даже если не было коровы!), платить от 12 до 120 руб. за то, что имеет сотку колхозного поля. Свободу крестьяне почувствовали только в 1961 г., когда получили паспорта. Это напоминает отмену крепостного права. Все стремились в город за образованием и на крупные предприятия - за зарплатой».

Дороги не найдёшь!

К 2010 году лишь каждый четвёртый татарстанец жил на селе. Больше 100 деревень сохранилось в Мамадышском, Арском, Высокогорском, Кукморском и Зеленодольском районах. Меньше 40 сёл - в Новошешминском, Менделеевском, Ютазинском и Бавлинском районах.

Деревня Брынка. Фото: Из личного архива/ Ирина Коновалова

Обитатели малых деревень попадают в замкнутый круг - на них не рассчитаны программы строительства дорог. Зачем тратиться на дорогу до села, если никто там жить не хочет? Если крупные сёла могут собрать деньги на условиях само-обложения и получить доплату из бюджета РТ, то деревням на три-пять дворов это не под силу. Да мало построить дорогу, нужно транспорт организовать. А тут само-обложение не поможет!

Ренат Халиуллин из Зеленодольска не может доехать до родного села Татарское Ходяшево в Пестречинском районе. Раньше он держал возле отчего дома пчёл, кормил мёдом всю округу. «Село находится на маршруте «Казань - Богатые Сабы», ехать 45 минут, - рассказывает Халиуллин. - Но регулярное сообщение на этом маршруте отсутствует с мая 2015 года. Зимой 2016 года объявили было, что появилось новое расписание - три рейса в неделю. Но к лету перевозчик, который выиграл обслуживание этого маршрута, отказался от него, так как там нет устойчивого пассажиропотока. Неужели придётся совсем порвать связь с родной деревней?»

Фото: Из личного архива/ Ирина Коновалова

«С инициативой организовать межмуниципальные маршруты выходят муниципалитеты, и по всем заявкам сейчас рейсы организованы, - говорит пресс-секретарь миндортранса РТ Наиля Клевлеева. - А в малые населённые пункты из-за одного-двух человек перевозчики просто не поедут». Впрочем, сейчас в минтрансе разрабатыают порядок планирования регулярных перевозок, документ позволит организовать регулярное сообщение на межмуниципальных маршрутам, в том числе по направлению Казань-Б.Сабы.

Пока теплится надежда…

И всё же приходят из малых деревень радостные вести. Так, первую за 25 лет свадьбу сыграли в Смысловке Нижнекамского района. А в пос. Восточная Звезда Верхнеуслонского района родился первый за 45 лет малыш. Каждое такое событие даёт сельчанам пусть и маленькую, но всё же надежду на возрождение.

Если у вас душа болит за родное село, которое раньше славилось на весь район, а потом зачахло, напишите в редакцию и не забудьте указать телефон для обратной связи. Самые интересные письма и истории мы опубликуем.

На чём держимся?!

Елена Кузнецова, жительница с. Чирпы Лаишевского района:

«Не первый год я добиваюсь благоустройства родного села. Освещения нет, дороги непроходимые, озёра нужно чистить. Собираю документы, отправляю по всем инстанциям, отовсюду отписки. Школу закрыли лет шесть назад, детсад не строят. Старый клуб хотели продать, но мы воспротивились. Сейчас он пока «базируется»… в коридоре бывшей школы. ФАП работает три часа в день. Весной соседке стало плохо, поздним вечером вызвали скорую помощь из Лаишева, так она не приехала, мол, дороги развезло, а света в селе нет.

Работы нет, молодёжь едет за ней в город. Раньше у нас был колхоз, маслозавод, 3,5 тыс. га пашни, больше 1000 коров. В 1961 году у нас дали свет, почти в каждом доме появились корова, гуси, поросята. Но в 90-е фермы пустили под бульдозер, технику распродали, мы остались ни с чем.

Мы в прошлом году по 300 рублей собрали и сделали ограждение на кладбище. Нынче хотим на средства самообложения сделать детскую площадку и фонари развесить. Парни своими силами расчистили поле под спортплощадку, а нам даже на сетку для волейбола денег не дали. Многие бы уехали в город, да возможности нет».

Официально

Председатель совета муниципальных образований РТ Минсагит Шакиров:

«За 10 лет сельское население Татарстана поредело на 44 тысячи человек, хотя в республике действует 49 программ поддержки производителей продукции сельского хозяйства, создают социальную, грантовую инфраструктуру. 44 тысячи - это же население двух районов! В некоторых районах каждый год жителей становится на 2% меньше. Особенно стремительно сокращается число жителей в Камско-Устьинском, Тетюшском, Мензелинском и Дрожжановском районах. Сельчане стали меньше строиться, так как больше не связывают своё будущее с деревней. На селе нет работы, платят мало. Муниципалитетам не хватает бюджетных средств, чтобы решить проблемы села. За счёт самообложения в Дрожжановском районе построили 41 км дорог, в Кукморском - расширили 35 км улиц, в деревнях построили мосты».

Почему нас тянет в деревню?

Замдиректора Института социально-философских наук КФУ Мария Ефлова:

«Вернуться на малую родину, человека толкают воспоминания детства. Они всегда приятные. Во-вторых, сейчас модно знать историю рода, люди идут в архивы. Многие берут фамилии предков. Закончился советский период, когда все были равны, не было связей между поколениями. Теперь родословная - ресурс, которым человек хочет подчеркнуть своё достоинство, что он не из неоткуда появился, а у его рода есть история. В-третьих, есть те, кто за свой счёт обустраивает родные места. Таким образом, они также показывают свою значимость. Те же, кто просто приезжают на субботники, проявляют уважение к предкам. Они восстанавливают кладбища, мемориалы, а фактически происходит то, что называют реконструкцией памяти».

Так сложилось, что в нашей стране не все культовые здания разрушили, но и не все восстановили. И Татарстан не исключение. И Казань с окрестными уездами (ныне районами) тоже. Если уж в самом городе немало полуразрушенных или основательно перестроенных зданий бывших православных храмов, используемых по иному назначению, то уж вокруг города, где сотни сел и деревень исчезли или почти исчезли за последние несколько десятков лет, такие строения тоже есть.
Часть из них привлекательны для местного путешественника (и не только начинающего), не только возможностью прикоснуться к истории края и посмотреть на здания девятнадцатого, а то и восемнадцатого века в непеределанном виде, потрогать руками кирпичи сто или двухсотлетней давности, полазить по заброшенным строениям, что невозможно в условиях действующей церкви, но и некоторым экстримом в процессе "добраться" туда.
Каких-то уж совсем непреодолимых трудностей в том, чтобы доехать до какой-либо заброшенной церкви в соседних в Казанью районах, нет, но многие строения практически или совсем недоступны значительную часть года - зимой или в период весенне-осенней слякоти и распутицы. Да и в хорошую солнечную погоду летом дорога ко многим "объектам" кроет в себе определенные трудности. Если не рассматривать те храмы, что стоят практически на асфальте или в центре многолюдных населенных пунктов (Чирпы, Шуран в Лаишевском районе или Вехрние Девлизери, урочище Русская Серда в Пестречинском) , то остается несколько очень интересных мест, куда без автомобиля, знания маршрута и некоторых проблем, как правило в виде плохой дороги и всяких неожиданностей на ней, не доберешься. Вот о таких местах, которые могут быть интересными для местных туристов, сегодняшний рассказ.
Среди заброшенных православных церквей, расположенных в Лаишевском и Пестречинском районах Татарстана, я бы выделил пять. Если вы побывали во всех пяти местах, можете смело считать, что некий минимум, позволяющий именовать вас местным путешественником, вы выполнили. Дипломов, грамот и сертификатов вам, конечно, никто не вручит, но от этого менее приятно после всех таких поездок не становится.
Итак, по порядку, по часовой стрелке, начиная от Казани.

5. Колокольня Троицкой церкви в том месте, где раньше находилось село Рождествено, до того, как его перенесли на пару километров при строительстве Куйбышевской ГЭС и создании Куйбышевского водохранилища. Церковь была построена в 1830-52 годах, до нашего времени не сохранилась. А вот колокольня пережила смутные времена и стоит и поныне. Наверно, из всего, что я описывал в этом посту, самое известное место. В паре сотен метров протекает река Мёша (собственно, из-за опасений подъема в ней воды и было перенесено село), и весной и летом рыбаков здесь большое количество. Как раз мимо колокольни их дорога к воде и пролегает. А до этого надо ехать по дороге на Атабаево и свернуть налево к заброшенной ферме вскоре после нынешнего села Рождествено, ферму объехать справа и вырваться на просторы полевой грунтовки. А дальше ориентироваться на небольшой лесочек, в котором находится сельское кладбище, в паре километров впереди. Как раз за лесочком и находится колокольня, да и видна она становится очень скоро.

Вот такая, на мой взгляд, пятерка самых интересных недействующих и разрушающихся объектов, связанных с православной архитектурой, в окрестностях Казани. Конечно, многое интересное путешествующему вдали от туристических центров, в список не вошло. Например, Пятницкая церковь в Русском Ходяшево (Пестречинский район) или Введенская в Хохлово (Высокогорский). Но, надеюсь, об этом в следующий раз.

Люди, которых нет. Рядом с Казанью существует населенный пункт Татваленка, не значащийся ни на одной карте. В паспорте у каждого жителя прописка разная – то ли деревня, то ли поселок. Эльмира Заляева по звонку зрителей выехала и едва нашла поселение – призрак.

Эльмира Заляева, Тимур Гатауллин, Ильдар Сафиуллин

Лаишевский район

Найти Татваленку оказалось не так-то и просто. Указателей по пути нет, а сама деревня находиться практически в лесной глуши. Но самое страшное, даже не то, что населенного пункта нет на картах Татарстана, а то, что по официальным бумагам ни деревня, ни ее жители просто не существуют.

Во всем поселении максимум домов двадцать. С одной стороны окруженные лесом, с другой — уже заброшенные и разрушенные корпуса предприятия и детских лагерей.

Ключевое слово в воспоминаниях старожила Муслимы Валиулловой – было. Живет тут почти с основания – есть с чем сравнить. Говорит, когда их село относилось к Лаишевскому району, хотя бы чистили трассу. Сегодня, добраться или выбраться из деревни-призрака практически невозможно. Дорога по лесу – словно мираж – есть только местами.

Внутри деревни тоже только тропинки. Да и они – то под снегом, то под талой водой. Спасает всех только Мингаль Мухаметзянов. Дедушка за семьдесят снегоуборщиком расчищает весь поселок.

Храбрится, говорят, соседи. После каждой такой уборки дедушка не встает по нескольку дней. Но даже помочь некому – медики в деревню не приезжают. Запретили, потому что еще в 2007 году деревню передали Казани. Теперь Татваленка – жилой массив столицы, вот только люди все еще прописаны в Лаишевском районе.

Ирина Логунова

— Мы ни к кому не относимся. В Приволжском районе говорят еще не до конца документы передали, в Лаишево приходим, нам говорят – вы уже к нам не относитесь, а прописаны мы в Лаишево.

Так и живут — потерянные между городом и районом, в бюрократических проволочках. Обращались к чиновникам много раз, ответ слышали только один.

В Песчаных Ковалях, куда относятся жители по прописке, нам ничего не объяснили. Руководитель сельского поселения словно решила поиграть в прятки – то, отказалась от комментария, то согласилась, но к нашему приезду – снова пропала.

В администрации Вахитовского и Приволжского районов Казани, куда теперь относиться деревня, заявили – пусть потерпят. Перевести поселок в границы столицы не просто – к слову, пяти лет, что озадачены этим вопросом, видимо недостаточно. А потому — ни дорогами, ни чем другим заниматься городские власти не могут – не их территория. А что касается врачей, — посоветовали старикам решать вопрос самостоятельно.

Линар Анваров, заместитель начальника отдела по работе с жилыми комплексами администрации Вахитовского и Приволжского районов Казани

— пусть идут в паспортный стол и переоформляют прописку, приводят документы в порядок.

Остальное надо подождать. Вот только вопрос сколько – пока безответен, хотя и просят – то жители не так уж и много.

Памятник умершему селу

Крепостное право

Чахнут Старые Нохраты Алькеевского района. В 4 км от райцентра живут четыре человека. Столько же душ во Владимировке Аксубаевского района. По данным переписи населения, к 2010 г. на грани вымирания были 9 деревень в Высокогорском районе, 8 - в Пестречинском, по 7 - в Агрызском, Альметьевском , Зеленодольском, по 6 - в Заинском , Кукморском, Мамадышском, Чистопольском. При этом сельское население сокращается стремительнее, чем число населённых пунктов, - с 1959 по 2010 год сельчан стало на 44% меньше. Как следствие, почти на 80% выросло число малых деревень с населением до 50 человек - всего их 707. А крупных сёл убавилось. В большинстве сёл РТ живут от 201 до 500 человек.

Дороги не найдёшь!

К 2010 году лишь каждый четвёртый татарстанец жил на селе. Больше 100 деревень сохранилось в Мамадышском, Арском , Высокогорском, Кукморском и Зеленодольском районах. Меньше 40 сёл - в Новошешминском, Менделеевском , Ютазинском и Бавлинском районах.

Обитатели малых деревень попадают в замкнутый круг - на них не рассчитаны программы строительства дорог. Зачем тратиться на дорогу до села, если никто там жить не хочет? Если крупные сёла могут собрать деньги на условиях самообложения и получить доплату из бюджета РТ, то деревням на три-пять дворов это не под силу. Да мало построить дорогу, нужно транспорт организовать. А тут самообложение не поможет!

Ренат Халиуллин из Зеленодольска не может доехать до родного села Татарское Ходяшево в Пестречинском районе. Раньше он держал возле отчего дома пчёл, кормил мёдом всю округу. «Село находится на маршруте »Казань - Богатые Сабы», ехать 45 минут, - рассказывает Халиуллин. - Но регулярное сообщение на этом маршруте отсутствует с мая 2015 года. Зимой 2016 года объявили было, что появилось новое расписание - три рейса в неделю. Но к лету перевозчик, который выиграл обслуживание этого маршрута, отказался от него, так как там нет устойчивого пассажиропотока. Неужели придётся совсем порвать связь с родной деревней?»

Пока теплится надежда…

На чём держимся?!

Официально

Председатель совета муниципальных образований РТ Минсагит Шакиров:

Почему нас тянет в деревню?

Замдиректора Института социально-философских наук КФУ Мария Ефлова:

Как учитель информатики из Актанышского района воссоздает историю для будущих поколений

Революция, урбанизация и ряд других социальных и политических факторов стали палачами для сотен населенных пунктов республики. Сегодня о многих деревнях и селах напоминают только заброшенные кладбища. Несколько лет назад энтузиаст из Актанышского района решил встать на защиту истории. Так появился проект «Исчезнувшие села и деревни Республики Татарстан». Специально для «БИЗНЕС Online» автор проекта Ильназ Шарипов написал статью, в которой размышляет о том, зачем нужно спасать свою малую родину.

В ТАКИХ МЕСТАХ КАЖЕТСЯ, ЧТО ТЫ ПОТЕРЯЛ СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ ДОМ

Все началось два года назад. Тогда у нас в Актанышском районе проходил ежегодный молодежный форум. В то время я еще не знал, что буду серьезно заниматься созданием карты исчезнувших сел и деревень Татарстана. На этом форуме собирается инициативная молодежь. Наш район в последние годы заметно развивается, сюда приезжают молодые специалисты - больше всего обновлений в сфере образования. Особенно это заметно в нынешнем году.

И вот тогда, в 2013 году, нас собралось человек 20, мы сели в «ПАЗик» и поехали в одну деревню. Вернее, туда, где она когда-то располагалась. Чувства, которые нас посетили, - это, конечно, в первую очередь уныние и печаль. Потому что когда находишься в таких местах, возникает ощущение того, что это твоя родная земля, что это твой родной дом время стерло с лица земли. В той, первой деревне, не осталось уже ни единого дома - чистое поле. Сейчас о том, что в тех краях жили люди, напоминает только старинное кладбище, пришедшее в запустение. Последние старожилы покинули те места еще в конце 70-х. А то, что творится на кладбище, - это вообще кошмар. Все завалено деревьями, ограждения полностью развалены, поросло кустами. Некоторые камни упали и лежат на земле. Там есть очень древние захоронения, на плитах которых надписи сделаны арабскими буквами.

После той поездки и появилась идея создать сайт и сохранить память о деревнях и селах, которые мы потеряли. Я изучал этот вопрос, у нас в республике нет информационного ресурса в сети интернет, где бы были приведены данные о вымерших населенных пунктах республики. В «Википедии» есть несколько разделов, посвященных городам Татарстана, но чего-то более полного нет.

Я работаю один, периодически мне помогают, но в основном все делаю в одиночку. Просто тогда, те 20 человек - это были участники форума, и эта поездка была, можно сказать, в рамках патриотического воспитания, а массового интереса к этой теме, к сожалению, нет. Так как преподаю в школе, иногда мне помогают мои ученики. Правда, преподаю не историю, а информатику. А интерес к истории Татарстана - это просто увлечение, которое появилось еще во времена учебы в школе.

ТАКОГО КОЛИЧЕСТВА АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ, КАК В ТАТАРСТАНЕ, НЕТ НИ В ОДНОЙ ИЗ СОСЕДНИХ ОБЛАСТЕЙ

Каждое село, каждая деревня имеет свою судьбу. Когда и каким образом, почему появилась деревня, кто был первым поселенцем в этой деревне? Почему ее не стало? Попала в зону затопления гидроэлектростанции, попала под пресс государственной политики, попала в разряд бесперспективных или в деревне просто закрыли образовательное учреждение и магазин? Можем ли мы чем-то помочь, спасти свою «малую родину»? На эти вопросы и пытаюсь найти ответ.

Я создал сайт avyllarrt.com в декабре 2013 года - спустя несколько месяцев после той первой поездки. На поездки по отдаленным районам республики, к сожалению, пока нет времени, но как только появится возможность, хочу снять документальный короткометражный фильм на эту тему. В прошлом году мой проект выиграл поощрительный грант. На полученные деньги приобрел фотокамеру, чтобы двигаться дальше к осуществлению своей задумки. До начала осени по плану у меня была поездка в одну деревню на реке Белой - деревня Дербышка. Она была достаточно крупной - там даже была пристань. Предметы крестьянского быта или антикварные вещи нам еще ни разу не попадались - это все нашли те, кто был там до нас. Перед нами открываются только природные просторы, и мы уже дальше можем только фантазировать о той жизни, которая когда-то здесь бурлила.

На территории нашей республики в настоящее время известно свыше 5 тыс. археологических памятников. Такого количества археологических объектов нет ни в одной из соседних областей и республик. В книге «Очерки по археологии Татарстана» под редакцией П. Н. Старостина этому дается следующее объяснение: «Это объясняется двумя причинами. Во-первых, Татарстан - это зона слияния крупнейших рек Восточной Европы: Камы и Волги, это территория стыка двух природных зон - леса и степи. Широкие пойменные луга и степи всегда привлекали к себе скотоводов. Плодородные земли края тысячелетия назад позволяли заниматься земледелием. С глубочайшей древности в наш регион стремились собиратели, охотники, рыболовы. Во-вторых, большое количество археологических памятников на территории Татарстана - один из убедительных показателей богатой и сложной истории нашего края».

НА ПРОСЬБУ ПОМОЧЬ ОТКЛИКНУЛИСЬ ГЛАВЫ РАЙОНОВ И ПРОСТЫЕ ЖИТЕЛИ

Мы работаем и с сообщениями бывших жителей деревень, и с архивными документами. Часть информации находим в книгах по истории Татарстана. Часто нам отправляют информацию директора музеев. В мае прошлого года я разослал официальные письма главам районов, где рассказывал о том, что существует такой проект. Мне хотелось подключить к работе все районы. И главы поселений пошли на контакт - они по мере возможности стали отправлять уже готовую информацию. Например, очень много информации имеется об исчезнувших селах и деревнях по Актанышскому району: там прекратили существование более 60 населенных пунктов. В Азнакаевском районе таких сел и деревень более 70... В Мензелинском районе тоже много вымерших деревень. И процессы исчезновения везде запустились примерно в одно и то же время - сначала в 30-х годах, а потом в 70-х прошлого века.

На сайте есть формуляр, заполнив который, люди рассказывают о тех местах, где они или их предки когда-то жили. Я верю, что люди не обманывают, зачем им это? После обработки и проверки подлинности информации выставляю сообщения об этой деревне на сайт. Я хочу обобщить имеющуюся информацию, а этот сайт оставить будущим поколениям. Хочется собрать всю разрозненную информацию в единую базу, чтобы было удобно смотреть и изучать историю, которую мы потеряли. Деревня должна процветать. Если деревня умрет, то и город не проживет, потому что корнями все уходит именно туда - в деревни.

На страничке группы в социальной сети «ВКонтакте» пользователь Фарит Галимов написал: «Может, причины исчезновения деревень больших и малых в природных катаклизмах и стихийных бедствиях, страшных засухах и наводнениях, но наши края ничем не хуже других мест, а где-то и лучше, и более благосклонней к разумному земледелию». Но для меня основная причина этого бедствия видится в другом. Это причина, которую я склонен считать стихийным бедствием вселенского масштаба, разрушавшим устои, связь между человеком и землей. Эти непомерные аппетиты в преобразовании мира, государств, людей и стали тем самым бедствием, которое и без ураганов и наводнений уничтожило естественное сельское хозяйство, вытравило из душ людей села чувство единения с землей, чувство подлинного хозяина на им же обрабатываемой земле. Земле, которая кормила и обеспечивала не одно поколение людей. И это стихийное бедствие - революция, да-да, та самая Великая октябрьская социалистическая революция, именуемая на современный манер теперь переворотом. Но не слишком ли много у революций всяких «пере»: перестройка, перековка, перегибы, еще тысяча всяких «пере»... А ведь за каждой «пере» стоит ошибка или заблуждение, а за каждой ошибкой - тысячи и миллионы искалеченных судеб, а часто и загубленных жизней простых и незаметных людей, чья вина только в том, что они невольно стали тем самым «исходным материалом» для этих грандиозных целей: преобразование Мира и преображение Человека.

Я сам с удовольствием живу в селе. Даже больше скажу, я бы с радостью возродил какую-нибудь вымершую деревню, если бы были возможности оснастить местность всем необходимым - провести электричество и газ. Такая альтернатива городской жизни меня не пугает, главное, чтобы условия были.

Ильназ Шарипов